Как и тараканов, любителей насекомых не остановить

Любой из жителей большого города вроде Нью-Йорка существует в состоянии постоянного страха постельных клопов. Эти звери наводняют собой многоквартирные дома, проникают в вашу мебель и даже ездят с вами «автостопом» на метро. Что ещё хуже, некоторые постельные клопы могут месяцами жить без корма. Добавьте к этому бешеный темп размножения и лихорадочный образ жизни современного человека – и вероятность исчезновения постельных клопов в ближайшем будущем оказывается не такой уж и большой.

Однако многие из нас до сих пор не имеют желания или интереса принимать во внимание воздействие человека на распространение всевозможных насекомых. Для насекомых, как и для любых живых существ на планете, человеческая деятельность способна перевернуть с ног на голову естественный порядок вещей, освободив их от естественных хищников и поддерживая их потомство.

Разумеется, некоторым людям просто нравится тусоваться вместе с насекомыми, тайком проносить их куда-то или даже есть их. Некоторым образом, забавы ради.

В новой книге, «Bugged: The Insects Who Rule the World and the People Obsessed with Them» («Прижученные: Насекомые, которые правят миром, и люди, которые ими одержимы»), вышедшей 3 июля, Дэвид Макнил берёт с собой читателей в странное путешествие в мир современного насекомого. Насекомые играют важнейшую роль в нашей флоре и экологическом мире и просуществовали более 400 миллионов лет. VICE пообщался с Макнилом по телефону о главной фигуре подпольной торговли насекомыми, « личинкологах», о росте популярности поедания насекомых и просто о степени помешательства некоторых людей (вроде него) на современных насекомых.

Вот что он смог сказать.

VICE: Почему вы решили написать о насекомых сейчас? Нельзя сказать, что об этих ребятах ещё не создали кучу документалок, телепрограмм и книг, верно?

Дэвид Макнил: Дело началось в лаборатории моего друга, когда он пригласил меня расчленить насекомое. Когда я пришёл туда, он вытащил его из холодильника и выложил его для меня. Я разрезал подбрюшье его бритвой, затем вскрыл ему желудок, а потом просто начал выдёргивать всё подряд. Его надо набивать ватой, а не то сгниёт.

Меня просто поразило, насколько сложны эти существа. Они просто повсюду, а я никогда не смотрел на нечто [такое же] миниатюрное и впечатляющее, как это. Изначально книга должна была больше склоняться к энтомофагии – то есть поеданию насекомых и прочему в том же духе. Но затем я осознал, что на эту тему существует очень много, а книги, которая рассказывала бы об этом доступно, нет.

Я начал искать информацию и узнал, что на свете множество таких любопытных, умных и странных людей, которые обожают букашек.

Когда вы говорите, как это часто бывает, что букашки правят миром, что это значит: они просто берут числом – и всё?

Это они действительно делают. На мой взгляд, едва ли не самый большой вклад измерить непросто. В книге я рассказываю о переработке отходов и о том, чем они, собственно, занимаются на нашей планете. Во-первых, без них вонь от разложения и гниения была бы ужасной. Но они также возвращают планете питательные вещества. Они запускают процесс опыления. Они в буквальном смысле управляют миром, а вам бы это и в голову не пришло, так как по отдельности они просто кажутся как бы бесполезными. Но планета бы без них не выжила.

Учитывая, что существует множество литературы, шокировало ли вас что-то по-настоящему во время путешествий и сбора информации для этой книги?

Со стороны насекомых здесь всё замечательно, однако я наткнулся на одного человека, который проявлял огромную любовь и заботу, ухаживая за своими пчёлами. Знаю, это звучит наигранно, но он походил на этакого старейшину, хранителя секретов мира. Мёд у него был фантастический, а делает он его десятилетиями и передаёт эти знания другим людям. Это был вкус того старого мира, где встречаются наставники и люди, которым они передают эстафету. Это было попросту очень трогательное и очень красивое место. Страсть, которую эти насекомые разжигают в людях, заразна, и именно это я хотел донести книгой.

Во время своих странствий вы встретились с главной фигурой подпольной торговли насекомыми. Не могли бы вы поговорить немного об этом человеке и его работе, не спалив его?

Парень был очень противоречив, словно какая-то рок-звезда мира насекомых. С ним была его помощница, и ей пару раз пришлось завладеть его вниманием прежде, чем он, собственно, меня заметил. Этот парень привозил букашек из Индонезии, просто незаконно, из-под полы платил людям, чтобы они вырывали эти виды из естественной среды обитания. Он занимался этим много лет, пока его не повязали. Но Боже мой, этот парень выглядел невероятно интересно: мобильный у него был в чехле для пистолета, а одевался он как любитель Visual Kei.

В Японии жуки стоят бешеных денег. Самые дорогие жуки – это те, у которых есть деформации. Если у них есть такое отклонение и они здоровы, за них можно выручить кучу денег. Там самое главное – коллекционирование.

Разве большинство букашек и насекомых не живёт мало? Как их вообще можно собирать в течение продолжительного времени?

Обычно они живут не так долго – цифры отличаются в зависимости от вида. Длительность жизни может быть какой угодно: от пяти дней до двух недель, шести месяцев или пары лет. Ходят слухи, будто некоторые тарантулы доживали до 50 лет; во всяком случае, так утверждают любители, но тарантулы, живущие 20 лет, есть однозначно. У одного профессора, с которым я познакомился, в комнате под замком хранилось то, что он называл своим сокровищем: вся комната была колонией муравьёв-листорезов, а тамошняя королева, как он говорил, прожила уже лет 20. Я был просто в шоке – я не знал, что они могут жить так долго.

Чем вообще, чёрт побери, занимается личинколог?

Личинколог – это прозвище, которое полицейские из Чикаго дали Бернарду Гринбергу, профессору энтомологии, который помогал им раскрывать дела. Судебные энтомологи занимаются [или, по крайней мере, занимались раньше] делами об убийствах и любыми найденными трупами, для которых нужно установить время смерти. Глядя в микроскопы и определяя, на какой стадии развития находятся личинки, они могли примерно определить время смерти. Если вас оставляют мёртвым в лесу, для того, чтобы вычислить время вашей смерти, понадобится личинколог.

Почему, на ваш взгляд, набирает популярность поедание насекомых?

Я не знаю, является ли это временной модой или люди по-настоящему начнут есть насекомых. Сейчас выходит много всякого вроде Exo и Chirps – брендов продуктов, которые готовят из молотых сверчков или разных мучных червей. Эту продукцию делают похожей на другую еду, которую вы уже ели. На вкус это смахивает на здоровую пищу, но вкус этот не крутой и не запоминающийся.

Насекомые – это разумный способ получать протеин, не создавая больше парниковых газов. Их можно разводить где угодно. Они обеспечивают долговечную еду очень безопасным способом, но я не знаю, будет ли этого достаточно для привлечения людей.

Что из того, что вы съели, работая над книгой, самое странное?

Находясь в Японии, я попробовал такую саранчу, которая питается листьями риса. Эту саранчу приготовили в соевом соусе – она не была зажарена, ничего подобного. А затем её вынесли, и было вполне очевидно, что это саранча с таким липким соевым покрытием. Я и оглянуться толком не успел, как уже увлечённо пожирал её. У неё был такой новый вкус, которого я никогда не ощущал, хрустящее тело и такая бодрящая свежесть. Честное слово, это была вкуснотища, и я вылизал всю миску. На мой взгляд, именно в этом направлении пойдёт энтомофагия, и это позиция, которую также разделяет Дэвид Джордж Гордон, знаменитый шеф-повар, занимающийся насекомыми.

Насекомых следует использовать как новый ингредиент и пользоваться ими так, как мы раньше и представить себе не могли. Результаты могут быть ошеломительными. Прятать их лица не нужно – люди, на мой взгляд, могут постепенно переступить через это, если еда, которую они потребляют, шикарна. Насекомые выглядят не страшнее лобстеров или крабов; люди просто представляют себе насекомых как этаких вредителей, этаких надоедал. В детстве мы приучаемся ненавидеть этих букашек – люди не хотят к ним прикасаться. Но если просто дать им шанс и принять такую культуру потребления насекомых, как в Японии, осознав, что они связаны с природой, то их можно рассматривать иначе, и тогда открываются все эти разнообразные дороги.

Данное интервью слегка отредактировано и сжато для ясности.

Узнайте больше о новой книге Дэвида Макнила, которая вышла в понедельник, здесь.

Следите за сообщениями Сета Ферранти на Twitter.