Я сходил в новое кошачье кафе в Монреале под грибами

Все фото Стефани Мерсье Войе.

Отношения с кошками у меня не сложились. Они то и дело перестают на секунду гадить в лоточки и прятаться в тёмных углах, чтобы равнодушно или недоверчиво зыркнуть на меня, но на этом всё. До настоящего времени мы работали по негласной договорённости не заморачиваться друг из-за друга всерьёз. Поэтому когда VICE попросил меня посетить новое кошачье кафе, только что открывшееся в Монреале, всплыли мои неблагополучные отношения с кошками.

Café des Chats – это первое в своём роде заведение, открывшееся в Канаде. Если вы не знакомы с концепцией кошачьего кафе, то это, по сути, кофейня, внутри которой живёт кучка кошек. Концепция показалась мне несколько надуманной, а мысль о распитии эспрессо в помещении, кишащем восемью не особенно радостными и недоверчивыми созданиями, поначалу казалась немного кошмарной. Но при правильной подаче это могло бы стать для меня отличной возможностью взглянуть в лицо своим страхам и исправить свои отношения с кошачьими. Возможно, подкинуть их в наши местные кафе – на самом деле отличная идея.

Так или иначе, я, пожалуй, не мог бы получить удовольствие или чему-то научиться, отправившись в своём текущем настроении, так что я решил принять немного грибов, а потом уж переступить порог кошачьего кафе.

За несколько дней до своего визита я поговорил с владелицей Надин, и она согласилась впустить меня за полчаса до открытия в пятницу, в 9:30 утра. Я заранее встретился со Стефани (нашим фотографом), чтобы выпить чаю с грибами и серьёзно, трезво поразмышлять о чём-нибудь, пока у меня ещё была возможность. В 8:45 я сидел на краешке её дивана, осторожно прихлёбывая напиток, а солнце тем временем отражалось от её книжной полки. Я смотрел, как в чае крутилось скопление кусочков зелёных грибов, и думал о том, как в его мутных глубинах покоилась судьба моего утра.

После того, как я допил свою чашку, мы подъехали на велосипедах к кафе, расположенному в монреальском районе Плато, и остановились снаружи, чтобы сфотографировать меня, нервно смеющегося снаружи.

Голова у меня всё ещё была ясная, но по тому, как покалывало у меня в пальцах, я понимал, что уже нахожусь на пути в Страну Волшебных Грибов. Я смотрел, как Стефани возится со своей камерой, и понял, что во время нашего пребывания здесь она будет единственным, кроме меня, человеком, знающим, что у меня трип. Я мысленно сделал себе «узелок на память» на случай, если всё выйдет из-под контроля.

Совладелец Юсеф увидел, как мы стоим снаружи, и вышел нас поприветствовать.

«Добро пожаловать, – сказал он. – Заходите».

По дороге к двери я встретился взглядом с белым котёнком, зловеще пялившимся у окна. Я задумался, не может ли он почувствовать мои вероломные намерения.

Мы прошли через дверь в зону ожидания, где вдоль стены были вывешены чёрно-белые фото кошек в рамочках. Мы просмотрели их, заложив руки за спину, словно в какой-то художественной галерее.

Пришла, широко и тепло улыбаясь, Надин в рубашке-поло с кошкой и с воротником и впустила нас в кафе. Когда здесь никого не было, кафе походило на какую-то частную кошачью школу с фонтаном, блестящими мисками, скалодромом и надписью на несущей стене, гласившей: «Le chat est roi» («Кот – это король»). Разглядывая всё это, я начал замечать боковым зрением искры, подобные маленьким светлячкам, вспыхивающим и гаснущим в воздухе.

Надин провела меня по кафе и рассказала о кошках. Меня начало слегка тянуть на смех, и меня начинало смешить заведение в целом. Что из себя представляет этот смехотворный кошачий оазис? Откуда взялись эти прелестные маленькие меховые пышечки? Надин держалась повелителем кошек; она брала кошачьих на руки по собственной воле, как будто это были корзины с фруктами. Чёрт, да это было потрясающе. Во рту у меня стало пересыхать, и я попросил воды. По моему телу как будто быстро прошлись холодные объятия.

В этот момент всё сместилось, и комната как будто стала замедляться, как замедляющийся двигатель или затухающий в начале фильма свет. Стены начали блестеть, а её голос – приобретать странный, неровный тембр. Я попытался удержать его, в то же время поддерживая зрительный контакт и сохраняя присутствующий вид, но чувствовал, как соскальзываю в кроличью нору. Я остро ощущал собственную кожу, как будто она была каким-то эластичным водолазным костюмом. Я смотрел, как её брови прыгают вверх-вниз, словно две взбудораженные гусеницы, а она тем временем продолжала говорить.

«Мне надо в уборную!» – сказал я самым собранным своим голосом.

Я закрыл дверь уборной и сделал глубокий вдох. Подошёл к раковине и плеснул воды себе на лицо. «Насколько вода прохладная? Нет, давай, соберись, – сказал я себе. – Ты пришёл сюда, чтобы взять себя в руки». Я быстро поднял глаза на своё отражение, что оказалось ошибкой. Кожа у меня на лице вдыхала и выдыхала, словно какие-то рыбьи жабры, и я почувствовал себя На'ви из фильма «Аватар». Мои глаза расширились, превратившись в два чёрных блюдца.

Я развернулся и ощутил ту клоаку/туалет, в которой находился. Утренний свет проникал сквозь маленькое окошко подобно золотистым ангельским пальчикам, а туалет улыбался мне, как мебель в «Отважном маленьком тостере». Здесь было так хорошо, и мне очень не хотелось уходить. Но моё чувство ответственности перевесило текущее помешательство, и я пулей выскочил через дверь обратно в кафе.

Юсеф сидел за столиком, ожидая меня, с чашечкой кофе и закуской возле пустого места. Я сел так небрежно, как только смог, и с трудом выговорил вопрос: «Итак, с чего началась эта ваша идея, которую вы теперь претворили в жизнь?»

Я нёс совершеннейшую чушь.

Он поведал мне, что они с Надин планировали это уже довольно долго, и три месяца спал в заведении вместе с кошками до его открытия, чтобы убедиться, что их действительно можно оставлять там на ночь. Я был занят своим кофе и пирожным и ещё толком на него не взглянул. Спустя время я понял, что не могу просто пялиться на своё пирожное вечно, и поэтому, наконец, поднял глаза на Юсефа. Его глаза медленно вращались, как зеркальные шары на дискотеках, а щёки развевались у его лица, напоминая два кусочка колбасы. Он выглядел так, как будто пришёл из мультфильма об Уоллесе и Громите, а я пялился на него, в равной степени напуганный и очарованный, пытаясь представить себе его лицо, между тем как он вдохновенно рассказывал мне о своём деле.

Я решил пойти на компромисс, держа голову под одним и тем же углом и периодически переводя взгляд на кирпичную стену у него за спиной. Смотря дальше, я понял, что кирпичи играют в какую-то игру вроде «музыкальных стульев»; они всё перетасовывались и перетасовывались, но один всегда оставался лишним, и ему приходилось вступать в игру где-нибудь в другом месте.

Юсеф умолк, а это, как я понял, значило, что он только что задал мне вопрос. «Как вам ваше пирожное? – замахала на меня его колбаса. – Мы их ввозим из Италии».

Я понял, что умял его, наблюдая за кирпичами, и вспомнил, что оно было вкусным, но казалось каким-то странным, когда скользило по моему горлу. Мне очень хотелось спросить, в курсе ли он, что его кирпичи двигаются, но просто сказал ему, что пирожное было хорошее.

Юсефу пора было уходить, так что мы пожали друг другу руки, а я поинтересовался, не заподозрил ли он чего или, быть может, я стал самым странным интервьюером в его жизни. Я почувствовал любовь и малую толику вины по отношению к доброжелательной парочке, но был измучен взаимодействием с меняющимися лицами и ощутил потребность в смене деятельности.

Моё внимание немедленно привлекла весёлая ковровая башенка с валяющимися на ней кошками возле окна. Я стоял в нескольких шагах от неё и смотрел, как они валяются на солнышке. Какие волшебные, величественные создания. Какие многообещающие маячки жизни. Они свисали с разных платформ на ковровом дереве, вытягивая свои великолепные лапы, чтобы сменить положение и перезарядиться, чтобы потом расхаживать благородной поступью по своему королевству. Тогда я паниковал гораздо меньше, чем тогда, когда приходилось иметь дело с людьми.

В царстве кошек люди занимают второстепенное положение. Как выразилась Надин: «Они – звёзды этого шоу». Я подумал про себя: «Что эти странные безволосые обезьяны здесь делают, топая по вашему дому, открываюя двери и шумя?»

Когда я выпил стакан воды на пару с одним из залитых солнцем котят, он начал рассказывать мне о недавней трагичной гибели Джоан Риверс. Казалось, он осознаёт хрупкость жизни лучше всех, кого я когда-либо встречал. Я пристально смотрел в его глаза, и постепенно стало ясно, что он – реинкарнация Джоан Риверс и что эта гранд-дама комедии позволяла мне ласкать себя повсюду, что казалось странным и в то же время утешало.

Мне не очень хотелось таскать этих волшебных созданий на руках, но Стефани уговорила меня подойти к одному из них и начала заваливать меня кошками. Один проскользнул по полу и ходячим ковриком взобрался на спинку стула. Как я мог всю жизнь пребывать в состоянии психологической войны на истощение с этими бесконечно чудесными созданиями?

Я максимально приблизился к дереву, чтобы ощутить себя частью этого сообщества. Я привлекал внимание некоторых посетителей, которые испытывали такой же упадок сил, как и кошки, но бросали на меня неодобрительные взгляды. Я заметил, что рядом сидит один парень с потрясающей аурой, поэтому я сделал вид, будто читаю книгу о кошках, и немного с ним поговорил.

На нём были сандалии с открытым носком, и он усердно потягивал через соломинку кофе со льдом, читая книгу. Он рассказал мне, что уже очень давно занимается литературным трудом и потратил около 600 долларов на ветеринарную помощь для своей кошки, поскольку та из-за проблем с пищеварением упорно гадила мимо лотка.

Пока он говорил, мне пригрезилось, что он из воображаемого измерения под названием Горк, где основная валюта – это маринованные огурцы, а этот дядька там у руля. Ему никто не переходит дорогу, потому что он руководит самой успешной фермой по производству маринованных огурцов в Центральном Горке, – как и его кузенам, которые могут отправить вас в прошлое и заставить вас застрелить собственного дедушку.

К этому времени мы со Стефани уже здорово засиделись для «короткого» интервью, о котором договаривались, и решили уйти. Я оставил попытки казаться нормальным, потому что кошкам было плевать, затуманен мой разум галлюциногенами или нет. Я попрощался с движущимися кирпичами, ковровым деревом, фонтаном, Надин и Юсефом, а затем вышел обратно в реальный мир.

По сравнению с успокаивающей, целительной атмосферой Café des Chats, улица снаружи казалась крысиными бегами в сумасшедшем темпе. Мне хотелось приказать всем снизить скорость. Не знаю, все ли кошки обладают способностью наполнять мир подобной мудростью, но восемь кошек из той волшебной кафешки на улице Сен-Дени однозначно ею обладают, особенно если прийти к ним под грибами.

Следите за сообщениями Стифена Кифа на Twitter.