Корреспондент VICE News Симон Островский рассказывает о своём похищении

Симон Островский рассказывает о своём похищении: Русская рулетка в Украине (часть 31)

В понедельник 21 апреля корреспондентов VICE News Симона Островского и Фредди Пэкстона остановили на блокпосту вооруженные пророссийские силы - приверженцы самопровозглашенного мэра Славянска - Вячеслава Пономарева.

Их вывели из автомобиля вместе с тремя другими журналистами, с которыми они находились в машине. После тщательного обыска и опроса, Пэкстона и трёх других журналистов отпустили. Островского удерживали в подвальной камере, ему завязали глаза, избили и обвинили в шпионаже.

Смотрите эпизоды VICE News из серии Русская рулетка: Вторжение в Украину здесь.

В течение нескольких дней его местонахождение оставалось неизвестным, что вызвало фурор среди журналистов в регионе и людей со всего мира, которые следили за его работой. В четверг 24 апреля Саймона неожиданно выпустили на улицу Славянска без особых объяснений.

Вот его история в его собственных словах.

До похищения

За два дня до нашего похищения на блокпосту, мы пытались выяснить, что происходит с точки зрения различных инцидентов, различных перестрелок. Но мы также проводили более широкое расследование о фактическом участии российских граждан в пророссийских силах в Восточной Украине.

Это один из главных вопросов, на который многие пытались ответить для себя, и не могли дать окончательного ответа, именно этот ответ мы искали. И поразмыслив, я думаю, может быть именно это заставило их так рассердиться на нас.

В понедельник я пошел на утреннюю пресс-конференцию, возле здания Службы безопасности Украины, захваченного ранее пророссийскими сепаратистами. И они выкатили украинского активиста-журналиста - Ирму, которую везли с завязанными глазами. Они затем сняли с её глаз повязку, и она дала интервью группе журналистов.

А потом, во второй половине дня, около 5 вечера, они созвали пресс-конференцию в городской администрации, на которую мы пошли. Это была одна из самых странных пресс-конференций, на которых я когда-либо был, потому что на ней выступала некая Стелла и другая женщина, а затем мэр рассказывал всем журналистам, как мы будем изгнаны из города, если нас поймают на лжи, потому что они следят за всеми наши репортажами, и они записали все наши имена, и они знают, кто мы такие, и поэтому нам лучше быть осторожными о том, что мы сообщаем.

Мы обычно работали в городе открыто в качестве прессы, и за все время у нас не возникало проблем, кроме обычных, вроде таких, когда люди говорят "не снимать, не снимать" и закрывают нас собой.

Но когда мы возвращались домой со съёмок в ту ночь обратно, в отель в Славянске, там было несколько блокпостов между Краматорском и Славянском, через которые мы прошли без каких-либо проблем. С нами был российский журналист, он предъявлял своё удостоверение российской прессы, и тем помогал нам пройти через контрольно-пропускные пункты. Но когда мы добрались до конечного блокпоста, буквально в 300 или 400-х м от нашего отеля, мужчина вытащил бумажку из кармана с моим изображением.

Он подсветил мое лицо, показал его своим друзьям, и его лицо озарилось, и он такой: "Я нашёл его, я нашёл его. Это он". И они просто открыли дверь машины, вытащил нас всех из неё, выстроили нас в ряд возле автомобиля, а затем повели нас за собой в переулок поблизости, где они выстроили нас снова, и обыскали наши карманы.

(Они) спросили всех о наших национальностях. Вокруг нас собралась группа - я не знаю, трудно сказать - может быть, около 10 человек, которые как бы окружили нас с оружием, и угрожали нам. Среди них был один парень, у которого на самом деле было мачете, и он сказал: "Давайте отрубим ему ногу".

Там был ещё один парень с дробовиком, который сказал: "Давайте пристрелим его прямо здесь", но несколько других парней, которые вроде как: "Нет, нет, нет, мы должны отвезти его в здание СБУ", которое является административным зданием Службы безопасности Украины, и в настоящее время находящееся в руках пророссийских сил. Я должен признать, это было действительно пугающе и жутко, потому что, в то время когда мы стояли в шеренге в этом переулке, из багажника чёрной легковой Волги выгружали нечто, что было похоже на тело.

На фото: пророссийские протестующие захватывают здания в Украине. Просмотр фото.

Но я думаю, что этот человек, возможно, был жив. Его просто так перевозили в багажнике автомобиля, а затем остальные четыре журналиста, включая Фредди (Пэкстона), Саймона Шустера, и российского и украинского журналиста, вроде как оставили позади.

А меня усадили в ту же Волгу, из которой они моментом раньше вытаскивали человека из багажника. Они молча отвезли меня в здание СБУ, что в нескольких минутах от места блокпоста, привели меня во двор, позади здания СБУ, и тогда дела пошли совсем жёстко.

Запугивания и избиения

Сначала они натянули шапку мне на глаза, затем обыскали все мои карманы и забрали все, что было в карманах. Они сняли с меня пальто, угрожали, чтобы заставить меня встать на колени - в конечном итоге, так и не заставили меня встать на колени - и тогда они завязали мои руки за спиной клейкой лентой, и вы знаете, несколько раз угрожали застрелить меня. Вся процедура, казалось, сводилась к цели запугать меня насколько это возможно.

Меня спустили вниз по лестнице в подвал СБУ. Мои руки были связаны за спиной, глаза завязаны. Меня бросили на пол камеры, и заставили сесть в углу. Затем, через какое-то время, я не знаю, может быть, два или три человека пришли и начали избивать меня на полу. Я перевернулся и попытался защитить себя, а они пинали и били меня в бок, по голове и по ушах открытыми ладонями, что довольно болезненно и шокирующе, и создает эффект фотовспышки в вашем мозгу, но на самом деле не оставляет долговременного ущерба.

Мне кажется, что всё, что они пытались сделать, так это сделать мне достаточно больно, чтобы я испугался, но не так больно, чтобы нанести мне долговременную травму, за что они могли бы получить обвинения в в будущем. И я думаю, я догадался об этом почти сразу.

Я также прекрасно понял, что они не били меня по лицу, и они не хотели оставлять следов на моем теле. И это было на самом деле весьма обнадеживающим. Я помню как подумал про себя: "Ладно, я вероятно могу перетерпеть избиение и, несмотря на то, что всё выглядит плохо, всё будет не так уж плохо в конечном результате". Но было много разных моментов. Вы знаете, я не знаю наверняка, так ли я себе говорил, но они сделали всё, что они могли, чтобы сделать мою первую ночь настолько ужасной, насколько это было возможно.

Каждые полчаса или около того кто-то приходил ко мне и задавал мне какие-то вопросы. Интересуясь моей этнической принадлежностью, спрашивали меня был ли я шпионом, говорили мне, что они могли легко убить меня, если захотели бы, а затем вы знаете, оставляли меня в покое еще ​​на полчаса.

Эффект был таким, вы знаете, каждый раз, когда я слышал приближающиеся шаги в коридоре, я задавался вопросом неужели они опять собирались прийти и ударить меня ещё раз, или сделать что-то со мной. На самом деле всё выглядело довольно удручающе.

В середине ночи я попросил его перевязать мои руки так, чтобы они были спереди. Он вроде как наклонился ко мне, вытащил нож, и сказал мне, что они испытают свой пулемёт на моей голове, и если я ещё раз сделаю ложное движение, моя голова развалится.

Он разрезал ленту на моих руках, а затем они перевязали мои руки, как я просил, и вы знаете, во время этого они оба находились очень близко ко мне, и держали меня и мои руки так, что я был фактически прижат к АК, который держал парень. И после этого они оставили меня в покое на несколько часов, и я отчасти поспал какое-то время, я не знаю который был час, я вообще не понимал было ли светло или темно в комнате. Мне казалось, что я находился в совершенно темной камере, но в конце концов, когда я вроде как набрался немного мужества, я потянул шапку немного вверх моего носа, так чтобы показался зазор света в нижней части шапки. А потом я увидел, что комната, в которой я находился в течение всего времени, и которую я себе представлял тёмной подвальной камерой, на самом деле была совершенно освещённой все время.

Комната была очень грязной, с каким-то свёрнутым матрасом, наполовину сгнившим, и пальто, на которое меня поставили в угол, стены были настолько влажными, что штукатурка сыпалась, создавая эффект песка подо мной при моём каждом движении. Вода от конденсации капала с потолка все время так, что было действительно трудно найти положение, в котором на вас бы не капала вода. И вот так я провел, я думаю, полтора дня один, пока других людей, других задержанных, не привели в ту же комнату.

Причины "исчезновения"

Я узнал впоследствии, что мэр кормил журналистов на пресс-конференциях всякими разными причинами моего исчезновения, из которых, я думаю, ни одна не была правдой. Он также пытался держать всех в напряжении о том, где я на самом деле находился, так что никто не был уверен на 100 процентов, был ли я похищён, или где меня держали, частично из-за того, что он говорил, что я якобы был на самом деле на эксклюзивном задании по написанию истории о том, что происходит внутри СБУ. Что было абсолютной неправдой.

Было забавно, когда один из парней действительно упомянул мне о Женевской конвенции. Он спросил знаю ли я, что в соответствии с Женевскими конвенциям они были обязаны предоставить мне еду, воду и сигареты, если я попрошу. Они так и сделали. Вы знаете, когда я хотел воды, они давали мне воды, когда я хотел еду - они не давали - я никогда не просил еду, они просто приносили еду регулярно, но я не был голоден.

Допрос

Примерно через полтора дня, других задержанных привели в ту же маленькую камеру, в которой я находился, и с их приходом я почувствовал себя гораздо более спокойно, потому что они рассказали мне, что меня могло ожидать. И именно эти ребята дали мне знать, что на самом деле у меня ещё не было настоящего допроса. Они говорили: "А что они ещё не допрашивали тебя в другой комнате? Ну это произойдет, тебя могут избить", такого рода вещи.

У нас было два рода групп охранников, может быть, даже три. Были наши смотрители, которые не были вооружены и были одеты в штатскую одежду. Потом была группа охранников, которые были определенно местными жителями Славянска, с самого города, на которых была разношёрстная камуфляжная форма, которую им удалось подобрать для себя. Потом была главная группа, которую все в камере называли спецоперами. Это те же, которых ещё называют маленькими зелеными человечками, и которых каждый подозревает в какой-то связи с Россией, но никто не был в состоянии доказать это пока.

Лично я не мог проверить на 100 процентов были ли они россиянами или нет. Они звучали как-будто у них был южный акцент, который по мне, мог быть или украинским или из южной России.

Мое искреннее впечатление о людях, которые имели дело с нами, что это были военные ветераны, которые были членами какой-то организации вместе еще ​​до начала этого конфликта. У них была своего рода националистическая, религиозная, фундаменталистская, православная, христианская идеология, о которой они всё время говорили.

В конце концов, вошёл мужчина, один из спецоперов, как мы их называли, разбудил меня и спросил меня пароль моего компьютера. Я встал и сказал ему, что к моему большому сожалению я не мог дать пароль моего компьютера. Он сказал: "Хорошо, ты хочешь по-плохому? Тогда подожди ещё по-плохому". А потом он вышел из комнаты, а затем я, вроде как ждал еще час-полтора, пока он не вернулся.

Вы знаете, один из парней начал: "Ну ты не должен был так поступать, ты можешь сильно получить за это". Но я думаю, что в том и был весь смысл: изначально ничего не делать, чтобы просто, своего рода, заставить меня покиснуть в моем собственном ожидании плохих вещей, которые меня ожидают, потому что я отказался сотрудничать. Он в конце концов вернулся, и забрал меня в другую комнату, где меня усадили на ящик и опять завязали глаза.

Сначала он спросил меня пароль от компьютера, но я снова отказался дать ему его, и другой парень, который был с ним, ударил меня дубинкой по руке. Тогда он сообщил мне, что они уже и так взломали мой компьютер, и что им не нужен был пароль от меня, и что я не смог пройти их испытание. А потом он меня спрашивал, работал ли я на ЦРУ, работал ли я на ФБР, работал ли на киевское правительство, бы ли я шпионом Правого Сектора. Я сказал, что не работал на них, а он спросил меня, был ли я уверен в этом, я подтвердил, что был уверен.

На самом деле это был довольно краткий допрос и, кроме того удара по руке полицейской дубинкой, всё было не так уж плохо или напряжённо, я итак провел почти два дня там до этого, и я думаю, что на тот момент они уже выяснили для себя реальное положение дел. Они просто так для галочки: "Хорошо, у нас есть задержанный, мы должны допросить его, мы должны задать ему обычные вопросы". Допрос вроде длился около 10 минут, а затем они вышли из комнаты и оставили меня в ней, чтобы я там переночевал.

Так что ночь я провел в одиночестве в большой комнате.

День освобождения

Но главное изменение в атмосфере здания произошло в четверг, в день моего освобождения, когда я ещё не знал на тот момент почему так происходит, но большинство боевиков покинули здание СБУ, о чём я узнал позже в тот день, потому что когда боевики вернулись произошла перестрелка и, что украинские войска двигались в город. Поэтому они были заняты, так что даже когда мы спрашивали о разрешении выйти в туалет, они сказали нам, что у них действительно не было времени на нас сегодня.

И поэтому я думаю, что возможно это также послужило моему освобождению, потому что они были так заняты ежеминутно меняющейся ситуацией с их безопасностью, что они думали, что моё присутствие было уже само по себе слишком много - больше проблем, чем пользы.

Роман, один из смотрителей, спустился вниз и сказал мне: "Получи свои вещи, ты уходишь". Но он на самом деле не отдал мне мои вещи, а повёл меня наверх к оператору канала Телевидения России, который принадлежит Кремлю как государственное СМИ. И этот российский репортер провел интервью со мной. Его звали Евгений Попов. Он хотел знать как со мной обходились, какие мои политические взгляды, он сказал, что я был обвинен в шпионаже для Правого Сектора и спросил правда ли это. И вы знаете, когда я рассказал ему, как со мной обходились, он действительно не хотел задерживаться на этом моменте, потому что мои слова не делали хороших новостей в России, а именно то, что пророссийские силы избивали и брали людей в заложники.

И поэтому он попытался перевести разговор на мои взгляды о политической ситуации в Украине в целом, и согласен ли я, что это была поддерживаемая Западом хунта в Киеве, которую профинансировали западные правительства для брожения этого конфликта, и какая роль Запада в брожении этого конфликта, и вы знаете, даже о моем мнении о киевских властях. Он пытался выяснить мою политическую позицию.

Я даже не знаю опубликовал ли он эту историю, потому что я чувствовал, что я не сказал ничего, что могло бы стать хорошей пропагандой для них. Всё, что они сделали, так это сказали: "Ты свободен. Вымой лицо, причеши волосы". А после этого они привели меня к этому оператору. Они обманули меня, в принципе.

А потом, ни с того ни с сего, около 5 или 6 вечера, появился Роман с полиэтиленовым пакетом, полным моих вещей и сказал: "Ты можешь идти". Потом я просто шёл через баррикады с моим маленьким полиэтиленовым кульком, прошёл мимо группы боевиков, зашёл за угол в направлении отеля, и сразу же наткнулся на экипаж из канадской телерадиокомпании.

Я подошел к их машине. Они, увидев меня, сказали: "Мы искали тебя везде! Дай нам краткое интервью ".

Они посадили меня в машину. Их охранник посадил меня в задней части автомобиля и сказал мне снять мои очки и надеть вязанную шапочку, когда мы проезжали через контрольно-пропускные пункты.

Свобода 

Я чувствую себя отлично на свободе, и вы знаете, я не сильно пострадал, просто меня пару раз ударили, что терпимо.

Но я расстроен из-за людей, которые все еще находятся там, некоторые из них провели там около двух недель.

"Я довольно легко отделался, потому что меня отпустили": Симон Островский о своём задержании в Славянске. Читать больше здесь.

Там находился журналист, просто местный парень, который хотел установить веб-камеру через дорогу от здания, в котором нас держали, и по этой причине его схватили.

Был ещё один парень, который был с Евромайдана, он приехал в город с некоторыми людьми из Правого Сектора. Его довольно жёстко избили, и он уже провёл там около недели, я думаю.