Как узнать, что ваши соседи жестоко обращаются со своими детьми?

В прошлое воскресенье 13 детей из города Перрис, штат Калифорния, были освобождены из дома их родителей после того, как девочка-подросток сбежала и позвонила «911». Когда помощники шерифа округа Риверсайд прибыли в дом Дэвида и Луизы Турпин, они обнаружили детей прикованными к кроватям, сильно истощенных от голода и срочно нуждающихся в медицинской помощи.

Родители семейства Турпин теперь сталкиваются с множествами обвинений, такими как: в применении пыток, жестоком обращении с маленькими детьми и детьми старшего возраста, незаконном лишении свободы; отцу, Дэвиду Турпину, также предъявили обвинение в совершении непристойных действий с применением силы в отношении ребенка. По утверждениям пара мучила своих детей в течение многих лет, возможно, начиная с тех времен, когда в Техасе они жили в нищете. Но во время их ареста это семейство не было заперто в каком-то отдаленном регионе – дети жили в густонаселенной южной Калифорнии, в окружении соседей. Тем не менее, отчасти благодаря тому, что многие из детей проходили домашнее обучение, их поведение, по-видимому, оставалось вне поля зрения. Эта ситуация вызывает ещё большее беспокойство. Разумеется, возникает вопрос о том, что можно извлечь из такого ужасающего случая, и как американцы могут попытаться следить за тревожными сигналами в своих собственных сообществах, не ухудшая ситуацию.

Для получения более широкого представления о некоторых альтернативах «горячих линий» для сообщений о случаях насилия мы обратились к доктору Рональду Э. Брауну, президенту и исполнительному директору Бюро по защите детей, некоммерческой организации в Южной Калифорнии, миссия которой заключается в «защите уязвимых детей посредством профилактики, лечения и пропаганды».

Вот о чём мы с ним поговорили.

VICE: Что люди могут делать в своих сообществах, чтобы помочь предотвратить нечто подобное – или что-то менее масштабное – или, по крайней мере, сделать это менее вероятным?

Д-р Рональд Э. Браун: Закон Калифорнии об уполномоченных представителях появился в 80-е годы, согласно которому пожарные, медсёстры, врачи, учителя [юридически обязаны сообщать о предполагаемых случаях жестокого обращения]. Но все мы можем общаться с нашим соседом, если мы что-то подозреваем, или позвонить на анонимную горячую линию округа и сообщить о том, что мы увидели. Задача округа – отправить кого-нибудь, чтобы проверить и сверить эти претензии или решить, что они являются необоснованными.

Но есть и дилемма: посмотрите на семью из города Перрис. До Перриса они жили в городе Мурриета [также в Калифорнии]. А до этого они жили в Форт-Уэрт [штат Техас]. Семьи, которые хотят изолироваться, перемещаются, когда чувствуют, что есть риск – и очень сложно обнаружить такие семьи.

Что может помочь людям преодолеть свое первоначальное сомнение и вмешаться, особенно если по закону они не обязаны этого делать?

Увы. Но эта ситуация в Перрисе может помочь людям преодолеть свои сомнения. Мы говорим: «Это их ребенок, это их дом, они родители, и они полностью отвечают за ребёнка», поэтому мы не вмешиваемся. Но на самом деле навыки, которыми должны обладать родитель не появляются тогда, когда у вас появляется ребенок. Вы не получаете брошюру или DVD-диск или видеоролик из YouTube о том, что значит быть родителем. Вы ничего не получаете.

Реальность такова, что случаи [жестокого обращения] случаются. Мы не всегда знаем, почему. Но мы можем помочь родителям понять, что такое соответствующее выполнение родительских обязанностей: Что значит, когда вы шлепаете своего ребёнка? Как это выглядит, когда вы словесно оскорбляете своего ребёнка? Как мы можем встать на защиту детей как сообщество? Это те средства, которые мы не получим нигде, поэтому как внушить всё это своим соседям и построить отношения так, чтобы такие семьи не изолировались? Должно быть какое-то просвещение общин, какая-то платформа для сообщества в целом для обучения детей. Этот случай подтверждает, что дети уязвимы во всех экономических положениях.

Как бы выглядела эта платформа для просвещения общин?

Она может быть проведена в виде образовательных программ по вопросам ответственного воспитания детей в обществе; она может быть проведена так же просто, как включение социальной рекламы в новости. С 11 сентября мы используем лозунг: «Если вы что-то увидите, расскажите» – есть какая-то сильная параллель в этом. Нам нужен процесс общественного образования, в ходе которого будет «что-то говорится» о жестоком обращении с детьми. Мы нуждаемся в просвещении по вопросам всеобщего информирования родителей о правильном уходе за детьми. В штате Калифорния у нас есть налоговые поступления из табачных изделий для программ First5, которые обучают [родителей и учителей тому, как наилучшим образом решить психические, эмоциональные и физические потребности детей в возрасте от 0 до 5 лет]. Мы могли бы использовать это как платформу для образования, или, может быть, использовать подход AMBER alert.

Помимо синяков и очевидных признаков физической травмы, на что ещё соседи должны обращать внимание?

Во многих случаях самой большой проблемой является не физическое насилие, а невыполнение родительского долга. Такая небрежность на самом деле гораздо более распространена, потому что она более очевидна, и скрыть её труднее. Это может означать, что детей не водят к врачу, они не получают стоматологической помощи или недоедают. Если вы увидите ребенка и подумаете: Господи, он выглядят немного худыми, он завтракал утром? Разве похоже, что он спал? Как ребёнок реагирует на вас, когда вы говорите «привет» – смотрит вниз на землю? Пуглив ли он? Конечно, это может быть только характер, особенно если вы незнакомец, но если вы знаете такого ребёнка, вам нужно посмотреть на изменения в его поведении.

Социальные службы всегда и напрочь перегружены. Существуют ли другие возможности, которые люди могут предпринять для защиты детей?

Да. В моей работе основное внимание уделяется первичной профилактике – то есть, как в первую очередь предотвратить такие инциденты. Сейчас в нашем обществе нет ничего, что может помочь. 20 лет назад вся наша система для общения с детьми начиналась в детском саду, а теперь основное внимание уделяется дошкольному образованию, которое начинается примерно в три года. Однако мы знаем, что к моменту, когда им исполняется три года, [по крайней мере] 70% мозга ребёнка уже сформировано, поэтому мы упускаем все годы формирования ребенка. Отчасти разочарование родителей, которое может заставить их небрежно или жестоко относиться к ребёнку, заключается в недостаточном понимании развития ребёнка, образовательных процессов, которым опекуны должны подвергать его, а также потребность ребёнка в установлении связи с родными в самый ранний момент этих первых трёх лет.

Я твердо верю, что каждый родитель хочет лучшего для ребенка. По крайней мере, они с этого начинают. Всё может измениться, когда они оказываются в повседневности, они расстроены, они сталкиваются с финансовыми трудностями или с послеродовой депрессией. Нам необходимо создать платформу для родителей, которая будет успешной в первые три года, и установить тон взаимодействия и поддержки своего ребёнка.

Как точно будет выглядеть эта платформа?

Опять же, речь идёт о создании программы просвещения родителей и социальной поддержки в сообществах, которые, как правило, изолированы. Мы работаем в сообществах, где, как правило, вместе живут много семей, однако они не знают своего ближайшего соседа. Как мы можем создать среду, в которой родители будут иметь организацию, где они смогут делиться своими повседневными проблемами, а также укреплять и создавать взаимную поддержку в обществе? Мы действительно хотим улучшить положения общины, а не только семьи, но мы должны сделать это на семейном уровне. Мы должны использовать то чистое чувство, которое они испытывают к своему ребёнку, когда он рождается, и предоставить им информацию и навыки, которые нужны им в самом начале.

Как вы связываетесь с семьями, которым может пригодится эта информация?

В первую очередь мы это делали непосредственно благодаря общению. Наша цель – убедить сообщество помочь сообществу. Мы обучаем группу семей, а потом мы спрашиваем семьи, которые одобрили эту идею, хотят ли они поделиться этим в своём сообществе. Следовательно, они проводят уроки в парках, в библиотеках, церквях, синагогах, домах, школах. Мы пытаемся создать волну народной поддержки, потому что наши ресурсы ограничены, но если мы дадим навыки членам сообщества, чтобы помочь себе, это может быть потенциально безгранично.

И каким образом социальные службы Калифорнии соотносятся с остальной частью служб страны?

Я думаю, что мы неплохо справляемся. Проблема в том, что мы просто неплохо справляемся с результатами. Но мало кто думает о действительном предотвращении до того, как такое случается. Таким образом, существуют огромные инвестиции в системы, которые помогают пострадавшим детям – именно это и составляет систему опеки над приёмными детьми. Трудно сказать, что вы что-то предотвратили, трудно оценить это, хотя есть [исследования], в которых утверждается, что за каждый доллар, потраченный на предотвращение [и на развитие детей в раннем возрасте], можно спасти [намного больше].

Можете ли вы предвидеть культурные изменения в службах социального обслуживания в целях сосредоточения внимания на предотвращении, а не на реагировании после произошедшего?

Ну, я могу просто помечтать, не так ли? Я бы не выполнял эту работу, если бы не верил, что такое может случиться. Я не знаю, так ли всё будет, но я собираюсь приложить все силы, чтобы это произошло. От этого зависит жизнь детей.

Это интервью было слегка отредактировано по длине и ясности.

Следите за сообщениями Лорен Ли Уайт на Twitter.