Мои мокрые и дикие биткойновые выходные в островном убежище Ричарда Брэнсона

Ханнес Грассеггер из журнала Das Magazin делает репортаж с BlockchainSummit на острове Некер и узнаёт, каким образом мировую экономику переворачивают люди в шлёпках.

С красного причала помахала рукой молодая женщина. Ветерок прижимал её коротенький комбинезончик к телу. Она махала правой рукой, а её левая рука тем временем удерживала пляжную шляпку. Капитан развернул глиссер обратно, мотор фыркнул, и я спрыгнул.

«Добро пожаловать на Некер, – выдохнула женщина. – Меня зовут Кецция». Она развернулась: «За мной».

Температура воздуха была как раз идеальной, где-то в районе 26 градусов по Цельсию, когда перестаёшь ощущать своё тело и чувствуешь себя так, как будто сливаешься с миром. Кристально чистая вода Карибского моря была всего на несколько освежающих градусов прохладнее. Приглашение гласило: «Элегантный повседневный стиль», – поэтому я надел белую классическую рубашку с плавками.

После 36-часового путешествия я наконец-то достиг пункта своего назначения – острова, который уже десять лет является постоянным местом жительства британского миллиардера сэра Ричарда Брэнсона. Кецция отвела меня к припаркованному в песке гольф-мобилю. Я невольно подумал о просмотренном некогда видео, на котором одна из бухгалтеров острова Некер бодро рассказывала, как служила человеком-тарелкой на обнажённом обеде с суши, закончив свою работу в офисе. В одном из интервью Брэнсон, смеясь, рассказал о новой домоправительнице на острове, пожелавшей ввести правило, запрещающее романтические отношения между сотрудниками и посетителями. «Оно продержалось ровно два дня», – заявил он.

На Некере границы между бизнесом и частной жизнью не существует – по крайней мере, для сотрудников. На тот случай, когда Брэнсон сам не желает, чтобы его беспокоили, он приобрёл соседний остров Москито. Купить там себе клочок земли недавно разрешили только Ларри Пейджу, приятелю Брэнсона, занимающемуся кайтсёрфингом, и генеральному директору Google.

Поводом для моей поездки стала встреча двух десятков предпринимателей и радикальных анархо-капиталистов, составляющих высшие эшелоны движения цифровой валюты «биткойн». Это событие родилось на частной вечеринке на острове Некер, когда организаторы состязания по кайтсёрфингу под названием MaiTai спросили Брэнсона за выпивкой, не желает ли он собрать все ведущие умы в биткойне у себя на острове. «Разумеется», – сказал он. В чём там вообще было дело, мне было неясно, но они, по-видимому, собирались для планирования переворота. «Мы с нетерпением ожидаем возможности поприветствовать вас в раю», – гласило приглашение на BlockchainSummit.

Приглашение на саммит на острове Некер получили всего несколько десятков избранных. Изначально в этой группе была одна-единственная женщина. После ряда обеспокоенных замечаний в Интернете организаторы пригласили ещё несколько гостей-женщин. Всем предстояла сложная дорога, так как остров лежит на восточной крайней части Британских Виргинских Островов, в двух часах пути на восток от Ямайки на самолёте. Сама по себе плата за вход составила несколько тысяч долларов в день.

Я уже встречался с несколькими из участников по дороге сюда. Возле киоска на пляже в ожидании переправы стоял в джинсах и зелёной футболке 64-летний Майкл Зельдин, выдающийся эксперт по борьбе с отмыванием денег из США, известный по многочисленным выступлениям на CNN. Ранее он был делегатом на саммитах «Большой семёрки» от США, а ныне является «специальным советником» юридической фирмы, представляющей 17 из 20 крупнейших банков США.

По дороге в рай.

Фото: Ханнес Грассеггер

Рядом с ним находился Брок Пирс, одетый в плавки и держащий пиво Carib. Пирс, который заявляет, будто придумал термин «пользовательский контент» из юной звезды к 17 годам превратился в магната-миллионера старой Новой экономики. Проживая в Испании, он построил империю онлайн-игр, занимаясь добычей и продажей виртуальных валют и оружия в компьютерных играх, и таким образом стал одним из важнейших первых предпринимателей, имевших дело с цифровыми валютами. За выпивкой он рассказал мне, что, будучи основателем и управляющим партнёром собственной фирмы венчурного капитала, он в настоящее время является инвестором в 34 различных компаниях.

Мы с Пирсом и Зельдиным получили приглашения на BlockchainSummit, который должен был собрать вместе «величайшие умы мира в области цифровых инноваций», чтобы «определить будущее». В сущности, там, по-видимому, должно было происходило следующее: посреди Карибского моря, на частном острове одного миллиардера, собиралось огромное количество денег и власти для заговора. Кульминацией встречи станет «Заключительный ужин BlockchainSummit» на второй вечер, мероприятие для создания деловых связей с «коктейлями и кормлением лемуров».

Гольф-мобиль проехал всего несколько метров по узкой выложенной камнями песчаной дорожке и остановился перед двухэтажным деревянным домом. «Остальные уже на ланче, – сказала Кецция. – Предлагаю вам взять напиток, немного осмотреться, а затем присоединиться к нам».

«Вы думаете мне нужны деньги?» – спросил я.

Она, смеясь, покачала головой и упорхнула.

Со второго этажа я услышал приглушённый гул голосов гостей на ланче. Первый этаж напоминал некий тропический паб, открытый со всех сторон. На большом плоском экране шёл теннисный матч. Из скрытых колонок журчало регги. На центральной барной стойке попивало чей-то забытый напиток коричневое существо с собачьей мордой и телом обезьянки. Вероятно, это был один из тех лемуров, которых Брэнсон привёз с Мадагаскара, чтобы спасти от вымирания. Ради защиты он привёз на остров сотни видов – настоящий сборник лучших хитов природы. Лемур на мгновение уставился на меня, а затем снова увлёкся своим напитком.

Когда Брэнсон обустраивал свой остров, у него на уме, очевидно, были две вещи – секс и выпивка. Его вилла была построена на Бали, затем разобрана, перевезена и воздвигнута на высшей точке Некера. На крыше гордо высится деревянная джакузи, за которой развевается флаг Британских Виргинских Островов, «Юнион Джек» на синем фоне с девизом, «Vigilate» – «Бди». Отсюда можно увидеть весь остров: домик на пляже, теннисный корт, два пруда, несколько рассеянных «любовных гнёздышек» и несколько других островов вдали. Рядом с домом находится мерцающий зелёный панорамный бассейн с видом на бескрайний карибский горизонт.

Когда-то Некер также периодически служил убежищем для принцессы Дианы. О её любви к этому месту свидетельствует написанное от руки письмо Брэнсону. Брэнсон периодически использовал остров для организации масштабных встреч – к примеру, в тот раз, когда он собрал вместе политиков и предпринимателей вроде Тони Блэра и Ларри Пейджа с целью спасения мира от изменений климата. В рамках поставленного местными властями условия Брэнсон должен был построить здесь курорт вскоре после покупки острова в 1979 году, когда ему было 28. За 65,000 долларов в день можно снять остров для себя и нескольких (до 29) своих друзей. Внизу я увидел солнечные панели, обеспечивающие острову электричество. На скрытом причале рабочие разгружают одну из лодок, которые курсируют постоянно, снабжая остров всем, что ему нужно, включая солнцезащитный крем и энергетический напиток под названием «Pussy».

Мы живём в эпоху, одержимую прогрессом, сравнимую с концом 19-го века, когда новые технологии вроде железной дороги и телефона меняли всё вокруг и создавали немыслимые прежде богатства. В нашу эпоху, как и в ту, стремительно возросло количество сверхбогатых людей. Сегодня рокфеллерами являются Цукерберг, Пейдж, Гейтс и, собственно, Брэнсон. В настоящее время существует около 1,800 долларовых миллиардеров. За последние несколько лет их состояния выросли так сильно, что они стали задумываться о том, что делать со всеми этими деньгами. В то же время близ Сан-Франциско находится долина, полная технических предпринимателей, которым нужны деньги – куча денег – на деловые начинания.

Эти предприниматели намерены перестраивать существующие отрасли с помощью новых технологий, монополизировать рынок и смотреть, как капает прибыль в их кошельки. Они называют это «подрывом» – как в случае Airbnb в гостиничной отрасли или Uber в области такси. Чем больше целевая отрасль, тем лучше. Google выстроила целую «вертикаль», X, для испытания так называемых «moonshots» («яблонь на Марсе»), идей настолько колоссального масштаба, что любой посчитал бы их невероятными – то есть любой, у кого нет нескольких миллиардов лишних денег на их реализацию.

Зима в Долине уже близко, и, возможно, она будет первой с того момента, когда пузырь лопнул впервые в 2001 году. Как надеются большинство представителей технической индустрии, на этот раз пузырь, возможно, лопнет не так страшно, как в прошлый раз, но кто может сказать наверняка? Тем не менее, когда все собрались на острове, появилось ощущение того, что гонять единорогов придётся на новых территориях, то есть стартапах, которые перестраивают целые отрасли с многомиллиардными оценками и высокой окупаемостью для венчурных инвесторов. Именно такой проект и задумал Ричард Брэнсон. Чистая его стоимость составляет 4,9 миллиарда долларов, и он вложил миллионы в каждый из десятка с лишним стартапов по всему миру, в том числе 30 миллионов долларов в Blockchain, популярный биткойновый кошелёк и службу исследования блокчейнов.

В своей вступительной речи Брэнсон предложил гостям оценить их бизнес-планы с точки зрения «масштаба воздействия на общество». Это сопровождалось музыкальной интерлюдией от знаменитой виолончелистки Зои Китинг, которая провела оставшееся ей время на острове Некер, взволнованно выкладывая в Instagram моментальные снимки гигантских черепах Брэнсона.

Я прошёл несколько террас от джакузи на крыше и в итоге добрался до зала с потолком такой высоты, что под ним можно было бы размещать пальмы нормального размера. С потолка свисал диско-шар. По ландшафту из удобных диванчиков были разбросаны несколько книжек с названиями вроде «Тур в будущее для оптимистов» или «Эксперимент по промышленной демократии».

По другую сторону бара напротив плоского экрана, украшенного словами «BlockchainSummit: перспективы», были установлены несколько рядов плетёных кресел. Для меня было ясно, что это собрание людей, чьё время – товар дефицитный и дорогой. Такие люди не встречаются только забавы ради, но, может быть, и забавы ради тоже.

Выбор Брэнсоном места жительства также не кажется случайным. Брэнсон официально переехал на Некер в 2006 году по состоянию здоровья, как заявлял он сам. Однако Британские Виргинские Острова (или просто БВО), к которым принадлежит Некер, являются самой популярной оффшорной налоговой гаванью в мире. Построив сложную сеть компаний на БВО, Брэнсон платит мало налогов в своей родной стране. Об острове Некер слышали многие английские дети. Это остров мечты, порождающий мысль о том, что человек всё-таки может побороть государство.

Для модерирования саммита организаторы пригласили одного из самых известных авторов, пишущих о финансовых технологиях, колониста WallStreetJournal Майкла Дж. Кейси, который в прошлом году опубликовал «The Age of Crypto-Currency» («Век криптовалюты»), книгу о цифровых валютах вроде биткойна и лежащем в его основе принципе программирования, «блокчейне».

Блокчейн, как объясняет Кейси в своей книге, – это реестр, огромная банковская книжка, цифровая бухгалтерская книга, в которой упоминается каждый отдельный перевод биткойна. В отличие от нашей нынешней денежной системы, в которой каждый банк содержит собственный централизованный реестр для проверки правильности переводимых сумм денег, блокчейн децентрализует проверку, тем самым создавая «общую бухгалтерскую книгу», которая хранится на всех подключённых компьютерах. Таким образом, блокчейн позволяет каждому пользователю биткойна брать на себя функции банка.

Однако это второстепенно. Блокчейн не только делает невозможным копирование цифровой валюты: в принципе, предсказал Кейси, эта технология могла бы даже прийти на смену компаниям, юридическим фирмам и органам, основной работой которых является управление активами. Недавно сообщество Bitcoin раскололось вследствие спора о будущем блокчейна и о том, может ли он продолжать расти так же быстро и дёшево при своей нынешней конструкции. Но на конференции обсуждалось не это: погода скорее располагала к радужным мечтаниям.

Под навесом от солнца на пляже я встретил компанию мужчин немного старше 30. Все они в шортах, довольно бледные и с зачатками животов. Бородатый гигант по имени Оливер Люкетт включил рэп на маленьком трубкообразном бумбоксе из тех, какими часто пользуются подростки в парках. Он рассказал, как недавно купил на Craigslist «Роллс-Ройс» за 10 000 долларов, а затем просто сжёг его огнемётами для клипа одного рэппера. Он стал вирусным, поскольку у всех, кто засветился в клипе, уже было множество подписчиков в сети. «Удачная сделка, верно?» – спросил он. Другие закивали. (Компания Люкетта, Audience, также в своё время занималась предвыборной кампанией Обамы в социальных сетях. Перед этим он работал на Disney. В цифровой империи он является министром пропаганды).

Дальше, на песчаной косе, я увидел катамаран, рядом с которым находились с десяток человек. Возможно, Брэнсон там. «Хотите кое-чего попробовать?» – поинтересовался один из пляжных красавчиков. Он подвёл меня к лачуге, заполненной досками для сёрфинга, парусами и трубками с масками. На стене висело фото Брэнсона, широко ухмыляющегося на камеру и летящего над водой; при этом его волосы развеваются на ветру. Он на доске для сёрфинга и держит перед собой парус, который заодно является воздушным змеем, между тем как на нём, подобно рюкзаку, висит обнажённая модель.

Голландец чуть старше 50, представляющийся Марком, пожелал попробовать паддлбординг, поэтому я решил присоединиться к нему. Марк инвестирует в стартапы. Он прилетел из Ванкувера. «Почему вы приехали сюда?» – спросил я его. Тренер устанавливает для нас доску на участке спокойной воды.

«Биткойн постепенно превращается в нечто серьёзное, – заявил Марк, попытавшись встать на качающуюся доску. – Посмотрите, кто здесь: президент Samsung, директор Ernst & Young по стратегическим вопросам. Вы слышали, что любимый экономист Обамы, Ларри Саммерс, связался с биткойновым банком? А основатель Visa?»

В тропическом пабе я случайно наткнулся на Майкла Дж. Кейси. Он выглядел как один из классических американских военных репортёров на телевидении с огромными микрофонами, – правда, он австралиец. Мы заказали Painkillers, отличный коктейль на основе кокоса, и начали болтать.

«Со времён кризиса в 2008 году, – заявил Кейси, – финансовая система полностью разбита. Это попытались завуалировать, напечатав ещё долларов, но деньги – это всего лишь товар, а сейчас его в избытке. Посмотрите, что происходит в Швейцарии. Отрицательные процентные ставки. Реально приходится платить за то, чтобы дать кому-нибудь денег. Разумеется, люди интересуются другими активами – домами или чем-нибудь ещё. Но чем они должны пользоваться в качестве валюты?» Кейси покачал головой.

«Основная проблема финансового кризиса заключалась в том, что всё было чересчур взаимосвязано, – продолжил он. – Централизация. Как ни безумно, ситуация стала ещё хуже. Между тем, вся международная экономика зависит от двух центральных банков. И это называется стабильностью? Биткойн является альтернативой этой нарушенной денежной системе».

Приближался вечерний приём с коктейлями, и я вернулся из тропического паба на виллу Брэнсона вместе с Люкеттом и австралийцем. Австралиец привёл нас к себе в номер, который стоит более 2,000 долларов за ночь. Это хорошая цена – обычно нужно снимать весь остров. За эти деньги австралийцу пришлось поселиться в одном номере с пожилым футуристом Маршаллом Турбером. На балконе Кейси снимал закат.

«Такое захватывающее время, – сказал он. – Представьте себе, что переживаете рождение Интернета. Это примерно столь же масштабно».

Первые гости прибыли в предыдущий день, но никто не мог по-настоящему прояснить конкретное содержание программы. В большом зале Кейси рухнул на диван рядом с пухлым лысым мужчиной в винно-красной рубашке-поло. Он рассказывал историю о том, как написал конституцию для Перу. Это был Эрнандо де Сото. Будучи консультантом ряда правительств, де Сото, возможно, является самым известным латиноамериканским сторонником рыночного капитализма, который он рассматривает как орудие для борьбы с любым существующим злом, новейшим из которых является терроризм.

Когда у де Сото появляется вопрос о России, как объясняет Кейси, «Эрнандо» просто звонит Путину – а тот берёт трубку. Билл Клинтон однажды назвал де Сото «величайшим экономистом из ныне живущих». Чтобы обеспечить своевременное прибытие Эрнандо на встречу, премьер-министр Виргинских Островов лично отправил ему визу по факсу. У де Сото пугающе сильные волосатые руки, которыми он двигает, словно краб клешнями. В то утро перуанец нацелил участников на их задачу: вернуть капитализм к жизни. Ибо истинного капитализма ещё не существует.

Бедность, согласно теории, принёсшей де Сото международную известность, – это не эксплуатация, а исключение. Иными словами, люди не могут принимать участие в капитализме, потому что им не о чем торговаться. К примеру, жители трущоб строят хижины, но не могут ими владеть, так как не существует мест или законов, позволяющих их регистрировать. Будь у них какая-то официальная бумага, заверенное право на имущество, право собственности, хижина бы чего-то стоила. Её можно было бы продать или взять кредит, чтобы создать бизнес. Таким образом, чтобы вывести людей из бедности, их ценное имущество нужно каким-то образом привязать к ним как к физическим лицам. Они должны обладать имущественными правами.

В большинстве стран это практически невозможно. Де Сото открыл папку с бумагами – тремя десятками заявлений, необходимыми для регистрации компании в Перу. «Физический блокчейн», как выразился он, на обработку которого нужна не одна сотня дней. Если бы подобные ситуации исправили, бедности в мире пришёл бы конец и расцвёл бы истинный капитализм. Участники были в восторге.

Рядом с де Сото сидел Брайан Форд, тихий человек, который до недавнего времени являлся консультантом Обамы по техническим вопросам. Сейчас он руководит Инициативой по цифровым валютам в Медиалаборатории Массачусетского технологического института, а также путешествует по миру, уговаривая правительства и компании дать шанс блокчейну.

На званом ужине нас поприветствовали сотни кричащих фламинго. Горел костёр, у буфета стояли повара, а длинный белый стол ждал. За исключением сотрудников, дресс-код («Вечерняя белая одежда») не соблюдал почти никто. Большинство гостей были в шортах. Костюмы – это мантия цивилизации, они слишком стесняют движения. Внезапно в море за буфетом выглянул акулий плавник. Один из гостей захихикал и бросил в воду куриную ножку. «Экономьте воду – пейте шампанское», – значилось на его рубашке.

Я сидел напротив Пола Броуди, стройного топ-менеджера из Сан-Франциско с короткими седеющими волосами. Он вещал, бодро говоря в нос, о том, как Брэнсон в семь утра разбил его в пух и прах на теннисном корте. «Впечатляюще для 65 лет!» – сказал он.

Броуди пробовал заниматься со всеми личными тренерами на острове. Немного тяжёлой атлетики с утра, по системе «всё включено». Я спросил, сколько он заплатил, чтобы прибыть сюда. «Хм-м, – стал считать он, – заплатила компания. Мой тариф, который составляет 36,000 долларов за три дня, плюс перелёт плюс проживание здесь, на острове, 8,000… плата за участие. Около 50,000 долларов».

Броуди – второстепенная звезда в Кремниевой долине. Его муж вёл переговоры в связи с приобретением Instagram Facebook. Под началом самого Броуди в IBM, где основной сферой его интересов являлся Интернет вещей, работали 6,000 человек. Сейчас он является американским «стратегическим лидером» в Ernst & Young. Мы каким-то образом переходим на тему велоспорта. «Я его обожаю, – заявил он. – Я очень много ездил, пока меня не сбила машина. Я дал себе зарок не садиться на велосипед, пока все машины не станут самоуправляемыми». Наш сосед по столу увлечённо закивал: «Люди слишком подвержены ошибкам. Нам нужно убрать их из уравнения».

Рядом с Броуди сидел Джефф Гарзик, один из давних разработчиков биткойна. В настоящее время он ищет инвесторов, которые помогли бы ему запустить на орбиту мини-спутники для особой биткойновой сети. «Ни одно правительство в мире уже не смогло бы контролировать биткойн», – заявил он.

Позднее я наткнулся на группу людей, отдыхающих на диване и передающих друг другу заполненную жидкой марихуаной электронную сигарету. Один из них, участник команды обслуживания Брэнсона, поведал мне, что для поддержания порядка на острове ежедневно требуются 120 людей, или примерно трое штатных сотрудников на одного гостя. Он сказал, что зарабатывает 1200 долларов в месяц – столько, сколько Броуди зарабатывает в час.

*

Около девяти часов утра на следующий день состоялся завтрак со шведским столом: бекон, яйца, томаты, круассаны и капустный сок для детоксикации, злаковые батончики, изготовленные по правилам справедливой торговли и бутылки шампанского с золотой этикеткой, гласившей: «Частный остров сэра Ричарда Брэнсона». За миской мюсли я внезапно обнаружил, что столкнулся лицом к лицу с самим Брэнсоном.

«Привет!» – изрёк он с дружелюбной улыбкой. Загорелый, в серой футболке и плавках, он обладает характерной для сёрфера золотистой, словно у льва, почти неоновой гривой, которая идёт к его крупному рту и огромным зубам, окаймлённым более тёмной эспаньолкой. Он схватил стакан фруктового сока и отошёл вместе со своими мюсли. Я пошёл за ним на веранду с длинным деревянным столом, за которым было более чем достаточно места для тридцати человек, остановившихся на вилле Брэнсона.

Жизнь миллиардера, как я начал понимать, больше похожа на телевизионное реалити-шоу. Вокруг Брэнсона сидели де Сото, Форд, Кейси и Люкетт; все они пытались уговорить его поддержать свои проекты и планы, уложившись в минимум предложений. Это «речь в лифте»: 90 секунд, за которые нужно постараться убедить уникального инвестора присоединиться к деловому начинанию. Брэнсон, чьё состояние, согласно подсчётам, составляет пять миллиардов долларов, и который известен своими дикими деловыми идеями, является потрясающей возможностью. Однажды некий производитель лифтов предложил Брэнсону установить лифт на острове специально для «речей в лифте».

Брэнсон спокойно слушал, поедая свои мюсли и попивая кофе. То и дело он задавал вопрос своим мягким голосом. Его ярко выраженное заикание прекрасно контролируется. Когда он попытался вернуться к буфету, его задерживали буквально через каждые несколько метров, чтобы он выслушал новую идею или попозировал для фото, которое немедленно выложат в Интернет, тем самым увеличив рыночную стоимость позировавшего с ним человека.

Часов в десять мы прибыли на главное событие. 35 присутствующих, среди которых семь женщин, собираются вокруг плоского экрана в большом зале. Некоторые из них подготовили короткие презентации. Броуди, знаменитый топ-менеджер, объясняет, что в ближайшем будущем практически всё будет подключено к Интернету.

«В каждом тостере будет чип вроде вот этого», – заявил он, демонстрируя свой iPhone. «У этого чипа производительность больше, чем у первого iPhone, – увлечённо добавил он. – Это устройство могло подключаться к сети. А что происходит с тем, что подключается к Интернету? Мы регистрируем использование этих вещей, начинаем измерять их мощность и пытаемся её увеличить. Так было с фитнесом благодаря браслетам Fitbit, которые считают наши шаги. Так было с квартирами, которые мы, будучи в отъезде, сдаём в субаренду. Так было с машинами, которые можно арендовать, пока они не используются».

«Неиспользованный потенциал повсюду», – продолжал Броуди. Если бы существовал способ индексации этого потенциала и торговли им, этот рынок был бы «огромным, просто невероятным». Блокчейн, как заявил он, является идеальным инструментом для управления «Интернетом стоимости», в котором «всё» будет потенциальным товаром. Де Сото улыбнулся во весь рот.

Блокчейн, по сути, позволил бы капитализму более полно перейти в область Интернета. В прошлом такие попытки неизменно терпели крах, поскольку в цифровых средах всё очень легко копировать. Таким образом, ничто не является дефицитом, и именно поэтому цифровой контент – к примеру, музыка, изображения и текст, – почти всегда является бесплатным или очень сильно защищён. Комплексная способность блокчейна размещать каждый отрезок кода в пределах своей системы могла бы полностью исключить возможность копирования, например, песни, потому что можно было бы отследить, кто, когда и какими цифровыми копиями обзаводится. У цифрового журнала на основе системы блокчейна были бы уникальные экземпляры, совсем как у печатного журнала. Его можно было бы покупать и продавать, как реальный предмет.

Далее длинноволосый специалист по информатике по имени Патрик Диган продемонстрировал одно из применений этой идеи. Он воспользовался блокчейном для создания цифровых паспортов, позволяющих людям регистрировать своё имущество. Диган говорит об «умных контрактах» – цифровых соглашениях, автоматически оформляющих самих себя, подобно арендуемым машинам, которые не заводятся без оплаты взноса. Отпала бы необходимость в административном персонале. Диган настроен оптимистически. Блокчейн, по-видимому, мог бы автоматизировать бюрократию. Он мог бы заменить миллионы сотрудников. «Яблоня на Марсе». Совсем недавно, по его словам, самые мощные банки мира образовали консорциум под названием R3 для использования таких идей.

Всё это явно служит общему благу, как заявляют во время своих презентаций большинство выступающих. Один из выступающих упомянул мечтателя-архитектора Бакминстера Фуллера, своего рода Авраама в эпосе Кремниевой долины. Он раздал Библию Фуллера, «Космический корабль «Земля», и рассказал, как «Баки» передал свою задачу перед смертью: «От неприкосновенности личности зависит судьба человечества». Затем он представил рейтинговую систему для людей, в которой люди постоянно оцениваются. Это похоже на службу такси Uber, в которой клиенты оценивают водителей, а водители оценивают клиентов, только для всей жизни и видно всем.

Проблема с точки зрения гостей, по-видимому, состоит в том, что экономическое обоснование для идеи Баки не очевидно. Реагировали слушатели по-разному. Были дружелюбные аплодисменты.

В завершение Люкетт (тот самый, который сжёг «Роллс-Ройс») продемонстрировал, что развитие Интернета и блокчейна не только правильны с духовной точки зрения, но и глубоко естественны. Природа также организована в форме сетей. В качестве доказательства он показал изображения сетей грибов бок о бок с визуализациями социальных сетей в Интернете. Аплодисменты были неистовые. Во время коротенького перерыва участники собрались на огромной шахматной террасе для группового 3D-снимка. Когда из голубого неба подлетел фотографирующий беспилотник, все подняли руки в групповом оживлении.

Во время ланча, который подали в нижнем бассейне, настроение было благодушное. Когда я окунулся в воду, какая-то девушка запустила в моём направлении небольшой кораблик, нагруженный выпивкой. «Коктейль из сакэ?» Затем был украшенный цветами каяк, заполненный суши. Знаменитый французский шеф-повар подавал блюда, стоя в плавках. Из крытого пальмовыми листьями бара у бассейна до меня доносилась песня «CreamonChrome» электропоп-дуэта Ratatat.

Попивая кокосовую воду в баре, я пообщался с инвестиционным банкиром с уложенными гелем светлыми волосами. Он был в экстазе.

«Это же фантастика! – сказал он. – Мой бизнес – первый в выводе денег из Китая. Это безумно сложно, сплошные нормы, вопросы прозрачности и ограничения. Огромные расходы на контроль… Полагаю, производительность увеличится колоссально».

«Каким образом?» – спросил я.

«Когда всё проходит через блокчейн… Я бы мог уволить половину своей команды, – сияет он. – Юристы, нотариусы, банкиры – они лишь делают то, что блокчейн делает автоматически». Затем его вниманием завладела женщина в облегающем чёрном платье с огромной широкополой шляпой. Прибыли гости вечеринки.

Свежая рыба была отличной, а её наверняка привезли самолётом издалека, поскольку некий странный вирус сделал местную рыбу несъедобной. Рядом со мной плескался темноволосый мужчина лет тридцати пяти. Он торгует биткойном и регулярно ездит из Лондона во Францию и обратно. Его глаза блестели.

«Огромные секторы государства занимаются лишь управлением активами и оформлением контрактов, – заявил мужчина. – Не только центральные банки, но и паспортные бюро, органы регистрации, реестры недвижимости. Всё это перестанет быть нужным». Когда рядом с нами, всё ещё держа в руках свой Blackberry, в воду окунулся пожилой венчурный инвестор, мужчина заговорщицки шепнул: «C'est une revolution».

Мы выбрались из бассейна и передо мной встал худой молодой араб. «Салям», – с улыбкой произнёс он.

«Он из Эмиратов, – объяснил мой новый приятель, а мы тем временем идём в сторону пляжа. – Возможно, он первый крупный блокчейновый инвестор оттуда. Возможно, он богаче Брэнсона. Как бы то ни было, Брэнсон запретил ему тащить на остров своих телохранителей».

На пляже я схватился за маску с трубкой. Я поплыл вдоль дна океана, проплыв мимо некоего шарообразного создания. Оно было полметра в ширину и пульсировало. Повсюду были очень странные рыбы.

*

Часов в семь я встретился с Тиной Хуэй, которая управляет социальной сетью, посвящённой биткойну. Она постоянно выкладывает обновления, даже когда красится.

«Я даже выглядеть плохо не могу, – заявила она, – я всегда онлайн». Тина была одной из немногих женщин, добавленных в список гостей после того, как организаторов раскритиковали за то, что они пригласили только мужчин. Среди прочих оказались аэрокосмический инженер, работающая на компанию Брэнсона, которая занимается космическими кораблями, знаменитая адвокатесса и Элизабет Россиэлло, генеральный директор находящейся в Найроби компании BitPesa, которая обеспечивает переход с биткойна на местные валюты и обратно в Африке.

Считается, что это очень хорошо для репутации валюты, так как массы ни в коем случае не примут биткойн, пока его будут рассматривать как деньги для Интернет-гангстеров. С этой же целью в то утро ничем не примечательный джентльмен с огромным зачёсом в абрикосовой льняной рубашке (ранее работавший в Министерстве юстиции) предложил сотрудничество с «государственными органами». Стратегическое перемирие, так сказать.

Мы добрались до тропического паба как раз вовремя. Повар приготовил еду в марокканском стиле, возможно, в честь особого гостя мероприятия с Ближнего Востока. Стол имеет форму подковы. На острове к тому времени набралось человек семьдесят гостей. Я заметил Брока Пирса, Майкла Зельдина и нескольких дам в платьях. В песок воткнули факелы. Наливали розовое вино из Новой Зеландии. Напротив меня сидел Тед Роджерс, внешне похожий на капитана команды гребцов. Роджерс – президент биткойнового хранилища Xapo, к которому присоединился Ларри Саммерс, который был кандидатом в президенты Федеральной резервной системы.

По словам Роджерса, предпринимателям, занимающимся биткойном, приходится выбираться с пиратских островов в «чистые» страны. Одна из юридических головных контор Xapo находится в Аргентине, а другая – в Швейцарии. «Швейцария могла бы стать домом для биткойна», – предположил он. Он считает культуру приватности и не вмешивающееся правительство оптимальными. «Да и законодатели там разумные. С ними можно поговорить». К моменту появления Брэнсона он как раз успел объяснить, что в швейцарском городе Цуг существует важное сообщество сторонников биткойна.

Цуг, небольшой городок с 30,000 жителей, когда-то являлся столицей оффшорного банкинга Швейцарии. Благодаря своей репутации свободного рынка он недавно стал одним из ведущих мировых центров поклонников криптовалют. Тем не менее, там настолько скучно, что Xapo, собственно, переехала в Цюрих, самый занятой город Швейцарии, что в получасе пути на север оттуда. В январе генеральный директор Xapo Венсес Касарес присоединился к правлению Paypal.

Над теннисным кортом разносились звуки игры на виолончели, а гости откинулись на разложенные полукругом подушки, в то время как Брэнсон восседал на диване, а слева от него находился шейх. Виолончелистка Зои Китинг покинула сцену. Встаёт де Сото. Его выступление – следующее. И на какое-то краткое мгновение Брэнсон остался один.

«Сэр», – произнёс я. Он кивает. «Вы наняли SexPistols».

Он кивнул, обнажив зубы в улыбке. Во время Серебряного юбилея королевы в 1977 году Брэнсон арендовал лодку на Темзе, на которой эта панк-группа знатно подразнила монарха. Разумеется, вмешалась полиция, а СМИ были тут как тут и всё засняли. Скандал вывел сингл SexPistols в чарты и обеспечил Брэнсону кучу денег. Существуют два вида миллиардеров. Первый зарабатывает на системе. Брэнсон же зарабатывает на её разрушении.

«Главное здесь всё ещё то же, что и тогда? – спросил я. – Против государства, против банков?»

«Ну конечно. Вы правильно поняли», – ухмыльнулся сэр Ричард. Он поднял руку, чтобы «дать пять».

«Капитал! – крикнул де Сото. Он сжал кулак, оглядывая толпу. – Это слово происходит от головы Цезаря на римских монетах. От «caput» – голова». Голос у него был сильный, и слушала даже виолончелистка. «Эта голова – это сила. – Де Сото поднял кулак. – И эта голова – вы».

Брэнсон выглядел как мальчишка, который видит, как его модель самолёта впервые поднимается с земли. Де Сото указал на своих слушателей и сказал: «Вы – часть создания нового капитала».

«Да!» – отозвался со своего дивана Брэнсон. «Да!» – и он начал хлопать. Остальные присоединились к нему, и аплодисменты практически заполнили собой остров.

Заключительная пляжная вечеринка стала провалом.

*

Ханнес Грассеггер – экономист из финансовой столицы Цюриха (Швейцария), который оставил инвестиционный банкинг, чтобы стать ведущим немецким репортёром, занимающимся цифровой жизнью (или, как говорят у них, DigitalesLeben). Он – автор «DasKapitalbinIch» («Капитал – это я»), пояснительной статьи о том, как поставить в неловкое положение NSA (NationalSecurityAgency, Национальное Секретное Агентство), а также все остальные спецслужбы и заодно подзаработать на этом. Следите за его сообщениями на Twitter @HNSGR.Эта статья впервые была опубликована на немецком языке в DasMagazin.