«Мы выходим голыми на улицы, чтобы вас запугать»

Фото: femen.org

Мы позвонили Инне Шевченко, активистке движения Femen – именно эта блондинка, вооружившись бензопилой спилила поклонный крест в Киеве. Мы поздравили Инну с Днём незавимости Украины, а так же с юбилейным уголовным делом открытым по Femen, и постарались выяснить, кто же такие эти симпатичные и отчаянные украинки: опасные вандалы, весёлые нудисты, современные художники, агенты госдепа или же просто безрассудные ебанашки, которые так хорошо оживляют политические новости.

VICE: Привет, Инна! В этом году Femen неплохо пошумели, ты принимала участие во всех заметных акциях, и недавно особо отметилась спиливанием Поклонного креста в Киеве. Насколько я понимаю, ты сейчас являешься фронтвумэн движения Femen. А чем ты занималась до того как заняться радикальным феминистическим акционизмом? Как ты попала в это движение?

Инна Шевченко: Я не очень люблю такие вопросы… Мне просто нравилась Femen - группа девчонок, которые в то время надевали розовое и много говорили о проблеме проституции и секс-туризма. Меня эти темы касаются, как и каждую украинку – постоянно сталкиваешься с каким-нибудь турком или итальянцем, который хватает за руку, предлагает выпить по коктейлю, а там уж «как получится».
Мне было это всё интересно, это было что-то новое, но я не воспринимала это всерьёз – и уж я точно не думала, что Femen станет моей работой и любимым делом. Я присоединилась к Femen в 2009-ом году, движение тогда существовало около полугода, никаких топлесс-акций мы не проводили – тогда никто и не мечтал, что мы будем, например, голыми нападать на патриарха Кирилла.
Я участвовала в акции против совета министров Назарова, в котором не было ни одной женщины, и на этой акции меня впервые задержали. Участвовали 25 девушек, а задержали только меня, потому что я пыталась прорваться к главному входу Совета Министров. Я ничего не боялась, но знала, что завтра на моей работе узнают то, чем я теперь занимаюсь – и да, на следующий день меня уволили из пресс-службы Киевской городской администрации, где я тогда работала. Я не жалела - я уже не хотела заниматься файлами, не хотела искать новую скучную работу, а хотела заниматься Femen. Я не знала, как это получится – но на сегодняшний день, я занимаюсь Femen всё свое время, и днём, и ночью.

Но основателем и лидером движения являешься не ты, а Анна Гуцол, верно? Кажется, это знают немногие – по крайней мере, в России.

Да, лидером движения является Анна Гуцол, совершенно заслужено – это была её идея. Она решила создать что-то такое в Украине – в стране, где ни у кого не было никакого понятия о женском активизме и феминизме. В общественном представлении здесь феминистка - это страшная тётка с короткими волосами, которая похожа на мужика и недовольна жизнью, и именно поэтому она стала феминисткой. У Анны Гуцол родилась идея о новом феминизме, который родился в Украине. И сейчас уже можно смело говорить, что Femen это не локальная украинская история, а международное движение.
Я познакомилась с Анной в 2009-ом году – это произошло не случайно, я знала, с кем я встречаюсь, что у Анны какая-то организация. И Анна рассказала мне много всего интересного, и «завербовала» - ну, не то, чтобы она применяла какие-то специальные приёмы, она была очень ненавязчивой, она просто рассказывала какие-то вещи, о которых я не думала раньше. До знакомства с Анной я, конечно, была активисткой, и принимала участие во всех студенческих и школьных движухах, но уж точно никак не ассоциировала себя с феминизмом. Вообще, в Украине слово «феминистка» используют для того, чтобы оскорбить женщину – это почти синоним «дуры», «идиотки» или там «злобной тётки». У меня тогда были такие же представления о феминизме, как и у всех -  и они резко поменялись.

А топлесс-акции Femen начались с твоим приходом в движение?

Нет. Первая топлесс-акция произошла в 2010-ом году, это была акция на выборах, на избирательном участке – и я, кстати, не участвовала в той акции.  И реакция СМИ на ту акцию была такой колоссальной, что мы задумались – а что же делать дальше? Мы же уже не могли после этого вернуться к «уличному театру». Тогда в движении произошёл раскол – лично я была резко против топлесс-акций, била кулаком по столу, кричала, что мы не можем так делать. Я совершенно не могла себя представить голой на улице. Надо сказать, что я вообще по жизни очень скромная, никогда не загорала без купальника – кстати, до сих пор ни разу так не загорала. И 3-4 месяца у нас в коллективе были пересуды. Были даже разговоры о разделении Femen на два крыла, одно – радикальное, второе - «Femen - light». Но, слава богу,  до раскола не дошло, я и другие девушки согласились на топлесс-акции, и оказалось, что раздеваться в рамках протеста – это совсем другое дело, чем просто ходить нагишом. Тем более, что до того как мы разделись, СМИ на нас особо не обращали внимания – а теперь всем стало интересно посмотреть на нас. На самом деле это единственный шанс поднимать женский вопрос в такой стране как Украина – никому не интересно, что бабы говорят, какие они сценки разыгрывают. Но всем интересно посмотреть на баб - тем более, если они голые. Мы это поняли – окей, хотите-смотрите, но мы теперь не будем вас привлекать, соблазнять. Мы голые – но не у вас в кроватях. Мы выходим голыми на улицы, чтобы вас запугать.

А сколько сейчас участниц в Femen?

До того как мы стали проводить топлесс-акции, в Femen состояло несколько сотен украинок. Сейчас в Киеве у нас около 40 активисток, все они принимают участие в топлесс-акциях. Причём, у нас есть разные девушки и женщины, все разных возрастов. Есть женщина, которой 64 года, есть секс-бомба Саша Немчинова, которая играла роль Лукашенко на акции в Минске – в общем, совершенно разные участницы. А ещё сейчас есть филиалы Femen в мире - самые серьёзные и успешные отделения у нас в Бразилии и Франции, на данный момент там примерно по 30 топлесс-активисток.

Да, когда мы проводили акции в розовых костюмах, то в акциях могли принимать участие до 150 девушек. Но тут надо понимать, что для Украины раздеться публично на улице – это очень радикальный поступок, это всё равно, что взять в руки автомат. Здесь нет культуры протеста. Если ты против чего-то выступаешь, то тебя никто не поддерживает, потому что все считают, что все протесты обязательно проплачены, на них ходят одни и те же люди – ну об этом все знают, что и за Тимошенко, и за Партию Регионов ходят митинговать одни и те же массовки, ходят деньги зарабатывать. Ну, их, наверное, и нельзя осуждать, если люди так зарабатывают деньги себе на жизнь – но из-за них в Украине сложился стереотип, что искренних, непроплаченных акций протеста не бывает в принципе. Ну и нас тоже постоянно обвиняют в том, что наши акции куплены – но при этом почему-то уже четыре года никто не может нарыть, кто же нам платит, чей кошелёк так щедро раскрывается. Никому источники нашего финансирования раскрыть не удалось, да и не удастся, потому что мы открыто говорим – у нас есть femenshop, через него торгуем футболками, чашками и сумками, которые расходятся по всему миру. Магазин этот работает весьма успешно: вот уже три месяца мы снимаем офис в Киеве, там у нас что-то вроде тренировочного зала для активисток Femen. Ну а кроме магазина, мы получаем помощь от наших сторонников и поклонников – и очень часто эти переводы анонимные и мы даже не знаем, кто делает эти взносы.

А у бразильского и французского отделений свои политические мотивы?

Центр Femen, конечно, в Украине – и остальные страны-участники нашего движения обязаны соблюдать одну идеологию. Мы понимаем, что эти государства абсолютно разные – но если ты делаешь ячейку Femen в своей стране, то ты должен понимать, что ты создаешь отделение чего-то такого, что родилось именно на Украине. Для нас важно, чтобы Femen во всём мире работали по приоритетным для нас темам. По женской эксплуатации, абортам, проституции, в первую очередь. Это, скажем  так, женские вопросы – только мы называем «женскими вопросами» не прокладки и тампоны, а борьбу. Нас часто обвиняют, что мы такие «всеядные», что мы можем выступать и по поводу «Евро-2012», и в Давосе, и по поводу РПЦ  – а  на самом деле часть нашей стратегии заключается в том, чтобы «заспамить» мнением женщин все области общественной жизни. Чтобы женское мнение услышали. И конечно, начиная с нашего мнения о политической и религиозной патриархальной диктатуре.

После акции Pussy Riot в Храме Христа-Спасителя, на них сначала ополчилась большая часть российского общества – даже не только пропутинские люди, но и оппозиционно настроенные. Готовы ли вы к волне ненависти к Femen после акции «Крестоповал»? Я заметил, что многие в facebook уже выразили неприятие этого жеста.

После каждой акции Femen много реакций – как негатива, так и позитива. И в последнее время мы наблюдаем, что всё больше и больше людей понимают, о чём мы говорим и поддерживают нас. Но, действительно, акция с крестом стала чем-то таким, что произошло впервые – никогда и никто в Украине не осмеливался осудить церковь в чём-либо. А тут впервые осудили церковь, да и кто это сделал?! Какие-то «голые бабы», «эти проститутки» - вот примерно такая реакция в Украине.
Но вообще я привыкла, что люди в большинстве своём не думают самостоятельно, а принимают чьё-то мнение за своё. На одной телепередаче моя подруга Саша полезла в драку с депутатом – и, наверное, это тоже можно было бы назвать хулиганством, но весь зал аплодировал ей, стоя. И когда она побила депутата, то  нас поддержали многие, добавляли на facebook, писали письма – потому что все уже давно определились с тем, что правящая партия - козлы. А вот когда ты даёшь этой народной массе что-то новое, что-то такое, что до этого никто говорить не решался – то они тут же вспоминают о какой-то морали, угрожают открыть уголовное дело и посадить нас в тюрьму. И после акции с крестом, я получила множество угроз от верующих о том, что они меня сожгут, ноги мне отрежут. Но такая же реакция была и тогда, когда мы только начинали говорить о проблеме секс-туризма в Украине – никто не считал эту проблему серьёзной, наши акции воспринимали в штыки, зато теперь люди уже могут открыто говорить об этом. Так что, я думаю, мы сделаем ещё пару акций со спиливаниями крестов - и Украина научится всё воспринимать правильно.

Проституция и секс-туризм – это вещи, которые общество обычно осуждает и без акций. Кто-то защищал проституцию от вас? Кто был тогда вашими врагами?

Ну, секс-туризм и проституция – это бизнес власти. И, конечно, они не будут его открыто защищать. Поэтому они решили просто арестовывать нас после акций, заводить на нас дела. К слову, уголовное дело по поводу акции с крестом – это для Femen уже десятое дело, юбилейное. А для меня лично это второе дело – первое было тоже за богохульство, за акцию на колокольне Софиевского собора против законопроекта о запрете абортов в Украине. По тому делу мне грозило до пяти лет лишения свободы. По поводу «Крестоповала» меня никто никуда не вызывал пока, но я думаю, что там ещё светит «пятерочка».

А чем закончилось первое уголовное дело?

По тому делу мы подали апелляцию - и выиграли. Но теперь прокуратура тоже подала апелляцию. Вообще мне кажется, что власть сегодня не решается нас посадить – они скорее пытаются нас запугать или унизить.

То есть, ты сейчас не в розыске?

Ну, меня пугают, что вроде бы меня ищут – но, кажется, меня больше ищут националисты и радикальные верующие, нежели спецслужбы. Сейчас заведено дело по факту хулиганства, но они ещё разбираются, кто же это хулиганство совершил – уж не знаю, почему так долго.

Вы проводите феминистские акции не первый год, а мир сошел с ума из-за Pussy Riot. Как ты думаешь, почему им досталось больше внимания, чем Femen?

Мне кажется, что Pussy Riot и Femen сегодня не стоит напрямую сравнивать – прежде всего, потому что сегодня девчонки сидят. А мы ещё не сидели – ну, дольше 15 суток не проводили за решеткой. Я не думаю, что неправильно говорить, что по поводу Pussy Riot больше шума – мы проводим акции, а они сидят в тюрьме. Завидуем ли мы их славе? Нет, не завидуем – потому что у нас слава именно активисток, а вокруг Pussy Riot мир объединился, когда они уже стали мученицами. И, наверное, это прозвучит нескромно, но я вижу большую разницу между героями и мученицами. Герои – это те, которые что-то делают, а мученики – это те, с которыми что-то делают. Так вот, Pussy Riot – это мученицы. А я предпочитаю быть героем.

Инна, последний вопрос: насколько серьёзно стоит расценивать ваше заявление о Крестоповал-туре по России?

Ну, конечно серьёзно. Мы вообще не делаем несерьёзных заявлений. Мы, например, говорили, что отомстим за все похождения Доминика Стросс-Кана – и мы это сделали, опозорили его. Мы никогда не шутим. Я не могу сказать когда и где это произойдёт – ведь мы диверсионная группа, а не кочующие артисты. Но мы будем там. Обязательно.

Читайте ещё:

Моя киска восстала

Pussy Riot: "Нет никакой доблести в том, что тебя поймали"

Монологи укусительниц