Откуда у многих людей боязнь дырочек?

До сих пор помню, откуда пошла моя трипофобия. Однажды во втором классе я наткнулась на гнездо ос, доверху наполненное молочно-белыми пузырьками личинок. Осы меня не особенно пугают, но это скопление заполненных червяками пор вечно будет стоять перед моим мысленным взором.

С течением времени моя трипофобия – иррациональный страх перед скоплениями отверстий – лишь усиливалась. Программа о природе, в которой показывали суринамскую жабу, безвредное маленькое земноводное, таскающее детёнышей на спине, только усилила этот страх. Семянки, икра, скопления грибов и страшное фотошопное творение «сиськолотос» (возможно, небезопасное для просмотра на работе) сковывали меня всё сильнее с каждым следующим просмотром.

Гнездо бумажных ос. Изображение:Flickr/Эндрю Райтер

Трипофобия не принадлежит к фобиям, являющимся клиническими диагнозами. Упоминаний о ней не найти в «Диагностическом и статистическом руководстве по расстройствам психики», но её распространённость, особенно в Интернете, нельзя отрицать. (Я обратилась в Американскую психологическую ассоциацию по поводу добавления трипофобии в руководство, но на момент публикации данного материала ещё не получила ответа).

Однако, хотя это явление и получило столь печальное распространение, мы практически не понимаем стоящие за ним биологические механизмы. Некоторые критики даже предполагают, что трипофобии не существует. В связи со всем этим напрашивается вопрос: если истоки трипофобии действительно настолько туманны, зачем о ней вообще говорить?

В отличие от других известных фобий, трипофобия – относительно новая, по крайней мере, в словаре английского языка.

Как сообщает Snopes, неприятное изображение женской груди, содержащей семянки лотоса, распространилось по электронной почте где-то около 2003 года. Отретушированное фото, по слухам, рассылалось вместе с «историей об антропологе, чья грудь оказалась заражена личинками во время экспедиции в Южной Америке», как сообщает KnowYourMeme. Однако я не смогла самостоятельно проверить эту информацию.

Само слово «trypophobia» почти наверняка впервые появилось на ныне заархивированной странице Geocities под названием «A Phobia of Holes» («Боязнь отверстий») 5 мая 2005 года. Её вебмастер, по-видимому, обратился по поводу данного неологизма в Оксфордский словарь английского языка и, вероятно, даже попытался подать его на рассмотрение в качестве нового слова. До самого своего закрытия страница работала в качестве онлайн-форума поддержки для «всех чудаков, испытывающих иррациональный страх перед ОТВЕРСТИЯМИ».

Несколько лет спустя трипофобия неоднократно всплывала на UrbanDictionary, а также в нескольких видео на YouTube. 2 октября 2012 года для фобии предложили создать страницу в Википедии, и, по данным страницы обсуждения на эту тему, её с тех пор мучили запросами на удаление, обсуждениями цензуры изображений и спорами о статусе трипофобии как признанного медициной расстройства. Ныне существует множество Интернет-форумов и сайтов по самопомощи, посвящённых данной фобии.

Изображение:GoogleTrends

Единственное комплексное исследование трипофобии было опубликовано в 2013 году в журнале Psychological Science. Исследование под метким названием «Страх перед отверстиями» («Fear of Holes») выявило конкретный визуальный триггер, который, по-видимому, и делает трипофобные изображения неприятными для столь многих из нас.

Психологи Арнольд Уилкинс и Джефф Коул из Центра наук о мозге Эссекского университета утверждали, что скопления отверстий и их сочетания обладают общей ключевой спектральной характеристикой с некоторыми из наиболее опасных животных в мире. Наш страх, предполагают они, является не столько сознательной реакцией на гротескные образы, сколько развитой мерой защиты от существ, которые могут нам навредить.

Говоря объективно, у скорпионов и ядовитых змей маловато общего с семянками лотосов или швейцарским сыром. Но на спектральном уровне, отмечает исследование, все они обладают высоким уровнем контрастной энергии на средних пространственных частотах. Повышенная контрастность и уровень детализации, содержащиеся в трипофобных изображениях, делают их обработку психологически напряжённой.

Проще говоря, люди в особенности чувствительны к трипофобным изображениям, потому что на их структуру неприятно смотреть.

«Можно анализировать изображения с точки зрения их компонентов Фурье – выяснять, из каких пространственных частот состоит изображение и какова амплитуда на каждой частоте, – поведал мне Уилкинс. – Неприятные изображение, как правило, обладают другой функцией с повышенным количеством энергии на средних пространственных частотах, где зрительная система наиболее чувствительна».

Примеры низкой и высокой пространственной частоты. Изображение:Нью-Йоркский университет/Майкл Лэнди

Если сделать в этой теории ещё один шаг, то в начале эволюционной истории нашего вида людям пошла бы на пользу быстрая реакция на животных, демонстрировавших эти оптические закономерности. Наша мгновенная обработка этих предполагаемых угроз – к примеру, змей или даже заразных поражений кожи – проходила бы отбор в связи со своей высокой ценностью для выживания. Просто получается так, что трипофобия – это совпадение.

Но даже Уилкинс признаёт, что забредать в эволюционную психологию рискованно, и он этого избегал. «Испытать многочисленные эволюционные теории, как бы соблазнительны они ни были, сложно, если не невозможно», – добавил он.

Спорные теории эволюционной психологии применялись для объяснения других распространённых фобий, к примеру, офиофобии – страха перед змеями. Аналогично проведённому Уилкинсом исследованию трипофобии, статья, опубликованная в «Association for Psychological Science» попыталась определить, обладают ли люди механизмом быстрого выявления змей, который мог бы изначально предрасполагать определённых людей к страху перед ними. Авторы сообщили, что как дети, так и взрослые способны идентифицировать изображения змей быстрее других предметов.

«Полагаю, возможно, повышенное внимание к таким вещам, как змеи, – что наблюдается в моих исследованиях – могло сделать страх перед змеями более простым в усвоении. Но их всё-таки нужно усваивать. Младенцы и дети не боятся змей», – поведала мне одна из соавторов исследования Ванесса Лобью, в настоящее время работающая доцентом в Ратгерском университете.

Однако исследование Лобью подверглось определённой критике со стороны представителей научного сообщества, заявлявших, будто это исследование на самом деле представляло «универсальный» страх перед змеями как меру эволюционной адаптации, а не сложное личное отношение к ним.

Синекольчатый осьминог. Изображение:Wikipedia

Антрополог и блогер с PLoSOne Грей Дауни писал об этом исследовании: «Почему это доводит меня до белого каления? Ну, прежде всего это типичный образ действий эволюционной психологии: заметить нечто нормативное в своей жизни, предположить, что это универсально, а затем придумать эволюционную «сказку просто так», которая «объясняет» чей-то нормативный конструкт».

Более того, даже результаты собственных исследований Лобью указывают на то, что люди не запрограммированы на страх перед змеями изначально. Напротив, она обнаружила, что дети в возрасте от 18 до 36 месяцев на самом деле питают сильный интерес к змеям, а в некоторых случаях их к ним даже тянет.

Трипофобия и офиофобия одновременно иррациональны и чрезвычайно распространены. И возможно, именно это последнее качество заставляет нас желать их объяснения. В каком-то смысле выискивать один-единственный эволюционный стимул для фобии менее сложно, чем диагностировать все общественные факторы, которые могли её сформировать.

Тем из нас, кто серьёзно страдает трипофобией, вряд ли станет лучше без помощи психотерапевта или врача. По данным клиники Мейо, такие препараты, как бета-блокаторы и антидепрессанты иногда прописывают для контроля над симптомами, связанными с фобиями, однако когнитивно-поведенческая терапия может позволить пациентам управлять своими страхами в долгосрочной перспективе.

В основе своей трипофобия в известном нам виде, судя по всему, является уникальным побочным продуктом биологии и вирусного потенциала Интернета одновременно.

«Интернет дал людям всего мира возможность делиться опытом, в том числе опытом симптомов. В результате люди с редкими расстройствами могут обнаружить, что они «не одни», – рассказал мне Уилкинс. – Трипофобию, возможно, обострили некоторые из изображений, отфотошопленных для того, чтобы сделать их особенно отвратительными. Тем не менее, трипофобия определённо не является просто феноменом Интернета. Многие люди рассказывали нам истории, показывающие, что они страдали трипофобией задолго до существования Интернета».