Нефтяной бум опустошает индейскую резервацию в Северной Дакоте

На берегу Сакакави, озера площадью 370 000 акров, расположенного в сердце заповедника Форт Бертольд в западной части Северной Дакоты, являющегося домом для племён мандан, хидатса и арикара (МХА), стоит 96-ти футовая яхта.

Когда ассоциация МХА показала лодку прошлым летом, её представили как опцию для ​«обедов и развлечений» клиентов близлежащего казино «4 медведя», двадцатилетней дойной коровы, которой управляет племя. Хотя обычно, эта яхта с названием «Девушка острова» пустует. Одним холодным ноябрьским вечером, как и обычно, в пустынной гавани её подпирали деревянные блоки.

Сложно винить посетителей казино в отсутствии интереса. Когда на улице 6 градусов, а в зимние месяцы средняя температура опускается ниже нуля, становится холодно уже от самой мысли провести ночь на гонимых ветром водах прерий. Даже более тёплая погода не сильно воодушевляла на прогулку на яхте.

Для большинства в резервации лодка имеет больше символический, чем практический смысл. Это ежедневное напоминание о том, что власти племени, состоящего из ​14 000 человек, умудрились профукать выгоды беспрецедентно прибыльного нефтяного бума.

Благословлённое богатыми пластами нефти и газа, лежащими под землями Форта Бертольд, правительство МХА каждый месяц зарабатывает около $25 миллионов на роялти. В целом, племя накопило около ​1 миллиарда нефтедолларов с 2008 года, когда стартовало это выгодное дело.

Тем не менее, жизнь большинства представителей МХА остаётся довольно мрачной. Бедность, проблемы со здоровьем и наркомания. Средняя продолжительность жизни колеблется в районе 60 лет. В то же время, отсутствие прозрачности со стороны правительства, а также свидетельство о его интересе к нефти и газу, начали подогревать подозрения у членов общины.

«Яхта, конечно, это наиболее наглядная вещь», – говорит Теодора Бёрд Беир, 63-летняя жительница Мандарее, обедневшего городка, в котором проживают 600 человек из населения резервации. «Но если яхта там, то что ещё там есть? Мы не знаем».

​

Только в Форте Бертольд добывают около трети всей нефти Северной Дакоты, это около 330 000 баррелей в день. Если бы резервация была штатом, она была бы ​седьмым по размеру добытчиком нефти в стране сразу после Оклахомы. Некоторые воспользовались преимуществами бума. Меньше, чем половина членов племени владеет богатыми на нефть землями и зарабатывает деньги, получая арендные платежи. (Какое-то количество таких этих землевладельцев собирают значительные суммы.) Способность большинства извлекать пользу из этого бума в основном зависит от того, сколько правительство готово для них сделать.

«Для некоторых из тех, кто владеет землёй, нефтяной бум – это то, что надо», – рассказывает мне Ванс Джиллетт, 64-летний юрист из Нью Таун, за бокалом пива в зале казино. «Обычные люди не владеют землёй, поэтому, конечно же, многие возмущаются». Трудно винить их.

Благодаря конституции племени от 1936 года, бюджет правительства МХА не подлежит аудиторским либо другим проверкам, что является нормой для органов власти федерального, штатного или муниципального уровней. Фактом остаётся то, что совет племени контролирует ошеломительные суммы: бюджет прошлого года предусматривал распределения $72 миллионов на общий фонд и $421 миллионов в фонд «специальных проектов».

«Ответа на вопрос, что такое эти специальные проекты, не было», – говорит Бёрд Беир, которая также ведёт ​страницу в фейсбук, на которой документирует влияние нефтяного бума на резервацию. «Никто ничего не знает, разве что если ты в правительстве племени. Обычные члены не знают, на что уходят деньги».

Совет племени часть этих денег распределяет на ежемесячных встречах, открытых для публики. Тем не менее, власти часто принимают решения о распределении больших сумм при ограниченном присутствии членов либо вообще непублично.

Например, в сентябре чиновники выделяли землю под отель и казино стоимостью 55 млн. долларов. Предполагается, что это будет пятиэтажное здание на 400 комнат с четырьмя ресторанами и водным парком, располагающееся через дорогу от существующего казино. Жиллетт говорит, что узнал об этом из местной газеты.

В свою очередь, газета «Новости нового города» не публикует все свои истории в интернете. Чтобы найти статью, мне пришлось звонить редактору и просить его прислать мне копию по е-мейлу. Другими словами, если вам не удалось приобрести печатную версию «Новостей» от 19 сентября или посетить встречу, на которой совет согласовывал выделение денег, вы, скорее всего, ничего не знаете о новой гостинице.

Жиллетт кивает головой и затягивается сигаретой.

«Существует потребность в жилье, но не в гостинице», – говорит Жиллетт. «Я вижу необходимость в «Супер 8» (сеть бюджетных мотелей) или в чём-то подобном, но зачем вам нужно что-то типа этого?»

Бездействие – это ещё одна проблема. Критики говорят, что власти проигнорировали наиболее серьёзные проблемы, связанные со здоровьем и окружающей средой, которые принёс нефтяной бум.

Ещё одна проблема – резкий всплеск злоупотребления наркотиками. В западную часть Северной Дакоты ринулись соискатели работы, и они привезли ​в общину метамфетамин и героин. Суды племени теперь завалены делами, связанными с распространением метамфетамина, но в Форте Бертольд до сих пор нет ни одного собственного реабилитационного или лечебного центра.

«Метамфетамин здесь – это безумие. Героин здесь – это безумие. Людям определённо нужна помощь», – говорит один из сотрудников правоохранительных органов.

После пяти лет неистовых бурений проявились последствия негативного влияния на окружающую среду. Когда едешь более пяти миль по резервации, замечаешь доказательства ​сжигания излишков природного газа, слишком дорогого для рынка. Это безумие с экологической точки зрения, но рациональное решение с экономической точки зрения. По ночам огненные холмы выглядят как самый настоящий Мордор.

Будьте уверены, сжигание является обычным делом для нефтяных участков, но Форт Бертольд сжигает больше всех. (Сорок процентов добываемого в резервации природного газа, сжигается в атмосферу. По словам регуляторов штата, это в два раза больше, чем в остальной части Северной Дакоты.)

Дело не только в воздухе. Главные вопросы касаются снабжения общины водой.

В июле из трубы, находящейся в ведении хьюстонской компании «Крествуд Мидстрим», произошла утечка миллиона галлонов соляного раствора –побочного продукта технологии гидравлического разрыва. Жидкость пролилась в овраг, который имеет выход к озеру Сакакавиа, главный источник питьевой воды для резервации. На компанию до сегодняшнего дня не было наложено ни одно штрафа.

VICE узнал об этом только потому, что бывший председатель племени Тэкс Холл, владеющий бурильной компанией в резервации, и однажды выступивший в Конгрессе против принятия новых правил, регулирующих процесс гидравлического разрыва, убедил чиновников отказаться от применения штрафных санкций к компании.

На встрече совета в этом месяце, я познакомился с начальником отдела экологии МХА Эдмундом Бэйкером. Он говорит, что после того инцидента с утечкой раствора, Холл игнорирует его просьбы о взятии проб почвы в поражённой зоне.

«Одной из главных проблем является отсутствие наказания», – говорит Бэйкер. «Что они хотят этим сказать?»

В самом деле, в условиях отсутствия сурового наказания, в последующие месяцы трубу прорывало ещё два раза. В августе вылилось около 126 000 галлонов. А в октябре утечка из трубы составила ещё 6300 галлонов.

После проигрыша на перевыборах в этом месяце, Текс Холл оставил свой кабинет. После смены руководства племя обратилось к стороннему подрядчику, компании «ВиЭйч Пэсифик», чтобы та взяла образцы воды и почвы с поверхности, пострадавшей в результате утечки.

Когда Сиерра Герачи, представитель компании «ВиЭйч Пэсифик», на ежемесячной встрече совета племени наконец-то проинформировала чиновников о ситуации, она указала на множество неизвестных: «Мы до сих пор до конца не знаем, какое влияние на почву и поверхностные воды имеет раствор; влияет ли это на появление очагов загрязнения подземных вод; на какое расстояние загрязнение приблизилось к озеру; наличие радионуклидов в дренажной системе или наличие металлов в речных отложениях».

На данном этапе взятые образцы изучают в сертифицированной лаборатории. В то же время, жители продолжают использовать воду.

​

Последние изменения в руководстве племени могут привести к новой эре в жизни резервации.

Ранее в этом месяце избиратели МХА выбрали Марка Фокса на пост председателя. Во время предвыборной кампании Фокс говорил о возможном «замедлении» нефтяного бума. Такой риторики было достаточно, чтобы напугать производителей, которые со своими страхами обратились к властям штата.

Остаётся только наблюдать за их испугом.

Хотя есть признаки, что изменения в руководстве приведут к большей отчётности. Например, на первой встрече совета племени под председательством Фокса наконец-то было решено назначить сумму штрафа в отношении компании Крествуд. И хотя это может показать тривиальным, чиновники МХА транслировали всю ту встречу совета по радио. Такое произошло впервые.

Другие относятся скептично к тому, что новое руководство может существенно поменять статус-кво. В конце концов, на протяжении последних четырёх лет Фокс работал налоговым директором в правительстве племени.

«Существует большая разница между проведением кампании и тем, когда ты находишься в кресле водителя, так сказать», – говорит Мэрилин Хадсон, 78-летний житель Паршалла, который является руководителем музея племени в Нью Тауне.

«Я на самом деле никогда не понимал, что такое сворачивание нефтяного бума. Как это можно сделать? Какой шаг номер один, два, три, четыре?» – продолжает Хадсон. «Нефтяная промышленность и её связь с владельцами земли, пожалуй, слишком тесная, чтобы один человек мог на неё повлиять».

Если новое руководство не сможет замедлить добычу, тогда, возможно, оно сможет лучше распределять доходы, получаемые в результате бума. Наблюдатели говорят, что новый совет под руководством Фокса может начать с какой-нибудь программы распределения по принципу «на душу населения» – термин, используемый для оплаты, перечисляемой некоторыми племенами своим членам. (Правительство Холла сделало несколько шагов к этому.)

Но, по словам Жиллетта, открытие такой программы может иметь неблагоприятные налоговые последствия.

«Если это общее социальное обеспечение – медицинские вопросы, например, тогда племя сможет его оправдать. Но если это всего лишь чек на 10 000 долларов, тогда всё сложнее», – говорить Жиллетт. «Если они начнут осуществлять большие выплаты, к ним придут налоговики».

К концу нашей беседы я спрашиваю Жиллетта о том, какой, на его взгляд, будет жизнь Форта Бертольд, когда бум наконец-то закончится. Никто на самом деле не знает, когда наступит такое время.

«Я, наверное, уеду, не знаю», – говорит он со смехом, пока я пытаюсь определить, насколько искренни его слова. «Те, у кого есть деньги, уехали в Бисмарк, Сан-Франциско и Аризону. Если бы у меня были большие бабки, я бы тоже, наверное, уехал».

Коул Стэнглер – журналист из округа Колумбия, пишущий о вопросах труда и окружающей среды. Его статьи размещаются в изданиях «InTheseTimes», «Nation» и «NewRepublic». Следите за его сообщениями на ​Twitter.