Я изучаю авторитарных деспотов, и Трамп заимствует у них очень много тактических приёмов

СМИ постоянно «осуждают и снова предоставляют ложные сведения, опуская некоторые истинные утверждения, преувеличивая некоторые проблемы и сообщая некоторые новости без тщательной проверки».

Это не цитата говорящей головы администрации Трампа Келлиэнн Конуэй на FOX News. Это  заявление, сделанное генералом Праютом Чан-Очей, лидером военной хунты Таиланда, в сентябре 2014 года. И всё же это слова ежедневно повторяла – почти дословно – новая администрация, от Конуэй до пресс-секретаря Белого дома Шона Спайсера и даже самого Дональда Трампа.

За первые десять дней своего бурного и спорного президентства Трамп заимствовал из методички, которой пользуются деспоты, пять основных аспектов – сознательно или нет. Его ранние стратегии и стиль подражают авторитарному управлению во всём мире; эти стратегии я наблюдал воочию в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке к югу от Сахары. Это не значит, что Трамп – деспот или станет им. Но это действительно значит, что нам следует волноваться.

Во-первых, для отката демократии деспоты должны размывать границы между правдой и ложью. Из-за этого становится трудно с точностью установить, кому доверять в кризисное время. Всю историю это затушёвывание правды часто начинается с мелочей, в особенности по вопросам, окружающим культ личности, который ассоциируется с лидером. Трамп не подвёл: первая пресс-конференция его администрации после его вступления в должность президента была агрессивным и гневным отстаиванием лжи, связанной с количеством людей на его инаугурации. Как и многие деспоты, Трамп неспособен принимать популярные изложения фактов, бросающие вызов его положению народного лидера.

Это размывание правды становится опасным, когда начинаются реальные кризисы. Если Китай делает заявление о Южно-Китайском море, а Трамп делает противоположное заявление, как американцы – или союзники американцев – могут доверять Белому дому? В конце концов, если команда Трампа лжёт об утверждении, которое легко развенчать, когда можно просто посмотреть на параллельные фото, как насчёт заявлений, которые нельзя с лёгкостью проверить с помощью фотографий?

И всё же, несмотря на эти риски, деспоты извлекают пользу из этой неопределённости. Размывание этой границы между фактами и ложью смягчает критику и обеспечивает сомнение граждан в природе самой правды.

Во-вторых и кстати, Трамп делает то, что деспоты делают лучше всего: нападает на СМИ за предоставление точной информации. В штаб-квартире ЦРУ Трамп назвал СМИ одними «из самых нечестных человеческих существ на земле». Он твитнул, что СМИ – это «оппозиционная партия». Келлиэнн Конуэй предложила увольнять журналистов, которые «огрызаются». А наиболее известным примером, возможно, является то, что Трамп назвал CNN и «New York Times» «фейковыми новостями». С другими именами эти события весьма смахивают на ранние этапы войны со СМИ в Турции, где президент Эрдоган неустанно нападал на журналистов. Трампу ещё далеко до Эрдогана, который сажает журналистов за решётку, но предварительная логика такая же: попытка отрицательно повлиять на кредит доверия тех, кто может свидетельствовать.

В-третьих, Трамп клеветал на объективность американских выборов, неверно утверждая, что 3 миллиона человек проголосовали незаконно. Примечательно, что это – «перевёртыш» тактического приёма, часто используемого деспотами. Обычно деспоты фальсифицируют выборы и лгут, говоря, что они были честными. Трамп выиграл на выборах, которые не были сфальсифицированы – по крайней мере, если говорить о махинациях с голосами избирателей или самом избирательном процессе, – а потом заявил, что они сфальсифицированы ему в ущерб. Однако в его безумии есть некая система. В Кот-д'Ивуар я видел жестокие последствия политизированных заявлений, якобы иностранцы незаконно голосовали толпами. Это заявление использовалось в качестве предлога для лишения граждан их прав и отбора у оппозиции избирательного пути к победе.

Администрация Трампа и её окружение уже предположили, что «укрепят» процедуры голосования так, чтобы некоторым людям (скорее всего, представителям меньшинств и гражданам победнее, которым сложнее выполнять новые правила – к примеру, требование предоставлять удостоверение личности с фотографией на избирательных пунктах) стало сложнее голосовать. Кроме того, очернение избирательного процесса – важный способ обесценивания деспотами результатов выборов, намекающих на некое подобие непопулярности. От заявления Трампа о том, что он бы выиграл всенародное голосование без незаконного голосования, за версту несёт этой стратегией. Без этой долгосрочной цели его попытка подорвать уверенность общественности в собственной победе бессмысленна.

В-четвёртых (этот пункт, возможно, самый зловещий), Трамп уже политизирует национальную безопасность и пользуется эффектом увеличения поддержки лидера в кризисной ситуации для сокращения прав. За выходные Трамп закрыл въезд иммигрантам, беженцам и даже легально проживающим в США лицам из семи стран с мусульманским большинством. За последние 15 лет ни один человек из этих стран не совершил крупного теракта против США. Более того, этот запрет не распространяется на страны, из которых родом большинство террористов, нападавших на американцев в Америке. Однако риторика Трампа в связи с этой мерой нацелена на намёк, якобы все, кто настроен против него, непатриотичны и против цели американской безопасности. Данная тактика стара как сам деспотизм, и её использовали и в Турции, и в Филиппинах, и в Тунисе для отката в сфере демократических прав и введения драконовских мер, нацеленных на сосредоточение власти.

Трамп в настоящее время использует эту тактику якобы для защиты американцев от иностранных угроз. Но вполне нормально задаться вопросом о том, что будет, если во время его срока случится теракт, подготовленный на территории США. Будут ли его следующей целью американские мусульмане?

Кроме того, Трамп также уникальным образом политизирует принятие решений в сфере национальной безопасности. Стив Баннон, медиамагнат Breitbart, ставший главным стратегом Трампа, попал в Национальный совет безопасности. В то же время, директор Национальной разведки и председатель Объединённого комитета начальников штабов – люди с реальной компетентностью в сфере военного дела и национальной безопасности –  подверглись снижению статуса и теперь присутствуют только тогда, когда «должны обсуждаться вопросы, имеющие отношение к их обязанностям и компетенции». Когда в консультации по вопросам национальной безопасности вводится узкопартийный подход, демократия ослабевает.

И, наконец, в-пятых, Трамп осуществляет изменения так быстро, что нормальные граждане не могут за этим уследить. Политические изменения намеренно затмеваются непрерывным потоком твитов, указов, телевизионных интервью, пресс-конференций и всплесков эмоций. Этот потоп обладает чёткой целью, которая часто преследуется автократами: он заставляет оппозицию принимать решения незначительным большинством голосов. Демократы, побаивающиеся угрозы некомпетентных потенциальных министров, уже решили концентрироваться на блокировке лишь нескольких отдельных кандидатур. Такие люди, как я, которые больше всего беспокоятся о демократических институтах, начинают меньше тревожиться из-за крупных сдвигов в политике, так как они представляются мелочными и незначимыми по сравнению с угрозами самой демократии. Трамп является мастером этой стратегии и часто пользуется «пробными шарами» крайних политических идей, а потом просто возвращает их и как бы идёт на компромисс.

Совсем недавно он объединил вторую и пятую стратегии, предположив, что выведет  журналистский корпус Белого дома из Белого дома, лишь затем, чтобы попросту капитулировать – и потребовать признания за действие, которое буквально каждый современный президент воспринимал как должное.

Внесу ясность: Трамп – демократически избранный лидер, подверженный демократическому контролю и верховенству права. Он не деспот. Однако если бы американская демократия начала сползать в сторону авторитаризма, первые десять дней этого процесса были бы очень похожи на те десять дней, которые только что прошли у нас на глазах. Пора напомнить себе, что Конституция и демократические институты – это не волшебные документы, которые сами вводятся в действие: они не сильнее тех, кто борется за них в бедственные времена.

Доктор Брайан Клаас – сотрудник Лондонской школы экономики и автор книги «The Despot's Accomplice: How the West is Aiding and Abetting the Decline of Democracy» («Пособник деспота: как Запад помогает и содействует упадку демократии»).