Я попыталась обрести духовное просветление на музыкальном фестивале

В августе 1969 года Шридхар Силберфейн, пребывая на сцене в Вудстоке получил божественное послание. Его гуру, Свами Сатчидананда, только что обратился с духовным воззванием к 400 000 собравшихся хиппи («Меня переполняет радость от того, что я вижу, что здесь во имя изящного искусства музыки собралась вся молодёжь Америки»), а затем повернулся и уставился на толпу вместе со своим юным учеником.

Силберфейн сказал Свами Сатчидананде, что когда-нибудь перед ними будет распевать имена Бога столько же людей. Сатчидананда ответил, что надеется на это. В 2008 году, спустя шесть лет после смерти Сатчидананды, Силберфейн сдержал обещание, приложив руку к запуску первого фестиваля Bhakti Fest с участием просветлённых мастеров вместо рок-звёзд и с любовью в качестве наркотика.

«Сейчас на фестивали ездят ради того, чем занимаются каждый день – чтобы кайфануть, напиться и потрахаться с кучей народу, – говорит Силберфейн, которому сейчас 76 лет. – Все думают, что поедут, кайфанут и отлично проведут время, но на самом деле этого не происходит из-за возвращения к тем же проблемам. Мы хотели создать другую парадигму».

И поэтому я заезжаю на пыльную автостоянку Института метафизики. Этот ретрит-центр в модном, крутом калифорнийском городке Джошуа-Три был спроектирован сыном Фрэнка Ллойда Райта и открылся в 1941 году в качестве пустынного форпоста для лос-анжелесской духовной элиты. В эти выходные на этом огромном участке площадью 420 акров проходил девятый Bhakti Fest, и видение Силберфейна ожило во всём своём поющем, медитирующем, омывающем звуками, ритмично дышащем йогическом безглютеновом великолепии.

Этот фестиваль – по сути, Коачелла для пребывающих в высшем состоянии сознания с четырёхдневной программой, заполненной йогами, религиозными музыкантами, лекторами, астрологами и художниками с именами вроде Песня Ветра и Ястреб Света. В этом году на фестивале побывало около 3000 посетителей, спавших в палатках, фургонах и переоборудованных школьных автобусах с наклейками Burning Man на бамперах. Они приехали из Лос-Анжелеса, Охая или оттуда, где проходил фестиваль на прошлых выходных, ради исцеления, просветления и всего, что можно получить на семинарах вроде «священное посвящение в эмоции мистической любви». Полагаю, за этим приехала и я сама.

В первый день я оказываюсь на занятии йогой под руководством энергичной инструкторши, которая представилась как Гемалайя. Она сообщает нам, что её занятие отличается от обычной йоги, и на нём, по сути, йоги вообще не так уж много. Гемалайя отмечает, что в зрелости мы научились хорошо подавлять эмоции, между тем как в детстве мы свободно сходили с ума при каждом огорчении. Её занятие поощряет нас возвращаться в четырёхлетний возраст, а между тем Гемалайя приказывает нам лечь на спину и ритмично поднимать пах с земли, одновременно крича «ЭЙ», поворачивать голову вперёд-назад, быстро моргать и встряхивать руками.

Это дело неловкое, вгоняющее в краску (попробуйте!), апофеозом которого становится приказ дубасить землю и выразить криком всю то досаду, которую мы держали при себе. Меня удивляет сила и напряжённость звука, исходящего из моего тела, и крики кажутся приятными, пока я не открываю глаза и не вижу, что прямо надо мной стоит мужчина с камерой и снимает мой катарсис для какого-то рекламного видео. Это мало привлекательные кадры. Горло у меня болит до конца выходных.

Южная Калифорния уже давно является ядром мистицизма с эзотерическим уклоном – ещё с тех пор, как Л. Рон Хаббард и ракетостроитель Джек Парсонс призвали дух Бабалона в пасаденском гараже, а Семья Соурс открыла первый вегетарианский ресторан Лос-Анжелеса на Сансет-стрип, за счёт прибыли от которого она финансировала свой психоделический культ. Нынешняя южно-калифорнийская мешанина из духовности, велнеса и сознательности имеет много разновидностей от обпивающейся «Лунным соком» эзотерической аристократии до любителей аяуаски, экстатических танцоров, диджеев-шаманов, фанатов личностного роста, хиппи, гипнотизёров, бальнеологов, травников, тёмных личностей, промышляющих травкой, и инстаграмовских моделей, которые выкладывают фото в бикини со вдохновляющими цитатами и называют это работой.

Многие из этих людей – невыносимые жулики, хотя немало среди них и людей по-настоящему восхитительных, питающих искренний интерес к самосовершенствованию – как бы ни хотелось закатить глаза при виде некоторых их методов. Само слово «бхакти» означает «благочестивое поклонение одному верховному божеству», обычно Вишну или Шиве, хотя вера в некую высшую силу не является обязательной для посещения фестиваля. Элементы культуры бхакти просочились в цепь «преображающих фестивалей» Западного побережья (Lightning in a Bottle, Symbiosis, Lucidity), где можно прослушать лекцию о пробуждении для божественной любви, а затем закинуться закисью азота и отправиться слушать Ли Бёрриджа.

Bhakti Fest менее склонен к гедонизму. Никакого алкоголя, никакого мяса, никаких диджеев и никаких наркотиков (хотя «священные растения» вроде травки, по-видимому, являются исключением). У передвижного ларька с индийской едой какая-то женщина выспрашивает у продавца, есть ли сыр в самосах или нет, так, как будто от этого зависит её жизнь. Сыр также, по сути, является здесь контрабандой. То же самое относится к сигаретам, ГМО и пластиковым бутылкам для воды. Среди приемлемых предметов – пробиотики, диджериду, ведические схемы, гонги, шалфей, активированные кристаллы и вода, «собранная» у подножья горы Шаста.

Возможно, это звучит вычурно (и в каком-то смысле это верно), но это также собрание доброжелательных и в целом дружелюбных людей разных возрастов, разного телосложения и разных рас, которые пытаются менять всё более пугающий мир (или просто не сойти в нём с ума): ураганы-рекордсмены, неуправляемые лесные пожары, смутно вырисовывающийся призрак ядерной войны. Можно спокойно чуточку попеть. «Один-единственный дух движет людьми и природой, и таким образом определённые события становятся посланиями от Великого Духа, сообщая нам что-то», – говорит спокойный бородач на сцене в одном из залов собраний. Его зовут Прем Баба, и он – бразильский учитель, обученный в духовной традиции северной Индии сачча.

Настроение глубоко почтительное, а температура совершенно дикая, так как зал набит людьми до отказа. В углу внимательно слушает супермодель Алессандра Амбросио. (В начале сентября она выложила вот это своё совместное фото с Бабой.) Он объясняет, что стихийные бедствия происходят тогда, когда Великий Дух побуждает нас пересмотреть свой выбор в плане того, как мы решили жить в обществе. «Сделанные нами выборы основываются на страхе и честолюбии, – говорит он. – Наши главные цели – это богатство и власть». Всё это, конечно же, очень плохо; он отмечает, что стихийные бедствия также происходят на личном уровне, когда мы уходим от своей «первозданной природы». Мы заболеваем. Мы переживаем катастрофы разума, тела и духа. Всё разваливается, словно сорванная ветром крыша.

«Всемирный кризис, – говорит он через переводчика, – является духовным». По крайней мере, в этом он похож на актёра Кирка Камерона.

В помещении люди тихо плачут и сидят с закрытыми глазами и поднятыми руками. Это как в церкви, только атмосфернее и прагматичнее. Я тоже плачу, когда Баба говорит о важности гармонизации с прошлым, освобождения себя от его влияния и отваги, достаточной для того, чтобы сказать, что всё на самом деле в порядке, когда мы рассматриваем свою семейную историю, какой бы безумной она ни была. Я приехала в Джошуа-Три с похорон в Висконсине и думаю о своей умершей тёте и скорби из-за её утраты. Женщина рядом со мной молча втискивает мне в руку бумажный платочек.

Основной целью этих выходных и изучаемых на них практик является высвобождение. Высвободить можно эмоциональную боль, боль, испытанную в прошлых жизнях, а также хранящуюся в теле застоявшуюся энергию. Когда мы полностью высвобождаем всё то, что уже нам не служит, как объясняется в одной лекции за другой, наши жизни становятся лучше, наша энергетика – светлее, и мы понимаем, что хотим меньше, потому что довольны простым утешением своего внутреннего покоя. Гнев – это тоже нормально, если только не гневаться на собственный гнев. Эго должно растворяться. От этого может закружиться голова, если вы уже не начали трясти ею вперёд-назад, крича.

На следующее утро почти сто человек собрались на кундалини-йогу в 7 утра, во время которой мы размахиваем руками в воздухе, дабы пробудить энергию, существующую у основания позвоночника. Означенная энергия, как предполагается, течёт вверх через чакры, создавая расширенное состояние сознания. На самом деле я ничего подобного не испытываю, но действительно чувствую себя бодрой, хотя ещё совсем не пила кофе. Преподавательница кундалини, как и множество людей здесь, обладает невероятным блеском, который бывает у крайне здоровых людей. Её чакры, по-видимому, здорово активированы, и я выхожу из комнаты, желая получить больше того, что у неё есть.

«Вы все сидите на самых мощных генераторах энергии в мире», – говорит Зои Корс группе женщин, собравшихся в женской палатке на моей следующей остановке на территории фестиваля. Корс – автор, коуч и оратор из Лос-Анжелеса, а темой её лекции является поклонение йони; «йони» здесь означает «влагалище», а «поклонение» – «ты права, чёрт возьми». Палатка до отказа набита женщинами. Поклонение йони – горячая тема. Корс приказывает нам разбиться по парам и рассказать партнёрше, как мы, помимо прочего, держимся за стыд. (Кстати говоря, стыд – это тоже то, что следует отпустить.) Засим следует масса историй о парнях и мужчинах, обращающихся с нами так, как нам очень не нравится, а также других рассказов о печали и замешательстве.

«Каждой женщины, которую я знаю, – говорит Корс, – касался какой-нибудь мужчина так, как ей не нравилось, так как позволить этому случиться просто было легче, чем сказать «нет». Слёзы и объятия. Девушка с флэш-тату на лбу спрыскивает моё лицо лавандовой водой. Нам говорят, что, если следующие десять дней мастурбировать без оргазма, наши тела научатся удерживать больший электрический заряд – больше шакти, божественной космической женской энергии. Корс читает стихотворение, в котором есть строчка «он читает её половые губы, как священную рукопись, которой они и являются», и толпа ликует. Что делают в мужской палатке, я понятия не имею.

Bhakti Fest и культура вокруг него успокаивают в том смысле, что они заставляют верить, будто всё в порядке и всё является частью некоего большого плана, несмотря на то, что газетные заголовки ежедневно указывают на противоположное. Если не всё в порядке, то улучшить ситуацию можно прощением, растяжкой, маханием руками, ритуальной мастурбацией и поглощением различных травяных добавок. Мы обладаем властью лишь над самими собой, и укрепить себя – единственное, что мы можем сделать как индивиды, если хотим, чтобы мир стал лучше. К концу выходных я в целом пролежала шесть часов, принимая солнечные ванны, а ещё мне сделал массаж ветеран войны в Ираке, которого годами «соблазняла машина войны» прежде, чем он осознал, что свет также соблазнителен. Мне доведётся вдохнуть носом перуанского травяного лекарственного порошка, поесть органических фиников, вымоченных в топлёном масле из буйволиного молока, понаблюдать за кружением суфиев, записать фразы вроде «новая парадигма – это радость», а также поговорить с личностями, чья крайняя искренность, если и не откровенно крута, то уж точно освежает. Я буду чувствовать себя духовно укреплённой, пока я не поеду домой, не разозлюсь на дороге и не наору на человека, который подрежет меня на скоростной дороге.

«У вас случилось какое-то большое высвобождение?» – спрашивает бородач, лежащий на полу рядом со мной, в последнюю ночь фестиваля. Мы только что прошли занятие по дыхательной гимнастике, на котором люди заливались слезами и истерическим смехом. (И то, и другое – высвобождение!) Я говорю ему, что нет, и он, кажется, слегка разочаровывается. «У меня началось лёгкое покалывание в руках», – заявляю я, чувствуя, что этот ответ недостаточно соблазнителен, недостаточно глубок. Я не знаю точно, есть ли у меня ещё что-то, что можно высвободить. Хотя, возможно, именно в этом и заключается вся соль.

Бородач пожимает плечами и поворачивается к женщине по другую сторону от себя. Она всхлипывает. «Отлично, – говорит он ей. – У вас отлично получается».

Следите за сообщениями Кэти Бейн на Twitter.