Секс, забивание женщин камнями и подпольные аборты: правда о Мальдивах, которая скрывается за образом «тропического рая»

Дж. Дж. Робинсон был редактором первой независимой англоязычной новостной службы на Мальдивах. Этот текст составлен по материалам его книги, «Maldives: Islamic Republic, Tropical Autocracy» («Мальдивы: исламская республика, тропическая автократия»), лично проведённого им расследования отвратительной, опасной и алчной политики, которая является столпом всемирно известной туристической страны.

Немного найдётся на свете мест, где знаменитые футболисты, российские олигархи, торговцы оружием, Мадонна и «Талибан» занимают один и тот же песчаный пляж или тем более пейзажный бассейн. Однако богатые, знаменитые и печально известные проводят свои уединённые романтические отпуски именно на Мальдивах, а изоляция, уникальная география и не предусматривающая лишних вопросов визовая политика этого архипелага в Индийском океане обеспечивает редкостную свободу от любопытных глаз.

Неудивительно, что объявление мальдивским режимом в ноябре прошлого года чрезвычайного положения (которое с тех пор отменили) спровоцировало очередную волну заголовков типа «Беда в раю». Однако это ошибка в словоупотреблении: рай на Мальдивах полагается исключительно туристам, курорты отделены от остальной территории страны. Немногие туристы отрывали взгляд от своих дайкири в неделю заговоров с целью убийства президента, взрывов яхт, угроз применения взрывных устройств, междоусобных баталий, протестов в защиту демократии, а также незаконных экстрадиций – столь же немногие, как и во время переворота 2012 года, в ходе которого был свержен первый демократически избранный лидер страны. Курорт с таким же успехом мог бы быть другой страной.

Те Мальдивы, на которых живут большинство мальдивцев, являются полной противоположностью рая, но «Беда в беде» просто не так звучит. Половина населения, составляющего 350000 человек, живёт в столице Мале, перенаселённой бетонной мешанине из строений леденцовых цветов, площадь которой едва дотягивает до 2,2 квадратных километров. Алкоголь запрещён, возможности поразвлечься ограничены. Шестьдесят процентов населения – это лица в возрасте до 25 лет, являющиеся потенциальными жертвами банд, совершающих насильственные преступления, и исламских радикалов, а ещё люди искалеченные наркотической зависимостью и скукой. Бутылка водки на чёрном рынке может стоить до 140 долларов; героин из коричневого сахара могут доставить на дом быстрее, чем пиццу.

Конституция, тем не менее, требует, чтобы 100 процентов населения составляли мусульмане; неукоснительное соблюдение этого аспекта жизни обеспечивается как властями, так и угрозой крайнего социального вытеснения. Туристы в романтических отпусках на курортах блаженно греются на солнышке на пляжах в нескольких сотнях футов от «местных» островов, на которых мальдивских женщин регулярно приговаривают к 100 ударам плетьми за преступление, заключающееся во внебрачном сексе. В октябре одну женщину приговорили к забиванию камнями насмерть, хотя приговор, к счастью, был впоследствии отменён.

Мальдивские правители частенько пользовались в своих интересах исламским национализмом, выдумывая угрозы и сплачивая население под знаменем «защиты ислама» от других религий. Но, без сомнения, именно криминализация внебрачного секса, а не энергичная религиозная пропаганда вносит свой вклад в более удивительную статистику по Мальдивам – самый высокий процент разводов в мире.

Причины сложны – и являются интереснейшим примером адаптации людей и культуры к принудительному консерватизму.

«Жениться на этих островах легко благодаря малым размерам выкупа и наслаждениям общества, предлагаемого женщинами», – отметил знаменитый исламский исследователь Ибн-Батутта, писавший в 14 веке.

«В большинстве своём люди даже не назначают никакого выкупа. Когда корабли пристают к берегу, их экипажи женятся; намереваясь отбыть, они разводятся с жёнами. Это один из видов временного брака (мута). Нигде в мире не видел я женщин, чьё общество было бы приятнее».

В самом деле, высокая похвала от одного из самых бывалых исследователей всех времён и народов.

В отличие от остальных стран Южной Азии, на Мальдивах свадьбы не считаются чем-то серьёзным. Я опоздал на одну мальдивскую свадьбу на две минуты и пропустил её. Брачующиеся встают, обмениваются кольцами и символическим приданым в несколько руфий, имам даёт кое-какие полезные советы по планированию семьи, а если свадьба особенно роскошная, на выходе вас может ждать поднос с закусками.

Разводы, точно так же, как и свадьбы, считаются чем-то произвольным. В то время как мужчина получает трёхмесячный «испытательный срок» после свадьбы и всегда может развестись с женой, просто трижды сказав: «Развожусь», женщине приходится проходить через судебную систему. Тем не менее, социальной стигматизации женщин, связанной с разводом, не существует. Помню, как один рыбак-молодожён хвастался, что его жена побывала замужем шесть раз; это, пояснил он, хитро подмигнув, значит, что она опытная. Для женщины за сорок это вполне обычная цифра.

Несмотря на упор на консервативный антураж и жесточайший социальный остракизм по отношению к любому человеку, пойманному с поличным, многие мальдивцы оказались удивительно либеральны в своих взглядах на секс. Внебрачный секс – это, может быть, и преступление, но чужие жёны и мужья – достойный объект для охоты.

Мальдивские женщины, со своей стороны, стали носить платки (недавнее новшество) под давлением, но скомпенсировали это обтягивающими джинсами-«скинни» и топами, выглядящими так, как будто их нарисовали краской из баллончика. В итоге получилось нечто в каком-то роде более откровенное, чем западная повседневная одежда, так оскорблявшая мулл. В витринах магазинов женской одежды в Мале стояли манекены с откровенными полосами ткани и коктейльными платьями из тех, которые может носить юная девушка, желающая помучить родителей. Справедливости ради следует сказать, что 16-летнюю девушку, купившую и действительно надевшую одно из них в 2013 году, быстро взяли под стражу согласно Закону об антиобщественном поведении, но до этого она уже успела собрать немалую толпу мужчин, обеспокоенных её распущенностью.

«Были нарушены общественные нормы и ценности мальдивской культуры, – разъяснил нам представитель полиции. – Полицейские объяснили ей, как должна выглядеть её одежда, а также позвонили её родителям и проконсультировали их на эту тему».

«Она очень, очень, очень, очень сильно обнажилась. У неё было прозрачное платье», – добавил он.

В столице Мале даже был секс-шоп, хотя и относительно скучный по западным меркам. У владельца «G-Spot», Мохамеда Низама, были бесконечные трудности с Министерством экономического развития из-за зарегистрированного названия его предприятия, в котором, как он настаивал, «G» расшифровывается как «girl»; дошло до того, что он нацарапал недостающие буквы на вывеске магазина. Дело в итоге дошло до гражданского суда, и государственный прокурор заявил, что это название «не подходит для просмотра женщинами и детьми».

Низам выступил в своё оправдание, предоставив в качестве доказательств распечатки статей из «Times», BBC и CNN, где говорилось, что точки «G» не существует; а следовательно, как его можно признать виновным в ненадлежащем использовании названия?

«Во время всех этих правовых споров Низаму не удалось осознать, что, даже если он и получит разрешение на продолжение торговли под вышеупомянутым названием, ему всё равно придётся бороться за клиентуру, поскольку большинство мужчин почти наверняка не смогут его обнаружить», – предположил один из комментаторов статьи.

То ли из-за запрета, то ли из-за жары, секс был на Мальдивах притчей во языцех. Отсутствие когнитивного диссонанса означало, что пока поддерживается иллюзия исламского консерватизма, пока лодку не раскачивают, пока никто ничего не заявляет, не записывает, не признаёт и ни в чём не сознаётся, пока вас не поймают, простые люди могут быть удивительно лояльными.

Отсутствие отрицательных стереотипов, связанных с разводом, не распространялось на рождение ребёнка вне брака, что страшно позорило не только женщину, но и ребёнка. Именно по этой причине подавляющее большинство жертв приговоров к порке составляли женщины: живот был равнозначен признанию, в то время как мужчины редко являлись в суд, чтобы признаться в собственной, менее очевидной причастности.

Значительное количество беспорядочных половых связей и высокие показатели незащищённого секса (согласно одному исследованию, 90 процентов) наряду с угрозой наказаний по шариату породили культуру жутких тайных абортов. Эти истории были едва ли не самыми мрачными из тех, о которых мы писали. За особенно ужасные две недели в начале 2011 года в открытой купальне в Мале бросили в воду недоношенного ребёнка и ещё одного спрятали в пустой жестянке из-под молока CoastMilk. Ещё одного бросили в кусты, задушенным парой чёрных штанов.

В другом случае местная газета, «Haveeru», опубликовала снимок выброшенного плода в ведре. По какой-то причине было решено скрыть личность плода крохотной чёрной полосочкой предположительно на месте его глаз.

«Посмотрите-ка!» – восторженно изрёк один из наших журналистов, размахивая фотографией. «Похож на лягушку», – заметил другой.

Фундаменталистская партия «Адаалат» призвала найти матерей и приговорить их к смерти. Аборт – это вопрос, который должен заботить всех мальдивцев, заявила партия, и люди должны «сильно бояться», учитывая «растущую популярность блуда».

И они действительно боялись. Чаще всего матерей ловили, и те быстро сознавались на полицейских допросах. До сих пор помню серию жутких снимков пары едва созревших девушек-подростков, присланных нам полицией. Одна попыталась помочь подруге избавиться от недоношенного младенца, и кто-то остановил её на острове. Её перепуганное лицо и дрожащая нижняя губа едва доставали до нижней отметки полицейского ростомера.

«Maldives: Islamic Republic, Tropical Autocracy»_ _Дж._ Дж. _Робинсона вышла 23 ноября.