«Сфера» – это триллер о полной утрате конфиденциальности.

Теперь, когда Интернет-провайдеры могут законно собирать историю вашего браузера для рекламодателей, вероятно, уже слишком поздно начинать тревожиться насчёт того, действительно ли понятие конфиденциальности как таковое относится к ностальгии «поколения X». Сейчас, возможно, лучше задаваться таким вопросом: если происходит что-то, не подлежащее отслеживанию в Интернете, то случилось ли это вообще? Или, как заявляет аналог Facebook/Google в центре нового фильма Джеймса Понсольдта «Сфера»: «Секреты – это ложь. Конфиденциальность – это воровство».

В другую эпоху – в эпоху вдохновивших Понсольдта «Разговора», «Трёх дней Кондора» и «Безопасности» Тодда Хейнса – концепция фильма показалась бы параноидной: проказливая, не реализованная профессионально миллениалка Мэй Холланд (Эмма Уотсон) получает шикарную работу в калифорнийской технической компании, создавшей TruYou, программу, которая «вылечила» Интернет, полностью искоренив анонимность пользователей. Благодаря сочетанию сверхидентификации бренда и порции травли от Тома Хэнкса в роли главы компании Имона Бейли Холланд соглашается «стать прозрачной»; в этом состоянии каждая секунда её жизни (кроме трёхминутого перерыва на поход в уборную) транслируется миллионам зрителей в Интернете. Это демонстрация того, что действительно хотят продемонстрировать Хэнкс и его коллега по заговору Том Стентон (нахмуренный Паттон Освальт): как их новая линейка камер на манер GoPro и всемирная сеть участников-вуайеристов может гарантировать постоянную слежку за политиками и быстро ловить беглецов с помощью коллективной работы. Что может пойти не так?

Мы должны рассматривать Мэй как бойкую жертву тревожности из-за социальных сетей. Отлично проявив себя на собеседовании при приёме на работу (она изящно отвечает на вопрос «Джоан Баэз или Джоан Кроуфорд»: «Джоан Дидион») – она сначала наслаждается обширной непрекращающейся вечеринкой, которую представляет собой территория «Сферы» («О Господи, – восклицает она в одной из первых сцен, – это что, Бек?». Камера переходит к панораме близлежащей акустической раковины: так и есть!). Но после того, как её бранят за пристрастие к угрюмым загулам на байдарке – в «Сфере» понятия «одиночное занятие» не существует, – она становится последовательницей веры Бейли «в возможность доведения людей до совершенства».

Между тем, моральные голоса принадлежат мужчинам. Есть её традиционно настроенный бывший, Мерсер, который зарабатывает на жизнь созданием канделябров из оленьих рогов и относится ко вновь подключённой Мэй с отвращением, которое поражает своей ненормальностью в исполнении актёра Эллара Колтрейна (мальчика из «Отрочества»); таинственный Джон Бойега, который неизвестно как скрывается от «Сферы», посещая все её вечеринки, хотя и с притягательной неохотой; а также отец Мэй (блаженной памяти Билл Пэкстон), чей МС свидетельствует о сравнительном несовершенстве биологического «железа» с его не подлежащими исправлению багами и ограниченной гарантией.

Однако поскольку все эти лица представляются либо подозрительными, либо ханжами-луддитами, настоящий моральный посыл фильма определить труднее. Фильм является экранизацией вышедшего в 2013 году романа Дэйва Эггерса, который представляется своего рода местью печати цифровой среде, где в одной запоминающейся своей колкостью сцене подробно описываются возражения одного из топ-менеджеров «Сферы» против закрытого письма (то бишь книги). А они состоят в том, что оно недолговечно и непристойно из-за интимности между автором и читателем.

Это однозначно труднее подчеркнуть в массовом фильме со звёздами первого эшелона и бюджетом, который, разумеется, не заставляет отказываться от техники. При просмотре фильма, который ругает Интернет, скорее создаётся впечатление битвы гаджета против гаджета; как и в «Чёрном зеркале», в его постановке задействуются всевозможные трюки по последнему слову техники для придания напряжённости обмену сообщениями, драматизации обычных кликов или симуляции головокружительной обнажённости импульсного постинга. Мои любимые кадры – это сцены погонь, в которых толпы людей бредут вперёд, как зомби, сжав в вытянутых руках смартфоны и преследуя объекты своего восхищения.

Но всё же, как быстро отмечает Понсольдт, техника никогда не являлась настоящей мишенью сатиры «Сферы». Его скорее заботит уничтожение частного «я». «Беда вот в чём: независимо от того, используется ли техника для отправки гражданских лиц во внеземное пространство, для исследования океана, создания карты разума или лечения рака, если в обмен на это у нас явно или тайно забирают личную информацию – хранят, возможно, передают или продают тому, кто предложит больше всего, – то это представляется проблемой прав человека, – недавно сказал он мне по телефону. – Потому что жизнь в полицейском государстве не кажется настоящей свободой, если всё, что вы делаете, контролируется».

Эггерс согласился, сказав мне, что эту историю не следует толковать как осуждение техники так же, как не осуждал государство фильм «Вся президентская рать». «Сфера» – это образчик компании, злоупотребляющей своей властью, – написал он в электронном письме. – Она рассматривает своё право на информацию как приоритетное перед чьим-либо правом на конфиденциальность во всех случаях».

Понсольдт пошёл дальше, отметив, что его тревожат бесконтрольные гадания компания, не столько сингулярность, сколько то, что она «обеспечивает платформу, на которой ей могут манипулировать шуты», и то, что «наши взаимодействия и базовые институты меняются так, что наша человечность сводится к собранию информации, тем, на которые нам лучше всего показывать рекламу».

Эта мысль – что сама по себе техника не является развращающим воздействием, а лишь орудием извращённых монополий Кремниевой долины – становится очевидной в концовке фильма, которая резко отклоняется от гораздо более мрачного финала Эггерса. Оптимистический вывод фильма заключается в том, что мы как моральные «я» – и как потребители – всё-таки можем выбирать между свободной волей и простительной паранойей. Но, выходя из кинотеатра, я невольно задался вопросом о том, не похожа ли разница на ложные дилеммы, перед которыми ставят Мэй на её собеседовании. Пол или Джон? Соник или Марио? Потребности общества или потребности индивида? Хлёсткое социальное высказывание – или реклама «Пепси»?

Новые работы Дж . У . Маккормака опубликованы в Conjunctions, Culture Trip, New York Times и New Republic.

«Сфера» идёт в кинотеатрах в настоящее время.