Как новозеландские художники-миллениалы противостоят отрицательным поколенческим стереотипам

GARAGE – это печатная и цифровая вселенная, охватывающая миры искусства, моды, дизайна и культуры. Наш запуск на VICE.com уже состоялся.

«Мы все можем согласиться с тем, что миллениалы хуже всех». Так начинается недавняя статья в The Wire, без стеснения озвучивающая настрой, который, обоснованно или нет, разделяют многие. Эта часто поносимая группа, состоящая (согласно теории поколений Уильяма Стросса и Нила Хау) из рождённых с 1982 по 2004 год, характеризуется тем, что воочию наблюдает революционные нововведения в технике. А в своей книге 2009 года «Millennials Rising» («Возвышение миллениалов») Стросс и Хау также называют её представителей «особенными, защищёнными, уверенными в себе, ориентированными на командную работу, конвенциональными, подверженными давлению и успешными». Нетрудно увидеть, как эта неловкая мешанина из определений может раздражать людей из поколения X и предшествовавшего ему поколения бэби-бума. Разумеется, эти термины являются обобщениями, но термин – здесь, как и в других случаях – прижился.

В Новой Зеландии разговор о миллениалах получился весьма специфическим, испытав на себе мощное влияние соседней Австралии. В скандальном телевизионном интервью программе «60 Minutes Australia» Тим Гёрнер, девелопер, занимающийся элитной недвижимостью (который и сам является миллениалом), обвинил своих сверстников в растрате денег на чересчур дорогие тосты с авокадо; это их неприлично роскошное предпочтение, как он предположил, напрямую приводит к неспособности обзаводиться недвижимостью. За океаном Новая Зеландия как раз переживает жилищный кризис; Окленд сейчас является четвёртым из городов мира с самым дорогим жильём: средняя цена дома здесь составляет целый миллион новозеландских долларов (свыше 700 000 долларов США). Разумеется, местные СМИ ухватились за замечание об авокадо, ругая миллениалов за расточительность и упуская из виду такие серьёзные проблемы, как ненадлежащее городское планирование и текущая экономическая нестабильность – не говоря уже о недальновидности, которую, пожалуй, проявили предыдущие поколения.

СМИ живут за счет навешивания на людей ярлыков, но то же самое касается и мира искусства. Последний год в Новой Зеландии за хлебную тему миллениалов хватались кураторы, и несколько недавних выставок попытались определить внешний вид и энергетику искусства этого поколения. Первой из них была состоявшаяся прошлой осенью выставка New Perspectives («Новые перспективы»; 23 сентября – 29 октября 2016 года) в оклендском некоммерческом Artspace, которая возвещала о честолюбивом, хотя и неясном, намерении «выделить панорамный образ молодёжных художественных исследований и создания в Новой Зеландии». 21 художник, участвовавший в выставке, был отобран кураторской командой галереи – Джоном Мутамбу и Мисалем Аднаном Йылдызом – при поддержке Саймона Денни через пробы, на которые поступило 120 предложений. Денни, новозеландский художник, в настоящее время проживающий в Берлине, представил страну на Венецианской биеннале 2015 года. Также он, как и Мутамбу, является миллениалом.

Возможно, это и предсказуемо, но «Новые перспективы» были ошеломительными и использовали физические возможности галереи по максимуму. Но они также были тонко продуманы. Критик из Metro Magazine Энтони Бёрт отметил, что выставка показала, «насколько опасно и бессмысленно чесать целое поколение под одну-единственную злобную гребёнку. В то же время она несколько противоречиво делает смелое поколенческое заявление». Как выставка, так и критик попытались рассмотреть реакцию молодых новозеландских художников на неопределённое состояние большого мира. А с момента завершения выставки спорные политические взгляды, которые начинали извергаться в то время, уже проявились полностью: мы живём в мире после Трампа и Brexit, балансирующем на грани ядерного конфликта. И хотя мы уже проходили нечто подобное, ключевое отличие этого случая заключается в господстве Интернета. Технические новшества выборочно демократизировали пространство и информацию, предоставив платформу тем, кому раньше отказывали в голосе. В то время как расизм и другие формы нетерпимости переживают подъём, мы также видим, как снова обретает видимую форму обсуждение небелых людей, коренного населения и прав ЛГБТКИ.

В отличие от «Новых перспектив», выставка The Tomorrow People («Люди завтрашнего дня») в Художественной галерее Адама в столице Новой Зеландии, Веллингтоне (22 июля – 1 октября 2017 года) пользуется политическими переменами, которые произошли за прошедшие с тех пор девять месяцев, сосредоточившись на новых художниках, предлагающих «остроактуальные, изобретательные и игривые способы пережить беспокойные времена». Представив столь же большое количество участников – 25, – выставка, курируемая Кристиной Бартон, Стивеном Клеландом и Саймоном Дженнардом, делает то, на что указывает её название, стремясь определить интересы растущего поколения, только через более традиционную модель кураторства. Проблема выставки в том, что, несмотря на молодость некоторых из её организаторов, она представляется упражнением в выборочном отборе фактов, так как говорит за художников и стремится подогнать их под уже существующий тезис, а не работать с ними, усиливая их собственное видение. Таким образом, она падает жертвой собственного любопытства, и кажется, что на ней полностью отсутствует любое чувство кураторской злободневности. Это прискорбное состояние подчёркивается тем, что, как отмечает Хлои Гогеган в отзыве для The Pantograph Punch, шесть художников с «Новых перспектив» также представлены в «Людях завтрашнего дня» – некоторые с теми же работами.

Если мы примем заявленный интерес «Людей завтрашнего дня» к «переживанию беспокойных времён» как широко представленный в современной практике, то мало какие художники лучше подходят для того, чтобы высказать своё мнение, чем Хамиши Фара из Мельбурна. В апреле 2016 года 25-летний художник привлёк внимание СМИ разных стран по пути из Мельбурна на художественную ярмарку NADA в Нью-Йорке. Поехав по программе отказов от обязательств, позволяющей людям из таких стран-участниц, как Австралия, проживать в США до 90 дней без визы, Фара – гражданин Австралии с сомалийскими корнями – был вынужден сдать отпечатки пальцев и подвергся конфискации паспорта и телефона, после чего его наручниками приковали к стене камеры примерно на 13 часов, а в итоге депортировали без объяснений. Фару допросили охранники, которые, как ни странно, спрашивали его, может ли он творить без помощи наркотиков. «Они посмеялись надо мной, потому что я художник, когда я попытался объяснить свою историю, – рассказал Фара ежедневной австралийской газете The Age, – они назвали меня идиотом и примадонной».

Этот опыт расовых проверок, разумеется, вписывается в вышеупомянутую идею злободневности; то же самое касается ещё одной выставки в Artspace, Dirt Future («Земляное будущее», 4 августа – 2 сентября 2017 года), в которой Фара также принял участие. Будучи художником-резидентом галереи, он работал с семью молодыми художниками в роли наставника, рассматривая вопрос о том, кто за кого говорит. Заметно отличаясь от двух предыдущих примеров, получившаяся в итоге выставка снискала дальнейшую поддержку миллениалов в лице штатных сотрудников Artspace Бриджит Риггир-Кадди и Кэмероном А Лоо-Матамуа. Избранные «почти новые» художники работали с командой этого учреждения над распределением времени и денег без конкретных официальных ожиданий. Они ездили на экскурсии, вкладывались в уход за собой и проводили в галерее столько времени, сколько хотели. Выставка, которую они в итоге создали, была посвящена «уничтожению колониальных поползновений», «свидетельствованию об историях, проявляющихся через тело» и исследованию «следа насилия, который находят с помощью суверенности над собой».

Из этих трёх выставок, по иронии судьбы, самая сильная концепция оказалась у «Земляного будущего». А поскольку кураторские решения по ней принимались сообща, результат, по крайней мере, на первый взгляд выражал общую позицию миллениалов. Хотя её и не представили общественности как «выставку новых художников», она делала акцент на продолжающихся вложениях в своих участников; этот подход вышел за рамки простой институционной критики, закладывая основу новой модели, настоящей попытки нового поколения получить суверенитет для себя. Среди следствий нынешней политической нестабильности – получившая стимул художественная практика, в которой ирония и неоднозначность уступили место более прямым стратегиям. Возможно, чесать поколение под одну гребёнку, когда оно трудится под таким тяжёлым наследственным социальным бременем и остаётся в настолько уязвимом положении, неконструктивно. Почему бы нам просто не дать ему работать?

Лана Лопеси автор, проживущая в Окленде, Новая Зеландия. Она – главный редактор The Pantograph Punch и пишущий редактор Design Assembly.