Великобритания ждёт, когда же королева умрёт

Королева жива, бьёт коленкой о коленку в пустом, покрывшемся корочкой и похожем на этажерку Сандрингемском дворце, а её смерть, между тем, наполняет мир. Её Величество в её хрупком и одиноком могуществе преследует призрак; её привидение ползает вместе с морозом по туманным утрам, подходящим для конца света; он хрипит о её судьбе сквозь лязгающие потолки глубокой ночью. Королева скоро умрёт. Мы все когда-нибудь умрём, но смерть королевы уже здесь, витает по миру, пока она рассеянно слоняется там и сям по руинам своей империи.

Люди готовы при малейшем намёке поверить, будто королева мертва; даже ярые монархисты обладают таким тайным запретным желанием. Когда она пропустила свою традиционную церковную службу в день Рождества («сильная простуда», поведали нам из дворца), были тревоги, послания с пожеланиями скорейшего выздоровления, а страна радостно готовилась к утрате. Когда она по нескольку дней подряд пряталась от общественности, мы знали, что что-то вот-вот случится. Затем холодными облачками из-под земли начали доходить слухи: ограничение работы СМИ, несделанное объявление, она уже умерла, а нам не говорят.

А затем случилось нечто очень странное. Королеву, когда та бродила по своим владениям в 3 часа утра (почему? Что за странные кошмары её вели?), принял за незваную гостью и  едва не застрелил один из её же охранников. Это был бы странный конец: все эти почти смертельные болезни, вся эта длительная работа в течение всего 20-го века, защита феодального института от логики современности, обновление анахронизма, как раз достаточное для выживания, – а затем она умирает с пулей в груди, совсем как Романовы столетие назад, совсем как все остальные члены королевских семей, которые не могли освободиться от всего реального содержания, чтобы приспособиться к меняющемуся миру. Разумеется, заявление о том, что её приняли за незваную гостью, – это лишь официальная версия, и она совсем не убедительна. Сколько крошечных хрупких женщин в ярких пальто пробираются куда-то без спроса? Много ли незваных гостей, чьи лица изображаются на деньгах? Возможно ли, что охранник едва не застрелил королеву, потому что принял её за её же призрак?

Мы все ждём. В каждой газете есть собственная база данных материала о мёртвой королеве, 32-страничных полноцветных дополнений, составленных за много десятилетий. Полиция выясняла, как обезопасить её похороны, на телестанциях существуют расписания Дня мёртвой королевы, которые будут реализованы сразу после того, как врачи объявят, что не могли её спасти, у миллионов брендов в папках с черновиками в напряжённом ожидании смерти лежат жалостные твиты.

Когда королева умрёт, нам понадобится очень много ткани для флагов, очень много цветов, очень много британских флагов, маленьких и больших, очень много дубинок для избиения антимонархистов, очень много тюремных камер для их заключения, очень много петель, в которых их можно будет вешать на фонарных столпах. А в век информационного капитализма и производства точно в срок люди, которые всё это производят, должны постоянно, изо дня в день, учитывать этот внезапный всплеск спроса, потому что это действительно случится. Её же сын, лопоухий и разлагающийся, живёт в кошмаре, являющемся перевёртышем Эдипова комплекса: ему нужна смерть матери, чтобы можно было принять долго царствующую мощь отцовского фаллоса. Старушка до сих пор где-то живёт, но Смерть Королевы конкретно существует в мире; призрак реален.

Гипотеза: она уже давно умерла. Почему люди так обожают королеву? Нельзя сказать, что она когда-то что-то действительно сделала; она, судя по всему, просто скучная старая тори, живущая в нескольких по-дурацки больших дворцах; её церемониальную роль с таким же успехом мог бы исполнять практически любой представитель общественности, один из её пёсиков корги или одна из её восковых фигур. Спросите любого искреннего монархиста, за что он так любит эту сморщенную посредственность – и, наверное, услышите вариацию на тему одного и того же ответа: она представляет «традицию», она «обеспечивает стабильность», она «была всегда», она «терпела», она никуда не девается, она за гранью жизни и смерти.

Королева нравится людям, потому что она полностью лишена качеств. Королева – это пустой основной символ, нечто, структурирующее наш национальный дискурс без малейшей необходимости указывать на что-либо, кроме себя. Она просто есть. Она сияет ореолом слабого и некомпетентного бытия. Иными словами, она – феномен без объяснения. Её Величество Елизавета Вторая, Божией милостью Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии и иных своих царств и территорий Королева, Глава Содружества, защитница веры – это то, что грохочет в ночи.

Когда она в 1953 году, в прошлую эпоху, приняла корону, личность, которой была Лиз Виндзор, умерла, а на её место встало нечто иное. Она больше не могла быть просто другим человеком; все мысли и чувства, которые у неё могли быть, а могли и не быть, провалились в пустоту, и она стала королевой, совершенно пустой, царственным ничем, которое вечно живёт на грани собственной смерти. Открытый набор дат, который ждёт повторного заполнения, 1953 – завтра, послезавтра или следующий за ним день. Она – сама себе призрак. То, что когда-то было Лиз Виндзор, сидит в каком-то королевском поместье, холодное, в ужасе, а её смерть правит страной в ожидании своего часа. А мы как верные и покорные подданные также с нетерпением ждём её часа.

@sam_kriss