Работа шеф-поваром сделала меня сексуально озабоченным

Бывший шеф-повар, 33 года, Лондон

На профессиональных кухнях всегда ощущается особый климат. Воздух тяжёлый из-за жира, дыма и резкого запаха пропотевшей формы шефа. Неважно, какая температура снаружи, во время работы создаётся ощущение, что вы идёте по Западной Сахаре.

Я из тех мужчин, которые в тёплые месяцы на жаре становятся теми, о ком писал Марсель Пруст. Все эти оголённые ноги, открытые ключицы и задние части шей девушек на кухне делают меня косоглазым. Я стараюсь держать всё под контролем, но неприкрытые части женской плоти заставляют меня чувствовать себя подростком.

У некоторых трясутся коленки от страха во время грозы, а у меня вспыхивает страсть от жары. В том, как человеческое тело реагирует на жару, есть что-то животное – пот, покраснение кожи, утомлённые стоны. И пока я не могу умерить свою (самостоятельно диагностированную) сексуальную озабоченность из-за жаркой рабочей среды самостоятельно, я, конечно же, чувствую себя её частью.

Да, вы правильно прочитали: сексуальная озабоченность. До того, как пойти работать на кухню, я был оторванным от жизни студентом дизайнерского факультета, любившим покурить травку и некоммерческое издательство McSweeney's. У меня была среднестатистическая сексуальная жизнь – не столько в плане стабильных длительных отношений, а скорее, приличного количества хорошего, приносящего удовлетворение секса с женщинами, которые мне действительно нравились и я им хотел доставить удовольствие. Это изменилось, когда я решил отказаться от карьеры в графическом дизайне и заняться тем, что действительно заставляло меня чувствовать волнение в глубине живота – кулинарией.

На своей первой работе в оживлённом ресторане в Сохо не было времени обращать внимания на официанток. Я был поваром, ответственным за приготовление корзин моркови и тонкую нарезку каре ягнёнка. Я работал по 16 часов в сутки. Я просыпался, выпивал два эспрессо, шёл на работу, возвращался домой, засыпал в одежде. Шесть дней в неделю. Я редко поднимал голову, чтобы поговорить с кем-то из работников кухни, оставляя в покое тех, кто работает на публике. Даже несмотря на то, что я проверял возможности своего тела – однажды у меня были синие пластыри на каждом пальце и ожог на запястье, обнаживший жировую клетчатку – мне это нравилось. Иметь такую работу и получать за это деньги для меня было сбывшейся мечтой.

Только когда я начал работать на второй работе в должности младшего помощника шеф-повара в другом оживлённом месте в центре Лондона, я почувствовал, что меняюсь. Любой шеф-повар скажет вам, что пока вы не достигнете того момента, когда сможете открыть собственное заведение и диктовать свои правила, у вас, по большому счёту, нет собственной жизни. Перспектива сохранить отношения нелепа – я пытался, время от времени, но возможность видеться с девушкой только в воскресенье после полуночи в течение нескольких часов, когда я не спал, очень скоро и справедливо стала для неё сигналом закончить отношения. Итак, когда регулярный секс или любой частый интимный контакт с человеком становится недостижимой роскошью, вы начинаете искать более доступные опции.

Я не считаю, что это будет для меня как мужчины странным сказать, что мне нужен секс. Часто. Быстрая мастурбация в душе с утра перед работой не заменяет этого – мне нужно чувствовать запах волос женщины, её кожу, то насколько по-разному мы чувствуем секс и тело. Я не хочу просто доставлять себе удовольствие.

Итак, я нашёл себя, во всех этих горячих потных часах, проведённых на кухне, желая секса больше, чем когда-либо раньше в моей жизни. Я флиртовал с официантками, как никогда раньше. В конце смены я выходил и сидел за баром с барменами, критикуя требовательных клиентов и, в итоге, дошёл до точки, когда я стал регулярно заниматься сексом с обслуживающим персоналом. Не просто с одной из них, с каждой – это дошло до того, что все спали друг с другом. Большинство официанток в заведении, где я готовил, пробирались к работникам кухни. Рад за них.

У нас было негласное уважение к природе наших встреч. Мы не хотели обязательств. Мы не хотели признаний в любви. Мы хотели горячего, быстрого, потного секса в конце смены, тёплого тела рядом.

Такое положение дел меня устраивало в течение нескольких лет. В любом новом ресторане, в который я приходил работать, продвигаясь по карьерной лестнице, я оказывался в ситуации, когда я спал со всеми официантками. Мои мысли тоже становились грязнее. Если на работу приходила новая девушка, я знакомил её с командой и неожиданно для себя делал у себя в голове точечный анализ, гадая о её предпочтениях в сексе. В некотором отношении, я озвучивал эти мысли с другими поварами. Знайте: группа мужчин в жаркой, замкнутой, перегруженной среде ведёт жуткие разговоры. Если вы не верите половине того, что они говорят, есть неписанное правило, что вы должны испытывать и выводить друг друга на чистую воду каждый раз. Если на кухне есть женщина, тон разговора обычно понижается, но по моему опыту, они, обычно, отдают также хорошо, как и получают. Это великолепно.

В любом случае, со временем – а я был профессиональным шефом в течение восьми лет – мне перестал нравиться мужчина, в какого я превращался. Где-то на подсознании я понимал, кто я, несмотря на свои навыки и опыт, откладывая прыжок, чтобы попытаться открыть своё собственное место или заговорить о серьёзной роли собственника ресторана. Видит Бог, у меня были предложения. В определённый момент я отказался от предложения престижной работы в ресторане с двумя мишленовскими звёздами. Почему? Да потому, что моё ежедневное существование было комфортным. Мне нравилась жизнь, в которой я мог проводить рабочее время, избегая реальности, где я мог бы установить долгие отношения с женщиной, и у меня было много, очень много случайного секса.

Скажем прямо, у меня была зависимость от секса с официантками.

Дошло до того, что я начал чувствовать себя сексуальным паразитом. Неожиданно для себя я начал закидывать официанткам удочки, чего бы я никогда не сказал в предыдущие годы, кидая хитрый взгляды под их блузы и на их попы, когда они выходили из-за двери. Я готов был молиться за то, чтобы они задевали мои руки своими, когда брали тарелку еды. Вот насколько глупым это стало.

Я вырос в семье женщин без видимой мужской ролевой модели. Мой отец – утомлённый бродячий музыкант – бросил нас, когда мы были очень маленькими, и мама с двумя сёстрами привили мне серьёзное уважение к женщинам. Итак, с точки зрения формирующего опыта, не было ничего, что могло привести к отношениям такого типа, как у меня с женщинами во взрослой жизни. Я никогда не видел, чтобы мой отец ужасно вёл себя по отношению к маме, или любой мужчина ужасно вёл себя по отношению к женщине. Но, возможно, это и есть причина. У меня не было опыта, где бы я видел мужчину, который остался с женщиной навсегда.

Для меня глупо приписывать зависимость от случайного секса – давайте называть вещи своими именами, что было, то было – к работе на кухне, и в доказательство у меня есть все виды проблем, связанных с обязательствами и отношениями, которые я теперь решаю с психотерапевтом. Но если говорить хронологически, то рабочее окружение, определённо, вынесло на поверхность худшее, что было во мне.

Жизнь шеф-повара позволила мне предаваться плотским утехам после рабочего дня, которые удовлетворяли мои физические потребности. Я убедил себя в том, что я не смогу жить по-другому, что это то, чем я хочу заниматься, что у меня хорошо получается, и просто должен использовать наилучшим образом. Если мои единственные отношения возникали в темноте с женщинами, которые были бы на той же волне простого желания быстрого секса, я считал, что это хорошо. Но, конечно, это было не так. Я прятался от себя, от какого-то глубоко укоренившегося страха быть отвергнутым.

Я бросил работу шеф-повара в начале этого года после того, как наконец пошёл на свидание, по совету одной девушки, с которой я тянул время, чтобы сохранить её заинтересованность в моих нелепых шаблонах. Для меня это стоило больших усилий, но однажды, между сменами я катался на метро и встретился с парнем из Северного Лондона, который предположил, совершенно определённо, что то, чем я занимаюсь, действительно вредно. Он сказал, что я нуждаюсь в настоящих интимных отношениях, с кем-то, чей темперамент мог совпасть с моим, несомненно, диким, сексуальным, но при этом дать мне стабильность, доброту, привязанность, радость и тому подобное. Я просто убедил себя, что не хочу этого.

Я осознаю, что всё вышесказанное раскрывает меня как дерьмового, сексуально озабоченно подростка без самоуважения и контроля над своим членом, и к концу своей карьеры шеф-повара я таким себя и чувствовал. Теперь я настраиваюсь на новую жизнь, занимаясь графическим дизайном на фрилансе. Я вернулся к психотерапевту, который помогает мне скорректировать свои мысли, крутящиеся вокруг того, что я постоянно возбуждён и просто хочу случайного секса, потому что, когда я встречу правильную девушку, я хочу быть способным дать ей всё.