Внутри старейшей психиатрической больницы Белграда

_Эта статья впервые была опубликована на VICE Serbia_

9 часов утра. Мы сидим в просторном, хорошо освещённом помещении в одной из старейших психиатрических больниц на Балканах. Помещение заполняется запахом свежего кофе и облаком дыма, которые изгоняют этот типичный больничный запах. Это помещение с большими окнами, заграждёнными металлическими решётками, является единственным местом на территории государственной больницы «Лаза Лазаревич» в Белграде, где разрешено курение.

«Отобрать сигареты у психически больного – значит отяготить его дополнительным давлением», – говорит старшая медсестра Сандра Радулович, когда пациент по кличке Блонди скручивает мне сигарету. Он примерно мой ровесник, а до поступления в больницу работал бизнес-консультантом. Прозвище, не имеющее ничего общего с его настоящим именем или внешностью, ему дали здесь.

Больница была основана сербским князем Михаилом Обреновичем в 1861 году как «Дом для умалишенных». В том далёком году поступили около 15 пациентов, страдавших эпилепсией. В наши дни ежегодно поступают более 33000 человек. Отделение экстренной помощи клиники обслуживает до 7000 пациентов в год, а госпитализируют на определённое время в среднем 3000 из них.

«Люди обычно не знают, что хронически болеет всего лишь 1 процент наших пациентов. Остальные 99 процентов приходят, когда разражается кризис», – говорит Радулович.

Блонди принадлежал к 10 процентам пациентов, привозимых полицией. «Я забыл, какова по ощущениям реальность», – объясняет он и предлагает мне чёрный кофе в красном пластиковом стаканчике. Он начинает скручивать очередную сигарету. «Свои первые три дня здесь я не помню, – говорит он, улыбаясь. – Сейчас мне лучше».

Медсестра Радулович объясняет, что в случае значительного психомоторного возбуждения пациент незамедлительно получает медикаментозное лечение. «Очень редко – лишь в тех случаях, когда установлено, что лекарства не помогают, – бывает так, что пациента привязывают цепями к койке. И это не разрешается делать дольше, чем на два часа», – продолжает он.

Смирительные рубашки в этой больнице не используются с середины 20-го века, но отрицательный стереотип о психических заболеваниях не утратил силы до сих пор: в маленьком городке, где я вырос, в 200 милях от столицы, Белграда, стремились избегать всех, кто побывал в «Лазе». Существуют даже футбольные кричалки о болельщиках, «сбежавших из Лазы».

«Все в Сербии знают, что такое Лаза», – говорит мне менеджер проектов доктор Горица Йокич. Тем временем менеджер клиники доктор Славица Юкич Деянович добавляет, что «наше коллективное подсознание характеризуется страхом безумия. И мы в каком-то смысле правильно делаем, что боимся: психически больным может стать любой человек», – объясняет она.

Именно стыд или страх дискриминации чаще всего приводит к тому, что большинство пациентов не получают лечение вовремя, хотя эксперты настаивают на том, что чем скорее обратиться за помощью, тем выше вероятность, что процесс лечения окажется успешным. В Лазу пациентов отправляют из других медицинских учреждений или учреждений социальной помощи; также они приходят добровольно, когда ощущают потребность в помощи.

Один из пациентов, Джимми, говорит мне, что до поступления «всегда чувствовал себя довольно напряжённо». Он переехал в Белград с женой пару лет назад. Она также лечится в Лазе.

«Как будто у вас двоих медовый месяц», – шутит Блонди, постоянно стараясь всех очаровать. Лишь отдельные крошечные детали с очевидностью свидетельствуют о том, что я разговариваю с пациентами, страдающими расстройствами психики, – к примеру, расширенные зрачки или беспокойные руки. Блонди удаётся успокаивать руки, играя сигаретой.

Спустя какое-то время он показывает мне библиотеку в палате, и я спрашиваю его, что он сейчас читает.

«Что-то под названием «Любовные заблуждения», – говорит он.

«А что есть самое большое заблуждение?» – спрашиваю я.

«Я сказал бы, что это чувство влюблённости. Разве нет?»

Уходя из палаты, мы проходим мимо ряда больших, чистых комнат, заставленных рядами коек. Порой мои глаза встречаются с глазами, выглядывающими из-под одеял, и я непроизвольно отвожу взгляд, так как чувствую себя смущённым. Тем не менее, я вспоминаю, где нахожусь, лишь тогда, когда за нами запираются двери палаты и я вижу на них большой знак «Замыкать дважды».

Из-за среднемесячной зарплаты в 254 фунта [384 доллара] и уровня безработицы, немного перевалившего за 20 процентов, Сербия является одной из беднейших европейских стран. Недавние исследования показали, что 45 процентов представителей молодого населения являются безработными, а большинство лиц в возрасте от 20 до 30 лет до сих пор живут с родителями. «Из-за социальной напряжённости, которую мы переживали в последние десятилетия, позднее отрочество в Сербии сейчас затянулось. У нас есть 30-летние, сталкивающиеся с проблемами, которые обычно мучают тех, кому 20 с лишним. Большинство пациентов этого возраста называют основными источниками своего стресса безработицу и зависимость от родителей», – говорит Димитриевич.

И это та реальность, о которой многие сербы часто забывают – совсем как Блонди.

Прокрутите вниз, чтобы увидеть больше снимков.