Я попытался провести интервью с Ричардом Льюисом об «Умерь свой энтузиазм», а он пригрозил меня выследить

«Дом счастья», – говорит сухой, монотонный голос, словно у впавшего в депрессию сотрудника, который отвечает на звонок на рабочий телефон. На другом конце провода, в Лос-Анжелесе, Ричард Льюис, 70-летний стэнд-ап-комик и актёр, с 2000 года снимавшийся вместе с Ларри Дэвидом в «Умерь свой энтузиазм» в роли многострадального лучшего друга Дэвида, каковую роль он также играет в реальной жизни.

В связи с выходом нового сезона «Умерь…», я попытался связаться с Льюисом для разговора о сериале и его отношениях с Дэвидом в реальной жизни. Вместо этого он превратил весь разговор в один длинный, бессвязный, нервный, забавный и полный оскорблений поток сознания.

Когда он останавливался, переводя дух, или временно переставал меня критиковать, мне удавалось вставить несколько вопросов.

VICE: Добрый день, Ричард. Как вы? В порядке?

Ричард Льюис: Ну, в порядке я не бываю, но я весь внимание, парень, и я постараюсь не особенно болтать, потому что могу испортить твою журналистскую блистательность.

Ладно, спасибо …

Не надо меня благодарить: мне 70, я просто рад, что ещё хожу по земле. Честное слово. Я сделал всё, о чём когда-либо мечтал, и я рад, что говорю с тобой. Если у меня во время звонка случится инсульт, для тебя это будет хороший пиар. Так что блин – надеюсь, я не буду слишком много болтать обо всём, что испытал, и об актрисах, о Карнеги-холлах и Ларри Дэвидах… Я буду позволять тебе задавать мне вопросы, а затем, когда ты с треском провалишься, буду вставлять свои пять копеек.

Хорошо. Итак, спустя 17 лет с того момента, когда это началось, и спустя девять сезонов – вы когда-нибудь представляли себе, что «Умерь свой энтузиазм» продержится так долго?

Я ни о чём особенно не задумывался с 22 лет, когда попал в мир искусств, так что, когда Ларри Дэвид пришёл ко мне в дом в 2000-м, я об этом даже не думал – я просто думал о том, чтобы показаться на съёмочной площадке. Скажу вот что: это самый лучший сезон за всю историю. Он бы никогда не снял ещё один сезон, если бы не думал, что не сможет превзойти то, что сделал в прошлый раз.

Вы давно знакомы, верно?

Мы родились в одной больничной палате с разницей в три дня. У нас есть забавные истории о том, как мы встречались мелкими, но затем познакомились только тогда, когда стали комиками и всё такое. Он был шикарным стендапером, но он терпеть не мог слушателей, а это как бы проблема. Он уносился со сцены, а я кричал ему вслед: «Ларри, тут The Tonight Show, ты что, не хочешь выступить?», а он отвечал: «Ларри, они только заказали виски, блин, дай им передышку», но он уносился прочь. Вошло в легенду то, как он как-то раз вышел на сцену и, не сказав ни слова, просто решил: «Нафиг», а затем ушёл, не показав ничего из своего выступления. Впрочем, Ларри – отличный автор, и это важно: сначала концепции, а уж потом – смешные фразочки. Он – Норман Лир этого поколения. Я просто рад, что мы родились в одной больничной палате, хотя он и попытался избить меня пуповиной своей матери – он попытался меня высечь. Я сказал: «Я не поклонник садо-мазо».

Я избавился от наркозависимости. Я уже 24 года не пью, а впервые завязав, я так запаниковал, что не мог выдержать. Я сказал Ларри: «Сделай одолжение, дай мне миллион долларов в сумке и уйди, чтобы я смог просто отдохнуть». Затем он на следующий день пришёл и сказал, что его родные против того, чтобы он дал мне миллион долларов. Он утверждает, что я никогда не говорил, что верну ему деньги, а это меня страшно бесит, потому что я не могу, взяв у кого-то миллион долларов, хотя бы не попытаться их вернуть.

Как бы то ни было, ты не задал мне вопрос, я болтаю. Ты хочешь повесить трубку, а теперь у тебя готова байка, которую можно рассказать за ужином, о том, какой я мудила? Мне кажется, что я оказываю VICE услугу, демонстрируя свои нарушения и расстройства. Кстати, можешь спокойно задать мне вопрос; если честно, меня смущает то, что я делаю за тебя твою работу, а почему, я не знаю. Я 49 лет проработал комиком, и мне приходилось трудно – я играл в боулинг-клубах, – и всё-таки ты звонишь мне и ничего не делаешь – только сидишь там, куришь косяк и даёшь мне позориться. Да откуда у тебя, мля, такое право? Мне надоело, ты мне надоел, просто спроси у меня что-нибудь.

Хорошо. Как…

И я не настроен говорить о президенте Трампе. Если я буду обсуждать эту тему, я стану первым мужчиной, у которого случилась менструация.

Давайте поговорим о …

Можно начать сначала? Добрый день, спасибо за звонок. Рад с вами говорить.

Я тоже рад говорить с вами, Ричард.

Да, хорошая игра.

Расскажите мне о своих отношениях с Ларри и о том, как их изменил или как на них повлиял с годами «Умерь свой энтузиазм».

Они, вероятно, стали хуже, потому что у меня страшная потребность делиться с кем-то своими самыми сокровенными тайнами – скажем, с совершенно незнакомыми людьми и милыми помощниками официантов на ужинах. Я говорю: «Принесите мне бургер, и, кстати, у меня сыпь на пятой точке». Ларри не говорит о своих чувствах, по крайней мере, со мной. Мы делились очень личными чувствами, но только один раз, насчёт того, что мы значим друг для друга, насколько мы друг другу доверяем и что думаем о мастерстве друг друга. Но после этого, если я когда-нибудь это повторю, я буду ему противен, потому что ему кажется, что одного раза достаточно – зато я наркоман, так что мне этого всегда мало. Это всё равно что употребить ещё одну дорожку кокаина; мне нужно говорить ему снова и снова.

Я внезапно углубляюсь, потому что у меня, по сути, не было возможности делиться чувствами в юности, и именно поэтому я стал комиком: мне хотелось говорить с незнакомцами. Мне было намного спокойнее перед незнакомцами, чем перед родственниками. Поэтому, когда они смеялись над моими нарушениями или моей тревожностью, я чувствовал себя менее одиноким, и я по этой же причине занимаюсь этим до си пор. Если я почувствую себя исцелённым, то я всё. У меня хорошая жизнь. Я не пью. Я гастролирую. Я снимаюсь в одном из шикарнейших ситкомов всех времён и народов, и у меня хорошая женщина – но при этом, если станет слишком радужно, мне трындец. Я не знаю, что я бы делал. Я бы однозначно не пошёл в стоматологи-гигиенисты – им надо давать Медаль почёта просто за то, что они смотрят на чьи-то дёсны. Я не могу посмотреть даже на дёсны своей жены, не говоря уже о дёснах незнакомого человека. Одно дело – дать её солдату или ветерану, но самый очевидный кандидат после них – это тот, кто смотрит на кровоточащие дёсны. Какая отвага.

Я опять облегчил тебе задачу, тебе не пришлось задавать мне вопрос. Как много ты к этому готовился? Тебе делали минет в сауне, пока ты готовился к этому интервью? Ты знаешь, как называется это интервью? Конец карьеры. Мне плевать. Мне насрать. Я ради этого убивался с 1970-го, и мне уже просто всё равно. Пока я добр с людьми, мне просто всё равно, что я им говорю, как на сцене, так и где-либо ещё.

Это, должно быть, освобо …

То есть я хочу быть забавным. Если ты сейчас думаешь, что я нервный, то в сериале я – словно адский ураган. Поверь мне, мы с Ларри в этом сезоне как Али и Фрейзер. Кажется, я пару раз избил его до потери пульса… [ имитирует голос спортивного комментатора] Дэвид падает, Дэвид падает. Затем, после сцены, он говорит: «Ой, я тебя сделал!», а я говорю: «Нет, я, блин, надрал задницу тебе!» Моя единственная цель – надирать ему задницу на сцене аргументами. Он умнее меня и обладает гораздо лучшим словарным запасом, он большой интеллектуал, и когда он ловит меня на ошибке на камеру, улыбка растягивается по его лицу так, как будто это петля для меня. Вспоминаю одну сцену, в которой я неправильно выговорил «бин Ладен», и сказал «Бен Ладен». Сказав это, я увидел, как улыбка растягивается по его лицу, и камеры при этом работали, поэтому я думал: «Я лопух, я идиот, я буду выглядеть как имбецил, как неграмотный долбоящер». Бин Ладен?! К счастью, я нашёлся с экспромтом, сказал: «Нет, я имел в виду Бена Ладена – он шьёт рубашки на Манхэттене». Мне повезло, но приходить в себя так быстро получается не всегда. Он меня прищучил. Бен Ладен?! Да что я, мля, вообще думал?

Итак, вам обоим доставляют большое удовольствие споры друг с другом и попытки перещеголять друг друга в сериале?

О Господи, мы в реале этим занимаемся. Я как раз увидел его вчера вечером на презентации книги, и мы снова спорили. Но это не ненависть – мы любим друг друга, но я его раздражаю. Я должен быть честен. Я раздражаю его гораздо сильнее, чем он раздражает меня. Я учусь у него очень многому. Когда люди говорят: «Ой, а когда «Умерь…» вернётся?», я думаю точно так же, как они – я фанат не меньше других. Ничего похожего на него не существует. Дело не только в его историях, но и в подборе актёров. Джей Би Смув [играющий Леона], когда я впервые его увидел, я подозвал его и сказал: «Я не знаю, откуда вы», – и дело не в том, что он афроамериканец – помнится, в универе я, лёжа, покуривая опиум в наушниках и слушая первый альбом Джими Хендрикса, спросил себя: «Откуда этот парень? Откуда он прилетел?» Именно это я подумал о комедийной роли Джей Би Смува. Мне было бы нелегко вспомнить человека, который когда-либо был смешнее в ситкоме. Ларри тоже с этим согласен. Побор актёров действительно отличный, за исключением нынешней компании… [Смеётся] Вот, видишь, как ты надо мной насмехаешься. Я не хочу ставить себя на одну планку с этими людьми, но на самом деле я, если совсем откровенно, считаю, что должен ставить себя на одну планку. Думаю, вполне справедливо сказать, что сцены, над которыми я работаю с Ларри, достаточно плоские, чтобы ставить их на планку вместе с этими людьми. Думаю, должно быть такое соревнование; я бы посоревновался с Тедом Денсоном когда угодно… Я не знаю, о чём говорю; если честно, мне кажется, что у меня из-за тебя нервный срыв.

Что вы подумали…

У тебя есть что-то, что хотя бы с натяжкой может сойти за вопрос? Серьёзно. Ты в больнице? Ты за решёткой? У тебя есть что-то ещё? Ты закончил? Это всё – мы проговорили 40 минут, и получится одно предложение: «Льюис в восторге от сьёмок в новом «Умерь…», и я до тебя доберусь. Я знаю твоих родных. Я доберусь до всех. Не могу сказать тебе, сколько биографий прошёл, когда люди приходили, сидели и снимали меня 20 часов, а затем использовали только: «Да, Бастер Китон мне нравится больше всех». Если у тебя действительно есть несколько очень важных вопросов, то просто напиши мне по электронке.

Ладно. Спасибо, Ричард. Я очень благодарен.

По-моему, ты должен быть больше чем благодарен – думаю, ты должен сделать мне подарок или что-то в этом роде. Кто ещё бы стал этим заниматься? Думаешь, Ринго стал бы этим заниматься? Ринго не стал бы этим заниматься, даже со всеми его миром и любовью. Если бы ты сказал: «Ринго, можно тебе перезвонить после ужина?», он бы сорвался, и мир и любовь оказались бы начисто высосаны из его организма. Если я не получу от тебя никаких известий, увижу этот материал, и я до тебя доберусь, я прилечу. У меня масса друзей в рок-н-ролле. Я дружу со Stones, и с Procol Harum, и со всеми ребятами из классического рока. Они знают, где тебя найти, поверь мне, я упомяну твоё имя и VICE, и я окажусь у тебя на пороге. Слушай, мне пора. Ты меня заставил сильно понервничать [бросает трубку].

Следите за сообщениями Дэниела Дилана Рэя на @DanielDylanWray