«Хорошее время» – лучший вариант, плохого времени в кино

В залитой неоном драме Джоша и Бенни Сэфди «Хорошее время» чувство недовольства обрекает персонажей на нескончаемые неприятные ситуации, как бы они ни старались. Именно поэтому Константин «Конни» Никас (роскошно сыгранный Робертом Паттинсоном) считает, что для того, чтобы покончить с преступной жизнью, ему нужно ограбить банк на пару со своим душевнобольным младшим братом Ником (Бенни Сэфди); именно поэтому Рэй (Бадди Дьюресс) врывается в историю после ошибочного установления личности на уровне «После работы»; и именно это 16-летняя девушка Кристал из Квинса (Талия Леннис Уэбстер) видит в офигенно серьёзных серо-голубых глазах Конни, отправляясь на приключения вместе с ними.

Разговаривая с братьями Сэфди об их невероятном фильме, я ощущаю, что они расслабляются лишь тогда, когда работают над фильмами – но головокружительного вида с небоскрёба в Мидтауне, где мы проводим интервью, достаточно, чтобы их сдерживать. «Есть такое отличное изречение: «Если любишь то, чем занимаешься, тебе не нужно работать ни дня в жизни». Я чувствую, что работаю, лишь во время [работы со СМИ]», – говорит Джош.

«Ты и во всех остальных случаях работал», – восклицает Бен. «Ага, но я обожаю то, чем занимаюсь – помимо некоторых заданий, – так что это всегда… Ладно, я всё», – ответствует Джош. И мы поехали:

VICE: Бывают ли случаи, когда вы делаете такие фильмы, о которых страшно рассказывать СМИ?

Бенни: Вовсе нет. Снимая фильм, мы думаем лишь об одном – о том, как много у нас дел. Мы на самом деле не думаем о «после». В случае этого фильма нам повезло, что с прокатом разобрались как раз в то время, когда мы занимались дополнительными съёмками, так что нам не пришлось о нём волноваться.

Джош: У нас на съёмочной площадке был обычный фотограф, и это сводило меня с ума. Мы избавились от этого человека. Знаете, в простом присутствии в этом мире есть некая невинность и некая искренность.

Бенни: Нельзя впускать внутрь что-то извне.

Джош: Мне нравится стараться как можно больше присутствовать всё время. Теперь мы ещё и кое-что продюсируем, и в одном из проектов, которые мы продюсируем, другой кинематографист говорил о маркетинге. Я отреагировал так: «О чём вы говорите? Фильма-то ещё нет!» Мы не Дон Симпсон. Мы не делаем постер и слоган…

Бенни: А потом уже съемка фильм! Но делая что-то, мы действительно смотрим широко на происходящее на съёмочной площадке. Кое-что и в самом деле смещается и движется; можно не получить такое широкое освещение, как хочется, в связи с графиком, и нужно просто довольствоваться этим.

Для фильма проводились дополнительные съёмки.
Джош: Мы отсняли процентов 85 фильма, а затем выпало очень важное место съёмки, и мы подумали: «Концовка нам вообще не нравится, так давайте её не снимать!» Не было бы счастья, да несчастье помогло: откладывайте эти деньги, давайте смонтируем фильм, а затем напишем концовку.

Бенни: Посмотрим, какой оборот захочет принять фильм.

Расскажите, что означает название фильма.

Джош: Этой фразе я научился у [актёра из «Бог знает что» и «Хорошего времени»] Бадди Дьюресса. Пока он сидел, я заставил его завести тюремный дневник. Он сидел год на севере штата и размышлял: «Если я буду вести себя хорошо – а я веду себя хорошо, – если я не попаду в беду, я смогу выйти на свободу в хорошее для себя время». Я просто подумал: «Ого, я ещё никогда не слышал этого выражения», По сути, когда большинство людей выпускают в хорошее для них время, они выходят, но под честное слово до конца срока. При этом, по сути, всё ещё отбываешь срок, но отбываешь его на большой земле. Людей выпускают в хорошее для них время, затем они нарушают закон и обязаны отсидеть остаток срока без каких-либо «если», «и» или «но». Изначально этот фильм был скорее на тюремную тематику…

Бенни: Разве Конни не выпустили в хорошее время?

Джош: Предыстория такова: Конни хорошо вёл себя в тюрьме, его выпустили в хорошее время, и вот так он его проводит. С персонажем Бадди Дьюресса, Рэем, та же история.

Бенни: Люди говорят об этом времени в тюрьме как о хорошем; даже когда они уходят, действуют очень строгие правила и существуют возможности попасться; когда у тебя наступает хорошее время, хорошо провести время невозможно. И это очень странно. Но это лучше, чем тюрьма, вот в чём дело.

Вы очень много поработали над прописыванием биографий своих персонажей, но думали ли вы когда-нибудь о том, что происходит с персонажами после фильма?

Джош: Мы с [ещё одним сценаристом Рональдом Бронфманом] говорили на эту тему. Даже шутили насчёт того, какими будут сиквелы. Но не более того.

Бенни: Потому что история закончилась.
Джош: Ну, нет; история действительно заканчивается, но жизни персонажей продолжаются, и у нас действительно появились кое-какие мысли насчёт того, чем Конни будет заниматься в тюрьме. Мы, собственно, даже думали о том, чтобы отснять кое-что, так как [Роберт Паттинсон] побрил голову сразу после того, как мы закончили фильм. Я думаю, лучше ответить так: фильмы снимают, дабы приблизиться к людям, после чего прощаются с ними, но с ними устанавливаются такие отношения, что соответствующий персонаж может жить и дальше в воображении зрителей. Я не могу строго это контролировать – у меня есть мысли насчёт того, чем занимаются эти люди, но на самом деле такое могут знать только зрители.

Другие режиссёры, с которыми я общался, выбирают что-то одно: либо «Ну, фильм продолжается», либо «Конец наступает, как только он заканчивается».

Ну, это смешно, если только персонаж не умирает. А если и так, то как это влияет на окружающих его людей? Теоретически это невозможно даже рассмотреть. Возможно, для кинематографиста персонаж может просто исчезнуть и умереть, но я так [не думаю].
Бенни: Мы никому не сказали, что побежим по торговому центру [в «Хорошем времени»]. У нас было разрешение на съёмку там, но мы не объявляли об этом никому в зоне супермаркета – мол, алё, мы тут пробежимся, мы фильм снимаем. Мы просто пробежали с мыслью: «Ни в кого не врезаться». Так что все, кто был в этом торговом центре, просто увидели, как вбегают двое парней, за которыми гонится полиция. Мы сделали это раза четыре или пять, а когда мы делали это снова, это было при новой группе людей, а видели они то же самое. Но они ушли не просто так, а посмотрев этот театр. Они, наверное, думали: «Это был просто дурдом, стою я на кассе, а тут полицейская погоня посреди этого самого торгового центра!» Отчасти дело в том, что мы хотим дарить истории людям, никак не связанным с фильмом.

То, что Бенни играл в фильме, как-то изменило ваши рабочие отношения друг с другом?
Джош: Я, собственно, не так давно нашёл видео из тех времён, когда мы снимали кадры для тюремной сцены, и там Бенни подходит ко мне и говорит, не выходя из образа, о том, что понимает, что я делаю со следящей съёмкой. Но говорит он как Ник. Кроме того, мы занимаемся этим с детства.
Бенни: Мы уже сняли ряд короткометражек, в которых я играл.
Джош: Я делаю кое-что странное, когда Бенни играет. Он очень хорошо понимает свои эмоции, поэтому может очень легко в них вживаться, а в первой сцене фильма – которую мы и сняли первой – я начал с истерического смеха. Я смеюсь всякий раз, когда Бенни плачет, со времён нашего детства. Но это очень нервный смех. Помнится, помощник по сценарию смотрел на меня, как бы спрашивая: над чем смеёшься? А я ему и говорю: «Извините, не могу смотреть, как мой брат плачет. Я от этого схожу с ума».
Бенни: Это не понарошку – слёзы настоящие.
Джош: Поскольку я знаю, откуда это берётся, у меня начинается этот отвратительный нервный смех. Это был единственный раз, когда я действительно не мог смотреть, потому что иначе бы отвлёкся. Но это единственный раз, когда это действительно на нас влияет.
Бенни: Это был очень глубокий персонаж, в которого мне удалось углубиться ещё больше, зная, что Джош при этом присутствует. Это было всё равно, что совершать прыжок доверия, и в этом смысле было очень полезно. Он говорил мне делать то-то и то-то, например: «Потерпи. Не отвечай Робу три реплики, чтобы ему действительно пришлось надавить на тебя и заставить тебя».

Кажется, ваши фильмы сосредоточены на персонажах, которые очень близки к свободе, но не могут освободиться. Боитесь ли вы, что с успехом «Хорошего времени» можете утратить связь с подобными людьми?

Джош: Мне это буквально на днях сказал другой человек! Нет, потому что освобождение никак с этим не связано. Я постоянно хочу вырваться из собственной шкуры – это философский вопрос. Впервые за всю свою жизнь мы действительно видим, что есть не один проект, которым мы можем заняться, почти за полтора года, но у меня такое чувство, что убежать от своего влечения невозможно. То есть я хочу делать и кое-что другое, но…

Бенни: Фильмы, которые близки мне самому, рассказывают о людях, которые пытаются и необязательно достигают успеха. Не думаю, что когда-нибудь действительно с этим распрощаюсь, потому что видеть это – чувство необычайно человеческое.

Джош: Нужно не забывать, что мы снимаем полнометражное кино уже десять лет и едва сводим концы с концами. То есть мне 33 года, ему 31. Я снял свою первую полнометражку, когда мне было 23. Я не думаю, что утрачу её каким либо странным образом. Собственно, надеюсь что нет!