Лучший бар в Атланте возник по случайности

В Deep Dive, VICE просит писателей со всего мира объяснить, как их любимый бар представляет историю и культуру их города.

Когда я первый раз напилась в Пабе Эллиотт Стрит (Elliott Street Pub), на улице играла джазовая группа. Не на тротуаре или у дороги, но, видит бог, прямо посреди проезжей части. Это был апрель, воздух Атланты уже был вязким и влажным, и вспотевшие люди, схватив такие же запотевшие бутылки пива, пили и танцевали прямо на двойной сплошной. Сцена ощущалась немного постапокалиптически – частично из-за того, что вокруг, по-видимому, больше не было никого и ничего, а частично из-за того, что некоторые участки этого района использовались как убедительные декорации зомби-апокалипсиса, что ж, не без причины. Но в основном из-за того, что всего в нескольких ярдах отсюда мост, связывавший квартал с остальной частью (пригорода) Атланты, пропал.

Если бы существовал визуальный образ панорамы города Атланта в 2018 году, то Elliott Street –крошечная непритязательная возлюбленная местная забегаловка в скромном вековом здании, стоящем в тени нового дома Фэлконс стоимостью в 1,6 миллиарда долларов и окруженная почти непрекращающейся застройкой, могла бы им быть. В последние годы территория вокруг бара переживала постоянные перемены: от потрошения и перестройки моста до разрушения находящегося неподалеку стадиона Джорджия, и постройки заменившего его Мерседес-Бенц Стэдиум (Mercedes-Benz Stadium, футуристические стеклянные панели которого вырисовываются прямо за стенами бара, который остается неизменным.

Может это выцветшие долларовые купюры, оклеивающие бар, или одетый как русалка манекен, висящий над входом или сущее чудо того, что это столетнее ничем не примечательное здание даже уцелело в городе, где подобные места либо беззаботно валятся бульдозером, либо заточаются в переработанную древесину и меняют оформление. Но почему-то это один из тех баров, который, кажется, стоял здесь веками (или хотя бы со дней местных анархистов Snake Nation). Даже я сначала была удивлена, когда узнала, что братья Майк и Пит Якоб открыли его всего 13 лет назад.

Меньше чем на 56 квадратных метрах, только около 30 человек (включая от двух до четырех барменов) могут втиснуться в миниатюрный паб одновременно не нарушая требования пожарной безопасности, и есть комната ровно для 12 людей сидящих плечом к плечу у барной стойки. Интерьер паба забит разномастным случайным декором: здесь и голова аллигатора, и старый знак автобусной остановки MARTA– все это разнообразные обломки, которые притащили в бар посетители и подарили Майку и Питу за эти годы. Единственная вещь, которую братья разыскали сами? Музыкальный автомат, величественный Rock-Ola 1971-го года, заряженный Сэмом Кук, the Temptations, и the Commodores, расположен рядом с ядрено-оранжевым водораздатчиком Home Depot. Одинокая гирлянда рождественских огоньков мерцает в маленьком окошке этажом выше.

Братья Пит и Майк Якоб, владельцы Elliott Street Pub

Дело в том, что Майк и Пит, двое рабочих-строителей, которые переехали в Атланту вовремя пред-Олимпийского строительного бума более двух десятилетий назад, вообще никогда не задавались целью действительно открыть бар. Ребята просто поджидали появления места, которое они сами и их строительный бизнес, могли бы назвать домом. Их требования были незатейливы: отдельностоящее строение без соседей, где они могли бы шуметь.

В 2004 поздняя прогулка на велосипедах привела их в Каслберри Хилл и они обнаружили себя перед заброшенным столетним двухэтажным зданием, которое видало лучшие дни, но, тем не менее, подходило им по всем пунктам. Имение однажды вмещало ночной клуб тематики Chitlin Circuit под названием Dee’s Bird Cage, но те славные деньки давно прошли: крыша обваливалась, и второй этаж был изрешечен дырами. «Выглядел он так, будто кто-то навязал цепи на окна и выдрал их» - говорит Пит. К счастью, случилось так, что починка подобного рода вещей была общим профилем братьев. Они купили здание за бесценок и самостоятельно приступили к долгой трудной грязной работе по капитальному ремонту.

Хотя бар и не фигурировал в планах братьев, это быстро изменилось, а виновата во всем древняя вывеска Budweiser добытая из дней, когда дом был ночным клубом. Пит рассказывает, что как-то раз, они с Майком снаружи срывали крышу; так совпало, Фэлконс в тот день играли, что привело кучу прохожих из стадиона к зданию, с вывеской Budweiser. «Тысяча людей прошла мимо этой вывески, и звучали фразы типа «Эй, мужики, вы собираетесь открывать этот бар?» И после этого мы подумали, а знаете, что, может быть и откроем».

Два года спустя в 2006 Братья Якоб действительно открыли бар. «Мы никогда не планировали быть здесь так долго» - говорит Майк. Он говорит, что рассчитывали, попробовать года три или четыре, потом продать и попробовать что-то еще, может отправиться на лодке. «Тогда они разнесли мост» - говорит Пит о главной артерии, связывающей Каслберри с городом. «Вот тогда-то всё изменилось».

После того, как мост был выпотрошен, братья знали, что в ближайшее время не смогут продать собственность. «Нам просто нужно было адаптироваться и преодолеть» - говорит мне Майк, пожимая плечами. Братья распространяли флаеры с напечатанными направлениями к бару. Пережидая четырех годовой проект, они извлекали из него максимум, принимая благотворительные вечеринки и группы посреди дороги, ни у кого больше не было достойной причины тут ездить. Пит стал управлять кухней, и Elliott Street скоро стала известна не только как место, где можно выпить шот или пива – оно привлекало преданного посетителя своими сэндвичами, напичканными кучей мясных деликатесов и выходящие с кухни аккуратно обернутые в коричневую парафинированную бумагу.

Бар зажил своей жизнью и в местном мире искусства тоже. Прежде братья Якоб не представляли его обязательно как место такого рода, но когда к ним стали приходить артисты и музыканты и просить принять у себя их проекты, они соглашались практически на все, что казалось интересным. «Все сложилось само собой» - говорит Пит. «Крутые люди находили нас, и затем эти люди приглашали своих людей». Внезапно чаны расплавленного железастали литься во дворе каждый месяц, и подвал принимал целый список бурлескных исполнителей и джазовых музыкантов. (Стоит отметить, что до того, как они стали управлять баром, ни Майк ни Питер никогда не слушали джаз – они больше по хип-хопу и регги, отметил Пит.)

Все это время городской пейзаж Атланты менялся вокруг них как песчаные дюны. Однажды мост был наконец достроен, затем пришло падение старого стадиона и воздвижение нового стадиона. Последние годы привели в бар верную кавалькаду рабочих-строителей; каски и неоновые жилетки стали такими же атрибутами Elliott Street как банки High Life и шоты хорошего виски. Работники Benz стали такими верными завсегдатаями, что когда пес Майка Дутч отошел в мир иной, они предложили похоронить его под линией обозначающей 50 ярдов. «Как Джимми Хоффа» - говорит майк со смешком. (Он отказался от их предложения.)

И все же, не смотря на все таинственные декоративные безделушки, дешевую выпивку и оригинальное разнообразие представительных групп, регулярно собирающихся в этом темном тесном помещении, Майк и Пит не думают о своем месте заведомо как о забегаловке. «Мы думаем о нем как о хорошо освещенном салоне» - говорит Майк с хриплым смехом. «Все называют его забегаловкой, и они не подразумевают под этим ничего плохого… Я думаю, они просто имеют ввиду, что здесь рады каждому». И с этой точки зрения да, Elliott Street точно выигрывает. «Здесь вы можете увидеть ребят и в костюме и в теннисном наряде» добавляет Майк. Он прав: даже днем в тихую среду, когда большая часть близлежащего города привязана к офисам, среди людей, сидящих на барных стульях Elliott Street, можно встретить и седеющего байкера в повидавшей виды футболке Harley-Davidson, и женщину в изящном повседневно-деловом образе, и мужчину в ярко-желтом защитном жилете, и старушку со скрежещущим голосом - все толпятся вокруг зажатого бара ради дешевого напитка и изысканных сандвичей.

Через десятилетие после той ночи, что я провела танцуя посреди улицы, практически все вокруг Elliott Street либо изменилось, либо скоро изменится, кроме самого бара. Под этим новым мостом - Ущелье, безжизненная пустыня асфальта под возведенной системой городских улиц, где потенциально может возникнуть крупная многомиллиардная застройка. Неподалеку разрабатывается Hard Rock Hotel. Проезжая через Каслберри по пути из бара домой я заметила, что старый огражденный покрытый травой участок вдоль железнодорожных путей, где я пускала побегать свою собаку, теперь строительная площадка. Да, 115 новых квартирных и городских жилых домов будут готовы к середине 2019 года.

Поскольку районы Атланты меняются почти до неузнаваемости, и стекло со сталью покрывают город пятнами, как плотоядная чума, и все больше лоскутных и возлюбленных учреждений обесцениваются, места как Elliott Street стали ещё большей редкостью. Вид стильных новых баров и ресторанов часто смотрится пугающе однотипно, будто кто-то вписал «Что городское поколение двухтысячных лайкает в Instagram?» в алгоритм и воплотил ответ в жизнь. Даже любимый Clermont Lounge долго рекламировавшийся как исключительно сомнительная дыра теперь окружена нарядами этой Новой Атланты, после того, как Нашвилльская компания купила над ним отель и провела там масштабный, готовый к Instagram, ремонт. Пока оригинальный подвальный стриптиз клуб остается неизменным ( и в раздельной собственности), опыт становится каким-то менее грязным, когда знаешь, что просто этажами выше люди едят фуагра и говяжий тартар.

И есть Elliott Street - маленький бескомпромиссный, крепость синих воротничков, упрямо стоящий против всех покушений стекла и бетона, выдерживающий напряжение, словно кто-то оградил его силовым полем задолго до того, как «многофункциональность» вошла в наш общий родной язык. Это то место, за которое, если до того дойдет, некоторые люди могут лечь под бульдозер. По всему городу миллиарды долларов перекачиваются в погоне за всем блестящим и новым. Надеюсь, ободранные долларовые купюры, скрепившие Elliott Street изнутри, выдержат шторм.

Следите за Грей Чепмен в Twitter.

Эта статья первоначально появилась на VICE US.