Этот объехавший весь мир нейрохирург утверждает, что доктора неправильно понимают медицинскую миссию

Рауль Яндиаль – один из тех людей, которые заставляют вас почувствовать себя неудачником в отношении вашего времяпрепровождения в этом мире. Яндиалю 43, а когда ему было около 30 лет, он стал нейрохирургом и учёным, получив степени доктора медицины и кандидата наук. В прошлом году он получил грант Министерства обороны на сумму $700,000 на программу исследования рака груди в качестве признания его работы по изучению, как рак груди трансформируется в рак в мозг. Телевизионный критик (его приглашали на программу под названием «Суперчеловек» в качестве эксперта-нейрохирурга) однажды назвал его «самым энергичным нейрохирургом в мире». Другими словами, доктор Яндиаль по существу является человеческим эквивалентом эмодзи «100» (конечно, плюс та, которая символизирует доктора).

Минимум два или три дня в неделю доктор работает в больнице «Город надежды» в Южной Калифорнии, где делает операции детям, у которых обнаружили рак мозга, а оставшиеся два дня заведует лабораторией, в которой проводятся исследования рака и мозга. Яндиаль также регулярно путешествует в детские больницы в странах, где отсутствует надлежащей уровень медицинских услуг, например, в Украине и Перу, чтобы провести там операции, которые он организовывает через Международную нейрохирургическую детскую ассоциацию (INCA) – неприбыльную организацию, основателем и директором которой он же и является. Он резюмирует эти поездки, публикуя статьи в специализированных журналах об этике хирургических вмешательств – то, во что, по словам Яндиаля, вовлечены многие врачи, но лишь немногие из них делают всё правильно. Также он делал операцию на мозге в прямом эфире канала National Geographic, за которой наблюдал Браянт Гумбел.

VICE недавно пообщался с ним о его путешествиях, жестоких методах, которые должны принимать нейрохирурги в бедных странах, и самых распространённых ошибках, совершаемых докторами, когда те ездят на операции заграницу.

VICE: На данном этапе вашей карьеры чувствуете ли вы, что состоялись как доктор и учёный?

Доктор Рауль Яндиаль: Классно, когда ты выступаешь на таких шоу, но это не совсем моё. Я хочу помогать людям. Я никогда это не смешиваю. Не так давно я был признан тремя большими сообществами… медицинским, хирургическим и научным. Это для меня многое значит. Шесть месяцев назад мне предоставили статус дипломата [имеется в виду, что ему предоставили сертификат] Американского совета нейрохирургов, а Министерство обороны США наградило меня «Премией за прорыв» за мою научную работу. Ещё важнее, что мой работодатель – центр рака «Город надежды» повысил меня после того, как были приглашены внешние специалисты, чтобы проверить моё резюме.

А ещё вы управляете неправительственной организацией INCA. Что делает эта группа?

Ну, во-первых, она полностью контролируется нами. INCA живёт на наши деньги, то есть мои и Майка Леви, главы педиатрической нейрохирургии в детской больнице «Rady» в Сан-Диего. Идея создать неправительственную организацию пришла, когда мне было лет 29 или 30, и я стал замечать объявления для докторов, которые заграницей оперируют такие нарушения как заячья губа. Но обратной стороной этого всего было то, что всё это делалось… выборочно или то, что мы называем «по плану». Это важно, но это не всегда вопрос жизни и смерти. Поэтому мы задались вопросом: «Кто сделает операцию на мозге детям?» Такая потребность возникает постоянно.

Мне пришла в голову идея ездить в страны, в которых нет надлежащих услуг, браться за некоторые случаи [по операциям на мозгу], раздавать больницам кое-какое наше бывшее в употреблении оборудование, которое для них равно золоту, обучать местных врачей определённым навыкам, которых у них нет, во время совместных операций, а потом местные врачи смогут делать всё сами те 51 неделю, когда нас там нет. Наша первая поездка состоялась в 2003 году, когда мы отправились в Лиму, Перу.

Как вы там выбрали больницу, с которой работали?

Я начал рассылать имейлы в те города, где есть известные научные учреждения или благотворительные больницы, потому что мы не хотим, чтобы чуваки из частных клиник пытались зарабатывать деньги, брали наши пожертвования в частные клиники или пользовались нашими услугами. Я их совсем не осуждаю, они работают под серьёзным давлением. Они много не зарабатывают.

Мы стали отправлять такие письма, а когда люди начали отвечать, мы высылали им анкеты. Потом я слетал в Лиму за свой счёт, когда был резидентом, и пришлось здороваться лично и убеждаться что, те врачи, с которыми мы общаемся, понимали, о чём речь. Действительно ли они хотят помочь нуждающимся в этих благотворительных больницах? Здесь нет денег, нет славы. Это всего лишь частное, личное удовлетворение.

Итак, я встретил этого парня по имени Виктор Луис Бенллокпикер [заведующий нейрохирургией в больнице Марии Ауксиллиадор] в Лиме, и мы продолжили сотрудничество. Он настоящий солдат для бедных. Мы увидели, что у нейрохирургов в его больнице есть навыки, но у них нет оборудования. Я привёз ему б/у оборудование, которые мы бы выбросили в США, и он прослезился. Так Майк и я начали ездить туда три, четыре года к ряду, и всё закончилось тем, что мы привезли ему микроскоп, дрели, научили его новым техникам с использованием камеры при операциях. Это было вначале, оттуда и пошла аббревиатура INCA.

В каком состоянии была больница?

Что интересно с этими благотворительными больницами, это то, что у них есть здание, но внутри ничего нет. Дети в Лиме сталкиваются с теми же медицинскими проблемами, что и дети в Штатах. Но если ребёнок заболел в таком месте как Лима или Ла Паз, Боливия, мама сажает ребёнка на грузовик или автобус, привозит его в больницу, а там всего несколько врачей. И получается ситуация, когда есть больные дети, ограниченное количество врачей, ограниченное количество оборудования – это настоящая беда. Но для меня, это также место, где можно иметь большое влияние.

На ваш взгляд, какие самые большие проблемы возникают при таких поездках в больницы сегодня, о которых людям нужно знать больше?

Я всегда спрашиваю: «Вы делаете максимум возможного при имеющихся ресурсах?» Потому что вы должны ехать за счёт собственного времени, собственных денег, и когда вы там, нельзя терять не единой копейки. Или вы хотите, чтобы о вас узнали в Штатах? Это не должно быть собственным маркетингом и брендингом. Это путешествие жизни, которое иногда совершается с кем-то.

Таким образом, это один конфликт. Другой состоит в последующей деятельности. Что будет, когда вы поедете с хирургической миссией на два или три дня, а потом уедете, а там всё ещё останутся вопросы? Кто будет решать эти вопросы? Некоторым пациентам нужно вернуться в операционную, у некоторых пациентов раскрываются раны. Это структурный план, который нужно учитывать людям в рамках хирургических миссий.

И, наконец, принимающие нейрохирурги. Вы действительно выбрали команду, которая будет использовать ваше пожертвование и информацию? Или вы просто выбрали кого-то, кому вы нравитесь, и он хочет с вами сфотографироваться? Это всё важные вопросы. Нельзя просто поехать туда, выбросить деньги, что-то сделать, пофоткаться и вернуться.

Расскажите о самых странных и самых удивительных моментах из ваших путешествий.

Когда мы ездили в Киев, нас встретили на красном микроавтобусе, на котором был нарисован листочек марихуаны. А потом супер-супер крутой на вид водитель курил такие супер-супер тонкие сигареты. Я сел впереди рядом с ним и пристегнулся. А он посмотрел на меня, держа тоненькую сигарету, и такой: «Не, не, не. Настоящие мужики не пристёгиваются».

Есть ещё удивительные истории о том, как мы учим врачей в этих странах. Мы учим эффективности, использованию ресурсов. Например, помню, как врач в Лиме обрезал палец перчатки, чтобы сэкономить, потому что у них не было резиновых повязок. Но ручная дрель – это круче всего. Когда они делают операцию на мозгу, то используют ручную дрель, чтобы пройти кость. У неё стоит такой шарик с ручкой, похожий на ручную дрель для ремонта в доме. Врачи склоняются над головой пациента и вращают дрель со всей силы и так делают первые несколько отверстий в черепе. А потом они вставляют туда проводок и распиливают, стиль МакГивера. И такое работает, хотя, очевидно, что мы жертвуем наше оборудование, имея на то причины.

Что планируете делать дальше?

За последнее десятилетие я работал с четырьмя или пятью больницами в других странах, но думаю ещё о 20ти. Мы сделаем эти операционные лучше и поможем врачам стать спасителями жизней, которыми они могут быть, если у них будут правильные материалы, и они пройдут обучение. Мы сделаем это в детских больницах по всему миру, я стараюсь охватить их, как часть моего жизненного наследства.

Чтобы узнать больше об INCA, благотворительной организации доктора Яндиаля, посетите этот вебсайт и вебсайт «Города надежды».

Больше фотографий с поездок с хирургическими миссиями доктора Яндиаля ниже.