Подробно о «МастерШеф», самом лучшем шоу британского телевидения

Грегг Уоллес сидит в баре вместе со всеми своими приятелями. Шоты, пиво, шоты, пиво, бренди, бренди, шоты. Кто-то говорит: «Миллуолл», и все кричат: «МИЛЛ-УОЛЛ!» Кто-то ставит кучу больших пивных кружек, и все кричат «шикардос». Я имею в виду вот что: это – Грандиозный Вечер. Греггу Уоллесу хорошо на душе: свежевыбритая голова, гладкая и мягкая; Грегг Уоллес обработал влажные щёки крепким лосьоном после бритья; его рубашка-поло на «молнии» недавно выглажена, а замшевые лоферы недавно начищены. Приятный запах, приятные ощущения, приятный вид.

Грегг Уоллес обходит каждого из своих давних приятелей по очереди, тыкая одним пальцем: «Пить будешь? Пить будешь? Пить будешь?» А затем мир останавливается: он видит её на другом конце зала в окружении трёх-четырёх подруг, где она повернулась к нему спиной. Они смеются легчайшим, воздушным смехом, по-женски волшебным; все они на каблуках и обтягивающих в нужных местах платьях, волосы у них пышные и ухоженные, тени для век роскошные, а очертания губ идеальные, резкие. Все они прекрасны, все, кроме неё: в ней, твёрдой, фигуристой и карамельно-смуглой, есть нечто иное, рядом с ней время затормозило, и все в зале повернули головы в её сторону. (Шутка здесь вот в чём: Грегг Уоллес неравнодушен к пудингам. Женщина, которую вы приняли за женщину, на самом деле является всего лишь огромным липким ирисовым пудингом в платье-футляре. Он готов трахнуться с этим пудингом.)

«Господи, – произносит Грегг Уоллес и проводит одной ладонью по внезапно вспотевшему лицу. – Кажись, я влюбился».

«МастерШеф» – это телешоу, на котором люди, готовящие дома, несколько недель соревнуются за статуэтку в форме закрученной буквы «М» и возможность приложить руку к созданию кулинарной книги. Ведущие – Джон Тород и Грегг Уоллес. Динамика между ними странная, поскольку они, судя по всему, не особенно нравятся друг другу. Когда они стоят в шести футах друг от друга и выкрикивают легко монтируемые шуточки о только что съеденном в залитой холодным светом студии, они больше напоминают двух стареющих рекламных менеджеров, которые знают друг друга по имени, но устали видеться на одной и той же вечеринке, или двух университетских преподавателей изобразительного искусства, оценивающих студенческие работы перед пасхальными каникулами. Двух сватов, вынужденных ненадолго подружиться, когда их сыновья вступают в брак между собой. Джон Тород устал жить, устал есть и слишком устал, чтобы не только носить верхние рубашки на «молниях» и говорить «надеюсь, это не подведёт», но и делать что-то ещё. А Грегг Уоллес, полная его противоположность, – величайший безумец телевидения из ныне живущих, который желает умереть, засунув голову в ведро с крем-сыром. Словом, они оба хотят умереть. Их мнение о еде расцвечивает лишь то, как они хотят уйти.

Формат таков: в первых трёх раундах, которые проводятся за три дня в течение недели, семеро поваров соревнуются за право поучаствовать в пятничном четвертьфинале, победители которого проходят в следующие раунды. Это интереснее всего в «МастерШеф», а ещё это откровенно неинтересно. Трое поваров уходят после первого соревнования – «Похода по магазинам», где они отправляются в бутафорский магазин и в панике хватают несколько сезонных продуктов и кое-что из базового (чечевицу, рис, овощи; цыплёнка, пармскую ветчину, фарш; кто-нибудь, сойдя с ума, непременно делает что-то с креветками), получив указание «приготовьте что-нибудь вкусное».

Конкурсанты очень часто проваливаются на этом простом испытании: они непременно болтаются между двух крайностей – «приготовить что-то безумное как с технической, так и со вкусовой точки зрения, и напортачить и там, и там – скажем, пожарить апельсин во фритюре и подать его с говядиной» или «пойти по пути наименьшего сопротивления и ничем не удивить; кто-то почему-то непременно готовит макароны с тефтельками». Трёх конкурсантов устраняют из процесса после целого одного блюда, и они, задыхаясь от изнеможения, удаляются в маленькую, похожую на нишу, комнатку, чтобы поплакать. «Эти домашние повара обожают готовить», – сообщает нам с придыханием закадровый голос, между тем как люди на наших глазах буквально разваливаются на части, напортачив с каре ягнёнка. И я думаю: да неужели? Неужели?

Почему мы смотрим кулинарные шоу? Есть два вида кулинарных шоу. Тёплые, уютные, приятные, на которых чудо-повар с тихим голосом на сверкающей, безупречной кухне готовит за полчаса три блюда, говоря с вами напрямую, задушевно, по-дружески, причмокивая губами и издавая напоминающие оргазм звуки, заставляя вас (да, вас!) поверить, что вам хватает такта и умения управлять огнём, чтобы приготовить куриную грудку в такой твёрдой, почти что карамелизованной, шкурке, как у него (на самом деле нет). Вторые же более напряжённые и нервные, сродни тому хаотичному гению, которого, как нам говорят, хватает на всех профессиональных кухнях на земле: крики, стоны, давление, шум, вскипающие котлы с горячей водой, Гордон Рамси, блистательный в своём белом костюме, просто орёт.

«МастерШеф» как раз таков. Когда кому-то не удаётся уложить помадку, этот человек бросает себе на лоб посудное полотенце и выдыхает весь воздух из своего организма. Попробовав блюдо с равиоли, чей вкус немного не дотягивает того, который должен был получиться (на готовку этих трёх равиоли кто-то потратил более часа своей жизни), Грегг Уоллес сообщает об этом с таким лицом и таким тоном, словно он врач и говорит, что у вас умер папа. «Хорошо,– говорит он о макаронах, которые, без сомнения, вкуснее всего, что я приготовил за свою жизнь, вместе взятого; Грегг Уоллес подходит к вам на цыпочках, словно собираясь признаться, что только что задушил вашу собаку. – Это просто… Не. Показывает мне. Что вы на самом деле. Можете». Марш в маленькую кирпичную комнату и поплачь над этим, дилетант. Ты отправляешься домой.

Кулинарные шоу существуют не только для пробуждения голода, но и для создания стресса. «МастерШеф» в основном добивается этого, отправляя одних и тех же семерых-восьмерых поваров на одни и те же испытания и показывая, как они не выдерживают одни и те же испытания, снова, снова и снова. Перед вами:

– Женщина, прекрасно знающая родную кулинарную культуру (возможно, карри или азиатские вкусы), чего вполне хватает на ранних этапах, но затем это регулярно работает против неё, стоит ей приготовить буквально любое блюдо без красного стручкового перца;

– Массивный худой бледный парнишка, который, скорее всего, носит фитнес-трекер и сегодня решил пойти по пути наименьшего сопротивления;

– Реально Крупный Парниша, который как будто буквально распадается по швам и, кажется, всё время забывает о чём-то крайне важном в блюде, которое готовит; например, он жарит картошку, уже порезал и приправил картошку, но тут слышит сигнал о том, что осталась одна минута, и в панике осознаёт, что почему-то забыл пожарить картошку;

– Пожилая мамаша, заменившая своих детей марокканской кухней;

– Аспирант, которого реально возбуждают гаджеты и который, кажется, всё время мчится к холодильнику;

– Мать троих детей, совершенно не умеющая сервировать стол; ей просто было приятно здесь оказаться;

– Чувак в интересных очках, который ВСЕГДА готовит какую-то странную хрень («Панкейк с фенхелем и гранатом!»);

– Напряжённый бывший полицейский, который вообще НИКОГДА не готовит странную хрень («Совершенно обычный панкейк из трёх яиц!»)

– Маленькая аккуратная девчушка с высоким хвостиком и подведёнными глазами, которая тихо впечатляет Грегга и Джона, добавив нечто новое в старую классику;

– Совершенно бесполый 40-летний чувак, который смешивает девять-десять кухонь сразу и ВСЕГДА ГОТОВИТ ПЮРЕ;

Побеждает в конце обычно «тихая невысокая женщина, демонстрирующая железное упорство» или «бородач, который закатывает рукава». В этом году мог бы победить и «странный 24-летний участник в отличных отношениях со своим папашей», но на самом деле угадать невозможно до последнего.

В духовном плане Грегг Уоллес из «МастерШеф» и Джеймс «Ардж» Арджент из сериала «Единственный путь – это Эссекс» – один и тот же человек. Они – это одно и то же. Один и тот же человек. Грегг Уоллес – это просто старшая версия Джеймса Арджента. Я не хочу говорить об этом подробнее, потому что в этом нет нужды. Это объективно верно. Грегг Уоллес – это Джеймс Арджент. Они – один и тот же человек. Спасибо за внимание.

Теперь вернёмся к Греггу Уоллесу. Грегг Уоллес погрузился в иссиня-чёрную темноту своей спальни; его глаза открыты, а лёгкие задыхаются. Руки, ноги и грудь у него вымазаны ирисовым соусом. Особенно сильно вымазан подбородок вокруг ямочки. Они познакомились несколько недель назад. Их руки находят друг друга во тьме (у этого монстра есть руки). В начале новых отношений всё, что человек говорит в блаженные минуты после соития, кажется столь же важным, сколь и вся вселенная, в которой это происходит. Как будто всё когда-нибудь могут высечь в камне. Рассказать внукам. Как будто каждый миг его жизни – нечто вечное, чем следует поделиться с партнёром. Начало чего-то с большой буквы «Н». Она сдвинула ноги (у этого монстра есть ноги) и лежит на боку, прижавшись к нему, тихо, уютно, не двигаясь, но всё же не дремля. Он снимает заляпанные ирисом очки и кладёт их на тумбочку. Целует её в липкий лоб. «Пуд, – говорит он (Грегг Уоллес нежно называет этого монстра «Пуд»). – Пуд, я… Я люблю тебя, Пуд».

Во втором раунде страсти начинают накаляться и появляются симпатии к любимчикам всей программы (я в настоящее время болею за бодрую мамашу из Уэльса с татуировкой FooFighters, влюблённую в Грегга Уоллеса, которая всегда делает как раз достаточно, чтобы прорваться в следующий раунд, тем самым снова доказывая, что в большинстве телеконкурсов можно победить, просто не садясь в лужу и не блистая в течение 12 недель – выстояв дольше всех остальных конкурсантов в войне на истощение; забавно смотреть, как она кладёт на лопатки любителей гаджетов, которые всегда делают пюре и распыленную приправу, просто готовя хороший трайфл, какие-то макароны или ещё что-то). Впрочем, в это время начинает повышаться напряжение.

Трудно в точности передать хаос на «МастерШеф». В четвертьфинале поварам дают задание приготовить ровно одно блюдо с широкой свободой действий, и всякий раз, когда они говорят Джону и Греггу, что они приготовят, сия парочка удаляется в маленькую комнатку и кричит, как это хреново и что у них нет технической возможности это приготовить. «МастерШеф» медленно, постепенно, затягивает зрителя в центр своего напряжения: по сути своей, это шоу, на котором самое худшее может случиться, если прольётся соус или окажется, что мясо немного недожарено, однако на кухне «МастерШеф» эти катастрофы подобны смерти. Он втягивает зрителя в свою фантазию, пока тот внезапно не понимает, что охает, прижав руки к груди, когда физрук из Шотландии садится в лужу с лангустином.

«МастерШеф» в своей нынешней форме (т.е. в форме своего рода атаки на разные органы чувств, а не в той, в которой Ллойд Гроссман тихонько ходит по пустой студии с чёрным полом и вежливо спрашивает представителей среднего класса, какой песто они готовят) существуетс 2005 года. Это значит, что вы когда-нибудь осознавали, что смотрите его, развалившись на диване-кресле и поедая ужин. А ещё это значит, что вы в какой-то момент задумывались, как бы вы показали себя на этом шоу. Я когда-то жил в одной квартире с человеком, который уверенно сказал мне, что выиграл бы первый этап благодаря своему спагетти болоньез, которые я уже пробовал и которые оказались в лучшем случае посредственными. Сколько конкретно блюд вы можете приготовить? Интересно, что бы сделал я, если бы пришёл (потный, словно после кошмара) в фартуке на кухню «МастерШеф»? «Грегг, Джон, я приготовил для вас слегка посоленную курицу»? «Джон, Грегг, сегодня я приготовил для вас толчёное авокадо на бублике с халуми, который по моему недосмотру чутка побежал, и без соуса»? «Джончик, Греггушка, я смешал гранолу с йогуртом – я такое ем по вечерам раза три в неделю из сильной лени. В качестве приправы я добавил туда мёд»?

И поэтому очень странно при просмотре «МастерШеф» осознавать, что я обзываю кого-то идиотами за элементарные ошибки – например, когда мясо выдерживают недостаточно долго (я никогда в жизни не выдерживал мясо) или размазывают немного соуса на безупречно белой тарелке (я всё ещё не могу уверенно приготовить яйцо в мешочек). Вот как он затягивает: в первых нескольких раундах зритель видит, как люди психически схлопываются, пытаясь придать мясному блюду фруктовый вкус; зритель с молчаливым удовлетворением видит, как кто-то подаёт изысканную трапезу и удостаивается сдержанного кивка от Джона с Греггом; совершенно нескончаемые финальные этапы, когда энергия и радость от готовки исчезают окончательно, между тем как конкурсанты готовят для военных, рестораторов и целого сонмища фуд-критиков, одетых в блейзеры с джинсами. «МастерШеф» начинается совершенно безрадостно, а потом, выворачивая алхимический процесс наизнанку и превращая золото в дерьмо, затягивает с головой. Затем же, в последний день, когда (надеюсь) мамочка с FooFighters кладёт всех на лопатки с помощью динозавров из индейки и забавной новой версией тостов с фасолью, зритель рыдает в эмоциональном истощении, роняя слёзы в тот же стир-фрай, который он готовит два раза в неделю вот уже пять лет. На «МастерШеф» молчаливая готовка соуса превращается в высокую драму. Как такое возможно?

И море набрасывается на берег. Грегг Уоллес стоит в белых льняных штанах и белой льняной футболке, зарыв мягкие обнажённые пальцы в песок из чистого тростникового сахара; над ним ветер треплет арку из цветов. Она опаздывает, но не слишком; за морем ошеломительно заходит солнце. Играют органы. Несколько близких друзей поднимаются на ноги. Он поворачивается и видит её в белом; она выглядит… Господи. Она выглядит как самая красивая девушка на свете. Коснуться фаты, поцеловать невесту. Взять её за ноги и поднять к своей щеке. «Наконец-то, – думает он, – наконец-то мне спокойно». Он женился на женщине своей мечты. Несёт её вслед за солнцем.

«Я люблю тебя! – кричит он, кружа её на руках. – Я люблю тебя, Пуд!» А затем радостно бросает её в море. У него на глазах её липкая ирисовая голова разбухает и размокает. У него на глазах из неё вытекает карамельный соус, как будто у неё разорвало артерию. «Н-нет! – вопит Грегг Уоллес. – Н-нет! НЕТ!»

«НЕТ!»

«НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!»

@joelgolby

Эта статья первоначально появилась на VICE UK.