Мой мозг неустанно превращает мысли в воспоминания

Мой мозг всегда кипел. Он всегда резко выдавал на-гора крупными порциями мечты, идеи и полуправды с не поддающейся моему контролю частотой. Поэтому я и стал принимать препараты. В юности у меня диагностировали биполярку, и поэтому я живу с этим, помимо многого другого. Я всегда был немного гипоманиакален, и поэтому моё воображение всегда было несколько чересчур бурным. Я только-только начала понимать, как это искажает мои воспоминания и искривляет моё восприятие своего «я» и времени.

Порой я чувствую себя Хитрым Койотом, гоняющимся за неуловимым Дорожным Бегуном. Я несусь на ракетных коньках ACME к тоннелю, нарисованному на кирпичной стене. И внезапно гипоманиакальное возбуждение превращается в депрессию, врезавшись в цемент реальности.

Но моя проблема, как и Хитрого Койота, не в том, что я сбегаю с утёса, а в том, что я смотрю вниз.

Проблема с мозгом, отдыхающим только после перегрева и системного сбоя в том, что у меня ограниченное чувство времени. Проблема с мозгом, который постоянно придумывает сценарии, коротенькие сцены и персонажей, в том, что воображённое постоянно переплетается с реальным. И поэтому моё представление о собственном «я» через память становится обманчивым и сомнительным.

Трудно не забывать, кто я такой. Слишком уж много «я», за которыми нужно следить. Я имею в виду не столько множественные личности, сколько множественные истории. Оспаривать эти истории нелегко, а упорядочить их так, чтобы в них мог хорошо разобраться посторонний человек, почти невозможно. Будучи молодым и в каком-то смысле более глупым, чем сейчас, я попытался наглядно показать это «ощущение» девушке на свидании. Я начертил прямую, от которой линейно и «логично» ответвлялись соединённые линии, и объяснил, что так работает «нормальное» мышление (по моим представлениям). Затем я нарисовал несколько прямых, которые не были соединены, но соседствовали друг с другом, которые не столько разветвлялись, сколько играли в чехарду. «Вот так работает моё мышление», – сказал я.

Ей не понравилось.

И это закономерно. При попытке объяснить это понятие оно кажется странным и противоречивым. Особенно если объяснять другу или партнёру. Как рассказать кому-то, что вы наблюдаете одновременные и перекрывающиеся «правды»? Что ваша психика мешает вам вечно «присутствовать» по-настоящему? Тут не отделаться несколькими линиями, начерченными ручкой на коктейльной салфетке.

У меня эта проблема особенно обострилась в декабре. Я бы ни за что не смог сказать вам, чем занимался с декабря по настоящее время. Я вижу силуэты своих действий, но они срослись с выдумками: посещение свадьбы одного из родственников (было), которую снимала моя девушка (нет), один мой приятель воспользовался баком с поплавком (было), но едва не утонул (нет), моя собака вышла на улицу и облаяла яппи (было), а тот взял его на роль Лося в юности в сериале-приквеле о папаше Фрейзера (не было, пока).

Мы все что-то представляем, и мы все врём, но когда человек делает это с не поддающейся его контролю частотой (без препаратов), его воспоминания – а значит, и реальность – начинает напоминать череду абстрактных сцен, над которыми парит его голова, что-то вроде рвущего шаблон финала прошлогоднего «Твин Пикса».

Я узнаю в агенте Купере этот сплав искажённого времени и опыта – неподвижность страшной спешки человека, застрявшего в состоянии неопределённости.

Препараты могут замедлять подобные мысли или менять их ход, но они – не панацея. Их приём имеет свои последствия. Когда лекарствами накачиваюсь я, стремительный поток небылиц резко прекращается. Но меня как автора и комика небылицы буквально кормят. Может, гипоманиакальные выдумки и мешают, но это – единственная деятельность, на которую я запрограммирован, и единственное, что меня радует. Полностью лишиться их, как это случилось, когда я принимал препараты, – это тоже своеобразное отдалённое самоубийство.

Так что же делать? Как можно укорениться в реальности, не зная в точности, что это такое? Как замедлить самого себя?

Я марафоню – я пытаюсь направить свои маниакально-обсессивные симптомы на потребление. Пожалуй, затеряться в чём-то – это лучший способ замедлить мысли, умерить выдумку и обуздать истории. Когда-то эти вещи (пьянство и секс) разрушали меня самого, но со временем я научился использовать голод, без которого не обходится стремительное мышление, в конструктивных целях. Книги, фильмы, музыка – с их помощью я отслеживаю свой путь по густым лесам своего разума, словно бросая конфеты. Поэтому я, хоть и не могу вспомнить многие события этого года, могу сказать вам, что последние два месяца смотрел полную фильмографию Акиры Куросавы. Она же, по счастливой случайности, в немалой степени вращается вокруг взаимосвязи времени, правды и памяти.

В его шедевре 1952 года «Жить» есть момент, когда персонаж Такаси Симуры, Ватанабэ, размышляет о жизни, в равной степени суматошной и статичной: «Что я там делал? Как бы я ни старался, не могу вспомнить. Помню только, что был занят. И мне всё равно было скучно».

Ватанабэ замечает три десятилетия, потерянные на чиновничьей работе, лишь тогда, когда у него находят рак желудка, жить с которым ему остаётся шесть месяцев. Когда он не по своей воле вырывается из своей иллюзии, его время и деньги обретают новую ценность. Он говорит о заходящем солнце: «О, как красиво, я 30 лет не видел закат».

Занятость и скука. Мой разум изрыгает одно ради умиротворения другого. Мои воспоминания оказываются в промежутке между этими двумя крайностями, и определяет их либо первое, либо второе. Я только помню, что был занят, но мне всё равно было скучно. Я пропустил множество закатов.

В конечном итоге мораль «Жить» такова: человек – это то, что он делает, а не то, какими он представляет себе свои действия. И мне трудно думать об этом трюизме.

Я часто задумываюсь о том, что нарушит мои циклы гипоманиакальных мыслей (надеюсь, не рак желудка). Сейчас я окружён маниакальными выдумками и рухнувшими воспоминаниями. Время стоит вокруг меня незыблемо и в то же время бьёт рикошетом внутри меня. Койот смотрит вниз.

Следите за сообщениями Патрика Марлборо на Twitter

Эта статья была впервые опубликована на VICE AU.