Моя потеря аппетита не имеет никакого отношения к Барби или медиа

Когда мне было десять лет, у меня была кукла Барби. Ещё у меня были видеокассеты с абсолютно всеми диснеевскими мультиками и стопка журналов Космо, которые я украла у старшей сестры. Через шесть лет я заболела анорексией. Ничего из вышеперечисленного не имеет к этому отношения.

Сейчас в интернете полно агрессивных статей, осуждающих пристрастие к «неестественным стандартам тела», будь это манекен из магазина Topshop, пояс героини Диснея или, в очередной раз, куклы Барби.

Парадоксально, но при обсуждении «неестественных форм тела», больше всего достаётся реальным женщинам за их тощие фигуры, и не важно, будь то знаменитости в Инстаграме с плоскими животами или, как это чаще всего бывает, вся индустрия моды целиком.

Очевидно, что именно медиа поддерживают вечную жизнь нереалистичных стандартов тела. Самый распространённый пример, это если бы Барби была человеком, у неё не было бы печени и она ходила бы на четвереньках. Но вопрос: кого это волнует? Смысл в том, что если тело имеет неестественные формы, значит с организмом что-то не так. А это, в свою очередь (и я это считаю весомым аргументом), приводит к тяжёлым психическим расстройствам, которые зачастую проявляются в маниакальном стремлении выглядеть как модель. Лично я к этому никогда не стремилась.

«Многие люди не считают отсутствие аппетита болезнью», говорит Керри Арнольд, 34-х летняя автор научных текстов, в прошлом анорексик. «Они считают это сознательным выбором. Бытует мнение, что отказ от пищи стимулируется в основном популярностью худых моделей. Многие думают, что это связано с болезненным тщеславием».

Конечно, эти аргументы не являются беспочвенными. В исследовании университета графства Сассекс говорится, что молодые девушки, которые играли куклами Барби в детстве, высказывали большее недовольство своим телом, чем те, которые играли другими куклами. Но остаётся открытым вопрос, приводит ли это к психическим отклонениям. Будет честным сказать, что большинство женщин, в определённой степени, недовольны своими телами. Но у большинства женщин нет анорексии.

Кэрри страдала анорексией в течение 13 лет. Проблемы с питанием начались, когда она поступила в колледж в 18. Она активно занималась спортом, чтобы справиться со стрессом. Проблема потери веса усугубилась, когда она впала в депрессию на третьем курсе.

«Я была очень депрессивной, очень тревожной и у меня часто были суицидальные мысли», сказала она мне. «Я просто зациклилась на той мысли, что если потеряю достаточно лишнего веса, тогда я больше не буду тревожиться и стану чувствовать себя в полном порядке». Она сравнивает анорексию с синдромом навязчивых состояний, которым она также время от времени страдала. Постоянная борьба с микробами и чрезмерные тренировки были способом избавления от негативных чувств.

Кэрри подробно написала в своём блоге о том, почему ни пресса, ни куклы Барби не являются причинами отказа от еды, и насколько сильно этот аргумент всё просто упрощает. Говоря её словами: «Мы не связываем между собой пупса, который умеет плакать и общую депрессию».

Кэрри не одинока в своих взглядах. На каждый тезис психолога о влиянии фотошопа на нашу психику есть живая жертва отказа от принятия пищи, разочарованная его ограниченным изложением фактов.

«Я – хороший пример, развенчивающий миф, что причинами отказа от еды являются неестественные стандарты тела, установленные медиа, Диснеем или Барби», - говорит Том*, менеджер IT-компании в Новой Англии, которому уже за пятьдесят.

«Я – мужчина. Я заболел анорексией в 1977 году, когда мне было 14 лет. Я случайно обнаружил, что когда отказываюсь от еды, чувствую временное облегчение от негативных чувств, которые испытывал по отношению к себе. Это не имело никакого отношения к моей внешности. У меня не было желания стать стройнее и я очень смутно понимал, насколько стал худым».

Как и во многих случаях поведенческого расстройства, направленных на нанесение вреда себе, анорексия Тома была формой облегчения. «Промотаем вперёд 30 лет, – продолжает он, – и моя девятилетняя дочь тоже страдает от тревожности. И она также обнаружила, что отказ от еды делает ситуацию немного более сносной».

Эта же тема облегчения и контроля повторялась в историях многих жертв анорексии, с которыми я говорила.

Рут Картер, 35-летняя женщина-юрист, автор и блогер из Феникса, штат Аризона, потеряла аппетит после того, как в детстве стала жертвой сексуального насилия со стороны брата, а члены её семьи делали вид, что ничего не произошло. Своим опытом она делится наYouTube.

Картер говорит, что поглощение еды и чистка желудка помогали ей справиться с ощущением себя жертвой. Она называет свой отказ от пищи формой ухода от реальности, способом освободиться от тревожности. «Когда я была моложе, это давало мне что-то контролируемое, в то время, когда моя семейная жизнь была очень хаотичной», – говорит она.

«Я бы сказала, что мне не хотелось выглядеть, как Барби или диснеевская принцесса, – продолжает она. Во-первых, у Барби массивная грудь, а одной из причин, по которой мне хотелось быть худой, была возможность оставить грудь маленькой. Принимая во внимание историю моего сексуального насилия, я не хочу, чтобы мужчины воспринимали меня как сексуальный объект».

Надеюсь, вы заметили, что я рассказываю эти истории иначе, чем принято. Здесь нет обсуждений потерянного веса или потреблённых калорий, нет навязчивых фотографий жертв в то время, как их вес был на самой низкой точке, с острыми, как лезвия, рёбрами и запавшими глазами. На мой взгляд, медиа по-настоящему опасны не тем, что провоцируют людей на отказ от пищи, а тем, как обсуждают их.

Статьи об анорексии обычно можно найти в журналах в разделе «Красота», которые соревнуются за самые экстремальные фото живых скелетов. Если бы женский журнал поговорил с Амандой, 27-летней помощницей юриста, с которой я беседовала о её проблемах с питанием, они бы предпочли обсудить, взвешивала ли она свои рвотные массы после чистки желудка или всё-таки это было вызвано стрессом от чрезмерного материнского контроля?

Когда пациенты читают эти экстремальные истории, они неизбежно сравнивают их с собой, приходя к отрицанию. Это даёт им какие-то цифры, чтобы снова себя измерить, вместо чего-то более значимого. Я привыкла убеждать себя, что у меня не было проблемы, потому что я не весила 55 фунтов, не принимала слабительное, не ела сэндвичи с одним салатом и не жила за счёт внутривенного питания.

Как мы можем обвинять прессу в провоцировании у людей осознанного отказа от питания, если есть случаи анорексии среди слепых и в таких местах, как африканские деревни. Также будет трудно объяснить, почему Джордж, 17-летний студент, с которым я общалась, был госпитализирован с анорексией, ведь у СМИ нет привычки печатать бессмысленные фото мужчин с недостаточным весом. Но это утверждение, которое мы чаще всего слышим.

Говорят, что будет невероятно наивным предполагать, что пресса не влияет на рост случаев анорексии. Любой обладатель диплома по психологии знает, как поднялся уровень заболеваний анорексией в Фиджи после появления телевидения в 1995 году. Но врачи постоянно подвергают сомнению идею о том, что причиной анорексии являются модели и журналы. На самом деле, первое эмпирическое исследование по данному вопросу показало, что девочки были больше озабочены копированием личностей принцесс, а не их тел.

Отказ от питания – сложная, многообразная проблема. И принимать упрощённую точку зрения – опасно.

Я помню ночь, когда мне казалось, что умру из-за того, что не могу есть, у меня просто не было аппетита. Я проснулась, пытаясь не потерять дыхание, сердце выскакивало из груди. Я пообещала давно позабытому божественному образу на потолке, что если он позволит мне жить, я завтра съем йогурт. Я сожру эту банку Yoplait, чтобы отпраздновать продолжение своего существования на этой планете.

На следующий день, счастливая от того, что жива, я подошла к холодильнику. Я взяла йогурт, увидела надпись «168 калорий» и не смогла сделать это. Я была ужасно напугана смертью, но не настолько, чтобы поднести полную ложку йогурта ко рту. Это было не потому, что я хотела быть похожей на Кейт Мосс. Это было не потому, что я идеализировала Белоснежку. Это было не потому, что я хотела быть похожей на светловолосую пышногрудую куклу. Это было потому, что у меня были больные мозги.

У меня было психическое расстройство, такое же настоящее и серьезное, как шизофрения, биполярное расстройство личности или депрессия. Как и эти заболевания, это не было выбором. Мы прошли долгий путь, обсуждая тему психического здоровья, но не похоже, что наше восприятие от этого как-то изменилось. Во всяком случае, я сужу по своему опыту. Это не куклы, принцессы и модели должны быть более реалистичными, это наше восприятие различных пищевых расстройств как таковых должно измениться.

*Имена были изменены.

Для получения информации о пищевых расстройствах заходите на сайт Национальной ассоциации расстройств питания.

Следите за сообщении Амелии на Twitter.