Эта статья была опубликована в сотрудничестве с Marshall Project.«Я мог бы отстрелить комару яйца с расстояния в сто ярдов». Примерно так любил говорить мой отец, отставной старший комендор-сержант морской пехоты, о своей стрельбе, некогда мастерской. По иронии судьбы всю мою юность огнестрел находился под строгим запретом, хотя он и занимал важное место в жизни моего отца, а следовательно, и моём воображении.
Лишь когда мне уже было 30 с лишним лет и я искал информацию для своего будущего романа, он взял меня с собой на стрельбище. В тот день я стрелял из TaurusJudge– револьвера 45-го калибра, который также служит гладкостволкой, – из полуавтомата и ещё из одного пистолета. Как оказалось, я стреляю неплохо, хотя комары, как решил я, пожалуй, в безопасности.Кроме того, мы с женой начали ездить стрелять вместе. Поначалу мы брали оружие напрокат, но вскоре стало ясно, что это невыгодно. Всего за несколько поездок мы потратили сумму, за которую можно было бы купить огнестрел себе, поэтому мы начали обсуждать возможность его покупки. Я обзавёлся лицензией, а жена купила мне на следующий день рождения изящный и надёжный 9-миллиметровый Glock17 и сейф для оружия, хотя у нас дома и не жили дети.Сейф для оружия был особенно важен, потому что у меня психическое расстройство.Я уже много лет периодически пью коктейль из селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС), который контролирует мои депрессию и тревожность. До этого я слишком много времени тратил на попытки не обращать внимания на ужасный голосок у себя в голове, подначивавший меня въехать во встречный поток машин. Моё психическое здоровье в настоящее время хорошо контролируется, но так было не всегда, и порой, как я остро осознаю, лекарства теряют эффективность.Мы пришли к соглашению: я никогда не буду иметь непосредственного доступа к оружию, будучи один. Код поставит моя жена, и она будет хранительницей моего новенького матово-серого G17. Вот только не поймите меня превратно – если не говорить о защите моей жизни или жизни моих родных, я бы и представить себе не мог сценарий, в котором мог бы воспользоваться своим оружием, чтобы лишить жизни кого-то другого. Но как насчёт меня самого?Хотя это, конечно, и маловероятно, особенно при эффективном медикаментозном лечении, я слишком уж хорошо помню настойчивость и убедительность этого внутреннего голоса. Также я знаю статистику: более 60 процентов всех смертей от огнестрельного оружия в Америке наступили в результате самоубийства, а примерно половина всех самоубийств в США совершается с помощью огнестрельного оружия. В таком случае, возможно, что скорее я лишу жизни сам себя, чем оно когда-нибудь понадобится мне для самозащиты. К несчастью, мне нужно было учитывать это обстоятельство, и поэтому мы прибегли к этой защитной мере.С тех пор как ещё 17 человек трагически погибли во время массового расстрела в Паркленде, Флорида, обсуждение контроля огнестрельного оружия и психического здоровья достигло критической массы. «Дело не в огнестреле, дело в психическом нездоровье», – говорят многие. Сейчас этот мотив почти также популярен, как: «Убивает не огнестрел – убивают люди» и: «Если забрать у них огнестрел, ничего хорошего не получится. Если они действительно хотят это делать, то просто найдут другой способ». Между тем, мой пистолет надёжно заперт в моём сейфе, который защищает меня от самого себя.Если бы я действительно захотел лишить себя жизни, то я мог бы сделать это десятками способов: таблетки, угарный газ, бритвенные лезвия, ванна. Однако под замок я прячу только свой пистолет. Почему? Потому что это– самый простой способ. Он точный, быстрый и в целом не подвержен человеческому фактору. Мой пистолет – единственный предмет в доме, очевидно созданный для убийства, и я прячу его под замком по тем же причинам, по которым мужчины (а это почти всегда мужчины) пользуются огнестрелом для расстрелов и террора в школах и других общественных местах по всей стране: потому что это самый эффективный и смертоносный из доступных способов.Следует заметить, что наличие причинно-следственной связи между психическими заболеваниями и насилием с применением огнестрельного оружия нет. Собственно говоря, недавний анализ 200 с лишним массовых убийств показал, что психически нездоровыми можно было бы посчитать всего около 22 процентов преступников. Но, несмотря на все многочисленные доказательства обратного, на психические заболевания по-прежнему валятся все шишки. А пока в этих трагедиях обвиняют психические заболевания, почти 20 процентов американцев, страдающие разнообразными психиатрическими расстройствами, подвергаются ещё большей стигматизации.Невозможно определить всего одно обстоятельство, лежащее в основе эпидемии преступлений с применением огнестрела в Америке. Но в обществе, где огнестрельного оружия больше, чем людей, а для получения боевого оружия нужно всего несколько дней и несколько сотен долларов, можно спокойно предполагать, что по крайней мере отчасти проблема заключается в доступе. Если даже я, переживший депрессию, знаю, что мой пистолет – самый опасный из доступных мне предметов, можно вполне себе ставить на то, что это знают и те, кто замышляет погубить как можно больше людей.Поэтому, хотя многие и утверждают, что «убивает не огнестрел», люди, которые им орудуют, знают, что у них гораздо больше шансов добиться своего – а значит, и убить кого-то – с огнестрелом, чем с любым другим доступным им вариантом. И, возможно, если бы этот огнестрел не был так легко доступен, шансы погибнуть от него у нас всех были бы немного ниже.Дэниел «Д.Дж.» Шуэтт – писатель, в настоящее время проживающий где-то среди кукурузных полей и ветряных турбин Айовы. Его творчество принадлежит к ряду разных жанров, от мрачных триллеров и хоррора до подростковой фэнтези и многого другого.Если вы думаете о суициде, посетите сайт Национальной горячей линии по предотвращению суицида или позвоните бесплатно по номеру 1-800-273- TALK (8255) в любое время. Список аналогичных телефонов доверия в других странах можно найти здесь.Версия этой статьи была впервые опубликована Marshall Project, некоммерческой новостной организацией, освещающей систему уголовной юстиции США.Эта статья впервые появилась на VICE US.
Реклама
Лишь когда мне уже было 30 с лишним лет и я искал информацию для своего будущего романа, он взял меня с собой на стрельбище. В тот день я стрелял из TaurusJudge– револьвера 45-го калибра, который также служит гладкостволкой, – из полуавтомата и ещё из одного пистолета. Как оказалось, я стреляю неплохо, хотя комары, как решил я, пожалуй, в безопасности.Кроме того, мы с женой начали ездить стрелять вместе. Поначалу мы брали оружие напрокат, но вскоре стало ясно, что это невыгодно. Всего за несколько поездок мы потратили сумму, за которую можно было бы купить огнестрел себе, поэтому мы начали обсуждать возможность его покупки. Я обзавёлся лицензией, а жена купила мне на следующий день рождения изящный и надёжный 9-миллиметровый Glock17 и сейф для оружия, хотя у нас дома и не жили дети.Сейф для оружия был особенно важен, потому что у меня психическое расстройство.Я уже много лет периодически пью коктейль из селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС), который контролирует мои депрессию и тревожность. До этого я слишком много времени тратил на попытки не обращать внимания на ужасный голосок у себя в голове, подначивавший меня въехать во встречный поток машин. Моё психическое здоровье в настоящее время хорошо контролируется, но так было не всегда, и порой, как я остро осознаю, лекарства теряют эффективность.Мы пришли к соглашению: я никогда не буду иметь непосредственного доступа к оружию, будучи один. Код поставит моя жена, и она будет хранительницей моего новенького матово-серого G17. Вот только не поймите меня превратно – если не говорить о защите моей жизни или жизни моих родных, я бы и представить себе не мог сценарий, в котором мог бы воспользоваться своим оружием, чтобы лишить жизни кого-то другого. Но как насчёт меня самого?
Реклама
Реклама