Хоронить умерших на Аляске не так просто, как вы думаете

Жизнь на Аляске очень схожа со смертью на Аляске. Оба момента являются составляющими хорошей истории, разница лишь в том, являетесь ли вы рассказчиком этой истории. Если рассказчик вы, то возможно одно из двух: либо вы выжили, либо вам никогда ничего не угрожало. Если рассказчик не вы, вероятно, вы уже мертвы. А если вы мертвы, скорее всего, вы имеете дело с Бобом Ферреллом.

«Это ваш любимый гробовщик», говорит Боб Феррелл через стол. Он невысокий, приземистый парень с улыбкой, которая кажется неуместной в похоронном бюро. «Так я говорю, когда звоню своим друзьям».

Аляска — плавильный котел для всего мира. Здесь есть большая корейская община, польская община, русская община, филиппинское сообщество и даже самоа сообщество. И когда эти люди переезжают сюда, они привозят с собой свой опыт и свои обычаи, как в жизни, так и в смерти.

«В один день мы можем заниматься похоронами корейской семьи. На следующий день мы занимаемся кем-то, кто приехал в гости из Мичигана», говорит мне Боб. «Если вы не гибкий, не хотите делать то, что хотят люди, у вас ничего не получится».

Это работа гробовщика: выполнять желания семьи, чтобы они могли погоревать должным образом. Потому, что в этом бизнесе, вы на самом деле работаете не с усопшими. Вы имеете дело с семьёй, друзьями, и близкими, оставшимися позади. «Если семья идет по неверному пути, где в конце дороги им придётся посещать психиатра, я вмешиваюсь и говорю: «Я не думаю, что нам стоит это делать, и вот почему», говорит мне Боб. Неудачный опыт скорби может привести к серьезному, долгосрочному эмоциональному ущербу. Именно поэтому Боб согласился бальзамировать отца своего друга в положении сидя в его любимом кресле для церемонии прощания.

«Его семья принесла его кресло из дома, его столик, лампу, и его телевизор, и мы все это расставили», говорит Боб. «Мы одели его в его обычную одежду и надели очки. По воскресеньям, внуки сидели рядом с креслом и посещали его, пока он сидел со своими кроссвордами. Он спал в своём кресле с кроссвордами и ручкой в руке. Так что, мы именно так всё и сделали. Когда внуки впервые пришли на церемонию, они просто пришли в комнату и там был дедушка в своём кресле, и всё было здорово. Они поднялись, попрощались с дедушкой, и они не боялись. У детей был положительный опыт скорби. У моего друга и его жены был положительный опыт скорби».

До Второй мировой войны, работа гробовщика выглядела совсем по-другому. Церемонии были практически идентичными. Они начинались с посещения вечером накануне церемонии, семья и друзья собирались в одном месте (дома или в похороном бюро), чтобы выразить сочувствие покойному. Служба проходила на следующий день в церкви. Затем, после службы, все отправлялись на кладбище, чтобы окончательно попрощаться. «Не имело значения, были вы епископальной, католической, лютеранской, или баптистской веры, всё было практически одинаковым», говорит Боб. Всё это однообразие ушло с появлением бэби-бумеров. То, как мы говорим о и помним мертвых, стало превалировать над простым закапыванием тела в землю. В настоящее время, например, «обмен воспоминаниями» стал обычной практикой на похоронах, пришедшие люди делятся воспоминаниями об умерших.

Боб рос в 50-е годы в Снохомише, Вашингтон («Варшингтон», говорит он с жесткой Р), небольшом городке, известном своим антиквариатом. К тому времени, как ему было 15 лет, он работал в похоронном бюро, мыл автомобили, косил газоны, и мыл проезды к домам. Он не собирался стать гробовщиком, пока, по крайней мере, ему просто нужны были деньги. И опять же, он не собирался переезжать на Аляску. То есть, пока ему не исполнилось 26, выпускник похоронной школы, и уже пять лет в первом браке.

«Наши семьи мешали нашему браку. Мы хотели уехать как можно дальше, поэтому мы бросили монету: орёл — мы едем на Аляску, решка — мы едем во Флориду», Боб говорит мне. «Я не уверен, что это было разумно, но мы сделали именно так».

В тему: Смерть в Банке

Аляска известна своим сложным способом жизни, но она представляет собой набор уникальных проблем для гробовщиков. Из-за крайне низких температур, есть только около четырёх месяцев в году, когда возможно похоронить тело. В остальные восемь, земля намертво замёрзшая. Так что тела, которые не кремировали, необходимо держать на зимнем хранении. Эти хранилища, содержащиеся на морозе по понятным причинам, могут быть в перестроенных гаражах, как один на Ангелус Мемориал в Анкоридже, или состоять из нескольких морг-холодильников, как те что на базе ВВС в Эльмендорфе. С ёмкостью в 80 тел, хранилище на Ангелус Мемориал является крупнейшим в штате.

«Хранилище на Ангелус Мемориал сделано из толстых брёвен и фанеры. Внутри много ярусов. Там есть примерно четыре яруса ячеек, и вы просто задвигаете гроб, и там он и остаётся. Это похоже на маленькую комнату», говорит мне Боб. «С приходом весны, мы достаём их для захоронения».

Боб хоронит умерших уже 42 года. «Всё, что вы можете себе представить о похоронах, я, скорее всего, уже реализовал на похоронах», говорит он с ровной интонацией, которая, кажется, передаёт смесь чёрствости и сочувствия, если такое возможно. «Тридцать из этих лет я хоронил умерших на Аляске. Жертв автомобильных аварий, несчастных случаев на снегоходах, рыболовных аварий, аварий на шахтах, авиакатастроф, нападений лося, растерзания медведем, обморожения (человек путешествует из одной деревни в другую в разгар зимы, его снегоход может провалиться под лёд, он мокнет, вылазит, сворачивается калачиком у дерева, и умирает). Мы имеем дело почти со всем, о чём вы можете подумать. Мы получаем много сложных дел, которые вы редко видите в нижнем 48-м штате. Я думаю, что первая моя работа с растерзанием медведем, в начале 80-х годов, просто застала меня врасплох, потому что я с этим не сталкивался. Как, к примеру, что медведь съедает у человека и тому подобное».

По любым меркам, это трудная профессия. Личная жизнь Боба свидетельствует об этом. «Я уже в третьем браке, если вам это о чём-то говорит», говорит он, пожимая плечами. Если вы получаете вызов в 2 часа ночи, это не та работа, где вы можете прописать две таблетки аспирина и ваш пациент позвонит вам утром. «Когда в вашей семье случилась трагедия, вам нужно, чтобы об этом позаботились сейчас. Я пропустил, не могу сказать вам сколько, праздников, обедов, школьных спектаклей, и дней рождений, потому что я должен был заботиться о чей-то семье».

В конце концов, все возвращаются к своим корням. Церковь, синагога, мечеть, дом, где бы не был заложен наш фундамент, вот где мы находим наши окончательные комфорт и утешение. Потому что все мы существа привычки, которые возвращаются к этому знакомому месту, откуда мы пришли.

Коди живёт на Аляске и управляет Crude Magazine.