За десять дней безмолвной медитации вы пройдёте путь от одержимости волосатыми мужчинами и сексом с собаками до полного умиротворения

Когда вы регистрируетесь, чтобы пройти Випассану, вы должны подписать обязательство не покидать территорию мероприятия до окончания курса. По приезду, вам зададут тот же вопрос, и когда вы будете распаковывать вещи и сидеть в столовой, попивая травяные чаи, вас опять спросят о том же: действительно ли вы готовы остаться на весь курс до конца и следовать каждому правилу.

Правила простые: вы должны медитировать до десяти часов каждый день. Вы не можете разговаривать, вы не можете читать, вы не можете пользоваться телефоном, вы не можете курить, вы не можете зрительно контактировать с другими участниками, вы не можете мастурбировать, и вы не можете уехать до утра 11-го дня. Вы, также, не должны никого убивать.

Нашего учителя зовут Давиде. Он выглядит как Будда, кругленький и пухленький, с такой перма-улыбкой, свойственной всем просветлённым людям. Он окидывает всех нас взглядом, присматривается к некоторым, ищет сомневающихся, немного качает головой, улыбается, просит нас сдать наши телефоны, ноутбуки и кошельки (которые я не сдаю, чем сразу же нарушаю одно из правил) и Випассана начинается.

Випассана – это тип тихой тюрьмы, куда вы приходите по своей воле. Во время Випассаны вы подражаете жизни монаха, вы не работаете, не развлекаетесь, тем самым уменьшаете необходимость дыхания, глотания и писанья.

Стандартный срок – десять дней, но серьёзные медитации длятся до 90 дней. Я не могу представить себе другой опыт, который был бы настолько приближён по своей сути к смерти, но при этом вы всё ещё живы. Методика была разработана самим Буддой более 2500 лет назад, но была утеряна до 1950-х годов. В 70-е годы центры Випассана стали открываться в Калифорнии и Европе, предлагая людям шанс изменить свою жизнь. Например, Джон Фрушанте перестал употреблять героин после Випассаны.

Около полугода назад я начал принимать психоделики регулярно. Частично потому, что мне было интересно, но также потому, что я видел некий терапевтический эффект. Когда я услышал, что медитация может давать подобные результаты, я нашёл десятидневный курс интенсивной медитации в Италии, куда я мог присоединиться. Наличие листа ожиданий свидетельствует об их популярности: я подписался семь месяцев назад, и только что получил подтверждение о возможности участия. Когда пришёл день моего отпуска, я активировал мой «outofofficereply» на мои имейлы, загрузил последние материалы на сайт, сел в самолёт до Тосканы и начал практиковать полную тишину.

Первый день Випассаны ненастоящий, так как всё ещё разрешено разговаривать и общаться. Женщины и мужчины, всего около 80 человек, едят суп и общаются в большом общем зале. Раздаются взрывы смеха. Немного флирта. На следующий день звучит громкий гонг в 4:00 утра, и мы идём в кромешной тьме в зал для медитаций, мужчины и женщины чётко разделены. Мы знаем о существовании противоположного пола только по тихим шагам в их части территории морозным тосканским утром.

Я жил в комнате с пятью парнями, которым было чуть за 20, по их одежде и пухлым животам, я решил, что все они итальянцы. Но я не знал этого наверняка потому, что я слышу только их храп по ночам, а разговаривать нам запрещено. Я также узнаю их по запахам, так как на Випассане обычно люди носят одну и ту же одежду каждый день, и спят в этой же одежде. Ночью холодно, и с целью экономии воды, наш ежедневный моцион – немного брызгов воды на лицо. Запах порой тёплый, порой затхлый, а порой, как у собаки-пастуха после лежания в коровьем навозе.

В начале самая трудная часть Випассаны – просто сидеть. Вам дают одну подушку и одеяло, ожидается, что вы будете сидеть на одном месте, скрестив ноги, час за часом весь день. Ваша спина болит, колени горят как в огне, а копчик (кость, о существовании которой вы узнаёте, когда приземляетесь на попу с большой высоты) пульсирует под вами. Следующее по сложности – время. Вы сидите, а ваше тело болит, вы считаете минуты, когда уже можно будет встать, размяться и выпить чашку чая. У меня были часы на руке. Каждый раз, когда я открывал глаза, я смотрел на часы, время текло ужасно медленно. Я был уверен, что часы сломались. Я проверял батарейку, дул на них, теребил, протирал корпус батареи. Часы были в полном порядке. Само течение времени здесь было нарушено.

В ту ночь, когда я лёг спать, я проверил свой телефон в темноте. Нет связи. Я пообещал себе, что завтра в 4 утра, когда все пойдут на медитацию, я найду холм, где будет связь.

Но на следующее утро, мне было слишком сложно сообразить, как выйти за пределы лагеря. Звучит гонг и я уже сижу, скрестив ноги, на своей подушке со всеми остальными, прислушиваясь к Инструкции о дыхании. Меня ждёт ещё один день пыток.

Рядом со мной сидит мужчина по-старше. Он одет в ярко-красный балахон, у него на руке татуировка: Surf, Life, Love. Est. 1987.

Чтобы скоротать время, я начал придумывать код, где каждая буква – это номер её позиции в алфавите, плюс один. Так, «Surf» – это 19, 21, 18, 6. А «1987» – A, I, H, G. Я делал это весь день, и, хотя это не ускоряет время, но у меня было занятие: переводить все цифры в буквы и наоборот. Приходит вечер, я больше, чем когда-либо убеждён, что буду уезжать. Завтра утром я планирую взять свой телефон, пойти на вершину горы, связаться с друзьями, выпить вина, съесть местного вкусного сыра моцарелла, поговорить, подрочить и найти приключений в Италии.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я уже в боевом режиме. Я надел пальто и в то время как остальные уныло плетутся на медитацию в основной зал, я схожу с обычного пути, прыгаю через забор, который мы обещали ни при каких обстоятельствах не перелазить, и бегу через мокрую траву прямо к холму. Первое, что я заметил, какими бесполезными стали мои пальцы ног после двух дней сидения, скрестив ноги. Мои колени кряхтели как старые дверные ручки. Мои суставы начали болеть уже через несколько шагов. А потом, когда я, наконец, добраться до вершины холма, связь была настолько нестабильной, что работал только Whatsapp. Я послал сообщение своему другу Андреа:

Я уезжаю завтра. Можно я у тебя остановлюсь?

После того, как я отправил сообщение, я почувствовал облегчение. Я вернулся вниз по склону и залез в постель. Когда пришло время завтрака, я выпил растворимый кофе и съел холодную кашу с чванством человека, который знает, что завтра не будет ничего, кроме кофе со взбитыми сливками и круассанов. И когда гонг прозвучал снова, я пошёл в зал для медитаций, поднялся на 49 ступенек (я их посчитал) и занял своё место рядом с пожилым человеком в красном балахоне, который явно был в состоянии спокойствия и безмятежности. Начали зачитывать инструкции: сконцентрируйтесь на своём дыхании. Я решил, что только один раз я сделаю так как они говорят, нет никакого смысла в сопротивлении тому, что всё равно скоро уйдёт из моей жизни. Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Я сконцентрировался так сильно, что почувствовал, что моя голова почти упала.

Но упала не моя голова, а что-то внутри неё. Следующее, что я заметил: комната стала невероятно тихой. Я так говорю, потому что на каждой сессии кто-то чихал, кашлял, громко дышал. Но сейчас была абсолютная тишина, как в могиле. Моя голова начала падать немного глубже, а затем в моей голове зажглись огни. Я увидел формы, похожие на мандалы, а затем была стрельба ракетами и большой взрыв молнии, которая была такой яркой, что мне пришлось открыть глаза снова, и я потерять равновесие, соскользнул со своей подушки и упал на парня в красном балахоне.

«Извините», я говорю на автомате, а он смотрит на меня с нежными глазами и кладёт палец к губам.

На Випассане в случае чрезвычайной ситуации, можно поговорить с Давиде, главным учителем курса. После медитации я иду к нему в маленькую комнатку. Он сидит на высоком, белом, мягком возвышении. Вы сидите перед ним на земле и сразу чувствуете себя маленьким ребёнком рядом с Санта-Клаусом в торговом центре после того, как постояли в очереди 40 минут и очень хотели в туалет.

«Давиде, я потерял голову».

«Ма че?», спрашивает Давиде.

«У меня были галлюцинации. В зале для медитаций. Это было так сильно, что я упал со своей подушки. Что это значит?»

«Это означает, что начинается работа», говорит Давиде, и советует мне продолжать путь.

Мы прерываемся на обед. На Випассане обед всегда очень прост, он веганский с очень малым количеством специй, но, это единственное занятие, которое вызывает бурю эмоций, обед ждут каждый день. Меню каждый день практически одинаковое: рис, овощи, бульон, зелёные листья и травы, а затем немного фруктов. Мы едим в тишине. Напротив меня парень в пончо ест банан с ножом и вилкой. Ещё один парень недалеко от него держит лист салата на солнце и облизывает его. Мой рот полон холодной чечевицы. Я закрываю глаза и у меня в голове появляются мандалы, подводный мир, я плыву. Мне удалось получить доступ к секции моего мозга, что нейрохирурги назвали бы «бесплатные наркотики».

Я возвращаюсь в зал для медитаций и начинаю дышать снова. На этот раз я начинаю чувствовать как будь-то электричество проходит по моим рукам. И тогда мой живот начинает гудет и большой пузырь воздуха начинает путешествовать по всему телу, от моей кишки к моей шее, из верхней части моей головы, как по какому-то огромному пути. Это похоже на состояние экстаза, только там нет музыки, нет танцев, нет безудержного курения сигарет, я ничего не делаю, только закрываю глаза и сосредоточиваюсь.

Я решаю остаться. Это слишком хорошо, чтобы всё это бросить. В тот вечер, когда мы шли назад к нашим общежитиям, я выскользнул из потока, перешёл небольшой холм и отправил ещё одно сообщение.

Операция «Спасение» отменяется. Tutto Bene.

В постели я закрываю глаза и путешествую, путешествую и путешествую до утра.

Но, на следующий день всё стало печальным. Старик в красном балахоне ушёл. Его нет в зале медитаций рядом со мной. На его месте лежит просто подушка и я слышу нежный запах с того места, где его задница сидела все три дня. Я закрываю глаза, сосредотачиваюсь на дыхании и жду красивых галлюцинации и энергии, которая будет ползти вверх по моему позвоночнику. Но, ничего не происходит. Я даже не могу сосредоточиться. По какой-то причине всё, что я мог делать, это думать о сексе. Я сидел в медитативной тишине, вспоминая каждую женщину, с которой с пал с тех пор как я себя помню, и фантазировал о сексе с ними в реальном времени. Мне пришлось прикрыть одеялом свою эрекцию. После перерыва, всё продолжилось. Я ничего не мог поделать, яркие и возбуждающие сексуальные сцены одна за другой всплывали в моей голове. По сути, они были так себе, в грязных номерах с поношенной постелью, где на стенах висели пошлые плакаты, прибитые гвоздями.

Мой друг, который уже проходил Випассану, предупредил меня, что за такими мыслями надо следить и их необходимо обуздать. Именно поэтому, мужчины и женщины живут отдельно. Дьявол предлагает работу твоим рукам, которые ничем не заняты.

После перерыва я вернулся в зал. На этот раз я решил не думать о сексе; я хочу увидеть снова галлюцинации. Да, теперь я не думал о женщинах….. я начал думать о мужчинах. Волосатые парни с длинными бородами и толстыми спутанными волосами на груди. И потом волосатые груди мужчин превращаются в собачью шерсть и я вижу собаку. Это Раскал, собака моих соседей, она ползёт по моей груди и высовывает свой длинный язык, и у меня опять появляется эрекция. Я вскакиваю, бросаю одеяло и выбегаю на улицу, на свет.

Вижу необычайной красоты весенний день в Тоскане. В долине работают фермеры, старушки собирают травы в долине. Я думаю, что эти четыре дня интенсивной медитации показали мне, что или уже был сексуальным маньяком или им только что стал.

Я решил поговорить с Давиде.

«Да, заходи», говорит Давиде.

«Давиде, что-то не так. Вчера у меня была только эйфория, а сегодня меня поглотила мрачная сексуальная депривация».

«Deprivazione?», уточняет он.

«Си», говорю я. «Это ужасно».

«Закон непостоянства», говорит Давид. «Ничто не длится вечно. Это то, чему учит Випассана».

«Завтра всё поменяется?»

«Ничто не вечно», говорит Давид, и снова улыбается.

«Спасибо». И сразу перевожу буквы его имени в цифры, и если Давиде прав, то когда-нибудь я перестану это делать, ровно как и фантазировать о разных отверстиях. На ужин у нас была паста. Сотни крошечных отверстий макарон смотрели на меня. Мне трудно было их есть, но я справился.

На пятый день один из пухлых итальянцев из моей комнаты уехал. После медитации я вернулся в комнату и увидел, что его вещи исчезли. Его храп был похож на работу старого мотора, а его одежда пахла резиной и тальком. Но я всё равно буду скучать по нему.

Мне всё ещё тяжело сидеть по несколько часов, крестив ноги. Тревожные сексуальные фантазии продолжают роиться в моей голове, но радует то, что в них нет больше собак и волосатых мужчин. Галлюцинации тоже не возвращаются. Я чувствую, что вернулся туда откуда начал. В этот день после обеда я сделать перерыв на холме. Я послал сообщение другу:

Ухожу. В этот раз уже точно. Увидимся. Un Bacio.

Я сошёл с холма и пошёл к Давиде поговорить. Но прежде, чем я успел сесть перед ним, скрестив ноги, он показал на мою ногу.

«Смотри», сказал он.

Я поднимаю штанину и вижу клеща, который торчит из моей кожи. Там везде есть предупредительные знаки не ходить по высокой траве. Давиде искусно достаёт клеща из моей ноги. Он держит его на ладони и показывает мне. У меня должно быть осталось отверстие в коже от клеща, но на этот раз я не чувствую никакого сексуального желания. Одним махом Давиде спас меня от болезни Лайма и вылечил мою бурную тревогу из-за сексуального ограничения.

«Так о чём ты хотел поговорить», спрашивает Давиде.

Я ничего не говорю.

После всего этого я понимаю, что должен остаться. На шестой и седьмой дни я хожу на каждую медитацию, и даже те, которые не являются обязательными. Я медитирую в свободное время и я даже медитирую перед сном. Теперь для меня медитация как спортивное соревнование, и я хочу выиграть.

То ли из-за дождя, который идёт уже второй день, то ли из-за усталости, но люди начинают вести себя странно. Итальянский мальчик в моей комнате начинает разговаривать с вещами. Другой парень приходит к медитационный зал в штанах, одетых задом наперёд и, когда он сидит, вся его задница видна как на витрине. Шнурки его спортивных штанов висят на заднице как хвосты котов. Женщина в другой части зала начинает жутко храпеть. Учитель будит её, но она продолжает спать. Ничто не заставит её проснуться, ни боль в ногах, ни голод.

Той ночью мы покидаем зал для медитации и слоняемся на холме в ожидании, когда нам разрешат вернуться в наши комнаты. На небе множество звёзд, они падают и оставляют яркий хвост позади. Такого яркого звездопада я ещё никогда не видел. Никто не говорит «Вау», никто не восхищается этой красотой.

На восьмой день, я встаю, когда гонг, зовущий к медитации, ещё не прозвучал. Иду в зал для медитаций, там ещё никого нет, и начинаю медитировать. Мои ноги – ватные, моя задница болит, как будь-то её кто-то пинал все эти дни, а спина сжалась от боли и постоянного напряжения. Я дышу, я слежу за самыми тонкими и еле уловимыми ощущениями, которые проходят через моё тело. Я рассматриваю их как хирург на операции, как сказано в инструкции. И тут начинает происходить нечто невероятное. Крошечные волны, которые перемещаются как длинные шелковые шарфы, начинают литься по моим больным конечностям. Моё тело становится невероятно лёгким. Я больше не чувствую свою задницу. Может она растеклась по плоской подушке подо мной. Мои плечи отпадают и невероятной силы энергия бьёт сквозь живот, голову, а затем падает вниз на меня, как из ведра тёплой, бархатистой воды. Я чувствую, как я лечу, как будто я вышел за пределы моих собственных костей и плоти. Это продолжается целый час и когда гонг зовёт на обед, я не встаю, я не вытягиваю ноги, я просто сижу и плачу.

«Бханга Нана» – термин, который учителя Випассаны используют для описания растворения тела. Это чрезвычайно мощный опыт, где вы выходите за рамки всякой боли тела. В слезах и блаженстве проходят мои девятый и десятый дни.

Когда Давиде наконец прерывает время молчания и разрешает нам опять говорить, мы выходим на холм, смотрим друг на друга, как будь-то мы только что вышли из комы. Кто-то наконец встаёт и говорит «Buon Giorno», разговор прорывается наружу подобно гейзеру, весь холм начинает гудеть как улей.

Некоторые люди говорили, что у них мало что получилось. Парень, который разговаривал с вещами, Рафаэль, сказал мне, что у него не было видений, ни ощущений потока, у него только болела задница все эти десять дней.

«Почему ты не ушёл?», спрашиваю я его.

«Еда», сказал он, «и ещё один билет – было бы слишком дорого».

Около двух часов, прежде чем мы разъехались, мужчины и женщины могли снова смотреть друг на друга. Два часа было достаточно. Всё выглядело как на шумной ярмарке с праздником и весельем.

Тоскана – очень красивый регион. Возможно, самое красивое место во всей Европе. Когда я еду на поезде, мне кажется, что я в Эдемском саду, хотя его я видел только на картинах.

В аэропорту я смотрю на большой экран, где показывают ужаснейшие разрушения в Непале, и не могу удержаться от слёз. Женщина подходит и спрашивает меня, всё ли со мной в порядке. «Вы что пропустили свой самолёт?». Я смотрю на неё, и вижу, что у неё выступают зубы, и накрывают её нижние губы, как доски. Я не могу ей помочь, но думаю, как ей, наверное, было трудно в детстве. Это заставляет меня плакать ещё больше. Где-то на расстоянии я слышу, как отец ругает свою дочь. Это так всё ранит, это как закупоренный поток сексуальной энергии давит на пробку бутылки и не может вылиться. В Випассане это называется «пробуждение сострадания».

В итоге всего пережитого, и невыносимости безмолвия, боли в ногах, спине и попе, страха заболеть болезнью Лайма, я понимаю, что это был очень важный и очень красивый опыт в моей жизни. Возвращение в реальный мир помогает увидеть всё в перспективе, как бы издалека. Боль – временная, так же как и удовольствие, всё проходит. Вы приносите себе только несчастье, гоняясь за чем-то, что вас влечёт. И хотя это всё звучит так просто и понятно, реализовать это в реальной жизни не так уж легко. Ограничения и концентрация на этой мудрости все десять дней, делает это правило частью твоей жизни. Когда дерьмо случается в твоей жизни, ты вспоминаешь боль, которую ты чувствовал во время Випассаны, и ты знаешь, что у тебя есть выбор, либо поддаться этому стрессу, либо дать этому случиться и уйти из твоей жизни.

После Випассаны, кажется, что жизнь замедляется. Возможно, потому что я не акцентирую внимание на том, что для меня не важно. Часы текут медленнее, освобождается дополнительное время. Кроме того, принятие решений даётся намного легче. Твоё тело говорит тебе, что надо делать, куда идти. Эта связь очень глубокая.

Что касается бородачей-геев и собак, то я их поцеловал в лоб и сказал «Чао, мои хорошие!».

Следите за сообщениями Конора на Twitter.