Революционная история женского брючного костюма

На шесть недель летом 2010 года я променяла юбки с высокой талией и мешковатые футболки на скромный укороченный чёрный блейзер и пару изящных широких брюк. Я носила этот деловой комплект каждый день, стажируясь в небольшой некоммерческой организации в чопорной Торговой палате Вашингтона. Там я целыми днями помогала начальницам, которые запанибрата общались с политиками и носили жакеты с узорами и плечиками, а также брюки в тон, которые едва касались верхушек их каблуков.

Свои брючные костюмы они покупали в дорогих магазинах – к примеру, в AnnTaylor и Bloomingdales. Я же, будучи простой стажёркой, заплатила за свой комплект 45 долларов, обнаружив его на дне секции распродаж H&M. Поскольку жакет был на размер меньше нужного, я реально могла носить его только незастёгнутым. Однако он согревал меня, когда в офисе было холоднее, чем в иглу. А мои расклешённые брюки играли решающую роль по утрам, когда мне приходилось нестись вверх по крутым холмам Вашингтона, чтобы успеть на автобус по дороге на работу.

Хотя в то лето я носила брючный костюм почти ежедневно, я никогда не задумывалась о том, что он символизирует или как он стал настолько вездесущим. Правда состоит в том, что брючный костюм, каким бы невинным он ни казался, обладает невероятно сложной историей и до сих пор существует в странном пространстве нашей культуры, отражая стремления сильных женщин, которые желают сопротивляться гендерным нормам и разжигают гнев тех, кто решительно настроен удержать нас на своём месте.

По словам Марджори Джоллс, профессора женских исследований в Университете Рузвельта, брючные костюмы являются необходимым орудием для американок, работающих в тех пространствах, где ранее доминировали мужчины. «[Брючные костюмы] скрывали женственность [женщины] – и я имею здесь в виду то, что они являлись женщинами, – потому что это нешуточное бремя», – говорит она.

Это понимают все от жалких стажёров вроде меня в 2010 вплоть до высших эшелонов политической власти. Кандидатка в президенты Хиллари Клинтон настолько сильно ассоциируется с силуэтом костюма-двойки, что он, вероятно, мог бы быть её Бэт-сигналом. Разумеется, то, что она единственная первая леди, изображённая в таком костюме на своём портрете в Белом доме и единственная первая леди, баллотировавшаяся в президенты, вовсе не случайно. Брючный костюм воплощает её желание восприниматься как равная сила – отвоевать себе пространство в том месте, где до неё побывало не так много женщин. К сожалению, её тяга к брючным костюмам также навлекла на неё немало критики, особенно от малоприятных субъектов вроде Тима Ганна, который однажды легкомысленно обозвал её « не уверенной в своём поле» из-за «больших, мешковатых классических мужских костюмов».

Однако с другой стороны, именно потому, что брючный костюм в западной культуре считается мужским, его также можно рассматривать как невероятно сексуальный и модный, когда его надевает женщина. Стоит только посмотреть на показы коллекций Кристиана Диора или выступления классических исполнителей вроде Грейс Джонс или даже поп-звёзд вроде Жанель Монэ и Рианны.

«После возрождения на показах весенних коллекций Bottega Veneta, Chanel и Christopher Kane брючный костюм добрался до Рианны на церемонии вручения премии «Грэмми» в этом году, – писал Vogue в2015 году. – Разумеется, та версия от Maison Margiela, которую надела она, была намеренно мешковата, и в ней была какая-то небрежная крутизна, однако посыл был ясен: хит залов заседаний возвращается».

Брючный костюм Рианны произвёл особенный фурор, потому что чем-то смахивал на те, которые были на разделивших с ней сцену мужчинах, Канье Уэсте и Поле Маккартни. Её образ, характерный для другого гендера, потакает плотскому соблазну, который, по словам Джоллс, отнюдь не нов для нашей культуры и, по сути, неотделим от того, каким образом эта одежда эволюционировала в нашем коллективном сознании. «В этом есть нечто сексуальное, потому что главное здесь – интимность: женщина внутри мужской одежды, – говорит она. – Это значит, что в какой-то момент кто-то был голый и поменялся одеждой. Существует очень много способов намекнуть на секс. Следовательно, нынешняя мысль о том, что брючные костюмы надевают, чтобы быть в безопасности и быть консервативными, является значительным сдвигом».

Забавно здесь то, что, каким ни воспринимай брючный костюм – сексуальным или асексуальным, – менее 50 лет назад надеть его в приличном обществе для молодой профессионалки вроде меня, первой леди вроде Хиллари Клинтон или исполнительницы вроде Рианны было бы неслыханно. Женщин в Америке в буквальном смысле арестовывали просто за ношение штанов ещё в начале 1900, а о сочетании их с пиджаками, у которых есть плечики и лацканы, и говорить нечего.

Но в начале 20 века мы не допускались не только до штанов. Женщины являлись гражданами второго сорта практически во всех мыслимых сферах. Они не могли голосовать, не могли занимать должности и не могли работать столько же, сколько мужчины. Однако всё быстро развивалось, отчасти благодаря Первой мировой войне, в связи с которой призвали на службу всех здоровых мужчин и которая помогла женщинам занять свои места среди рабочей силы. Благодаря свободе выбора, к которой женщины привыкли за время войны, они смогли организоваться и заставить страну признать за собой право голоса в 1920 году.

Именно в это захватывающее время, когда женщины брали свою судьбу в свои руки и вырывались из ограниченного круга ролей, в котором мужчины хотели их удержать, Коко Шанель и положила начало брючному костюму. В 1923 году французский модельер представила свой «фирменный костюм». Как и в случае с той одеждой из двух предметов, которую мы знаем сегодня, источником вдохновения стала мужская одежда, но Шанель приспособила силуэты под то, что полагалось женщинам послевоенных лет, желающим вступить в ряды рабочей силы. Поэтому вместо штанов он состоял из юбки до колен и застёгивающегося на украшенные пуговицы шерстяного жакета без воротника. В дальнейшем свободные отдельные предметы рабочей одежды от Шанель изменят правила игры в женской моде.

К 1930 году трудоустроены были 24,3 процента американок. Однако те, кому везло получить работу, часто оказывались на более низкооплачиваемых должностях в сфере бытовых услуг и канцелярской работе, поэтому многие активно организовывались ради получения равных прав на рабочем месте. Несмотря на то, что на Западе женщины уже носили брюки, работая на фермах и ранчо, на остальной территории страны женщины начали менять юбки на широкие штаны лишь с приходом Второй мировой.

Ободрённые этим, дизайнеры сделали шаг вперёд вместе со скандальным фирменным костюмом от Шанель и желанием женщин носить брюки, объединив их. Выдвижение идеи объединения брюк с женскими костюмами в 1932 году приписывают французскому дизайнеру Марселю Роша. Влиятельный дизайнер, чья компания существует до сих пор, представил пару серых шерстяных брюк и жакет в тон с огромными плечиками.

После того, как Шанель и Роша проложили дорогу брючному костюму, со скандальным комплектом начали экспериментировать другие дизайнеры. В 1939 году итальянский модельер и соперница Коко Шанель, Эльза Скиапарелли, вдохновившись мужской одеждой, придумала шерстяной брючный костюм для своей осенне-зимней коллекции. Шерстяной костюм-двойка состоял из пятнистого коричневого шерстяного жакета с четырьмя крупными пуговицами спереди и пары широких штанов с одной складкой и отворотами. По данным Метрополитен-музея, где выставлялся этот ансамбль, во времена его дебюта «предложить простой брючный костюм мог только самый незаурядный дизайнер, а надеть его могла лишь бесстрашная женщина».

Одной из этих бесстрашных женщин была Марлен Дитрих, которая стала одной из первопроходиц, ставших носить брючные костюмы как уличную одежду. Немецкая актриса и певица добилась международного успеха в начале 30 и переехала в США, чтобы сниматься в голливудских фильмах. Для своей оскароносной роли в «Марокко» обаятельная звезда надела смокинг от прославленного дизайнера костюмов Тревиса Бантона. В фильме Дитрих играет певицу кабаре, которая в одной из сцен переодевается мужчиной и целует в губы другую женщину – крайне скандальный момент, которым «Марокко» сейчас и известен в первую очередь.

Несмотря на неодобрение андрогинных женщин общественностью, Дитрих сделала эту мужскую одежду одним из своих фирменных образов.

«Переехав в Нью-Йорк, я подверглась очень сильному влиянию Turner Classic Movies и всего этого прекрасного глянца, – говорит дизайнер Кей Ангер, основавшая названную в честь себя марку женской одежду и одевавшая в брючные костюмы самых разных женщин – от Опры до Хиллари Клинтон. – В фильмах можно увидеть Марлен Дитрих в том самом образе со смокингом и Кэтрин Хэпберн в «Филадельфийской истории» в прекрасно подогнанных жакетах и довольно широких брюках».

Американская актриса Кэтрин Хэпберн, которая также появилась в эпоху актрис, часто надевавших платья с блёстками, но не брюки, также в числе первых переоделась в революционную двойку.

В 1942 году Хэпберн носила знаменитые костюмы в мужском стиле с толстыми лацканами и широкими штанами в фильме «Женщина года», рассказывающем об амбициозной журналистке, которая более предана своей работе, чем своим отношениям. Но она также предпочитала носить их и не в свете софитов. Её выбор одежды был очень прогрессивным и необычным для большинства женщин того времени. Бесстрашный подход Хэпберн к стилю был признан официально в 1985 году, когда Совет модельеров Америки вручил ей свою Премию за пожизненные достижения.

Вторая мировая ознаменовала начало новой эры проникновения женщин в ряды рабочей силы. С 1940 по 1945 год количество женщин среди рабочей силы США возросло с 27 почти до 37 процентов. Они начали выполнять рабочие роли в промышленности, которые ранее выполняли мужчины, поэтому им нужны были брюки. Женские Levi's, которые были впервые представлены в 1935 году, ещё не распространились повсеместно, так что, пока мужья были далеко, женщины, как правило, перешивали их большие брюки под свои женственные фигуры.

Тем не менее, в нерабочее время от женщин ожидалось ношение юбок. В ноябре 1939 года модный редактор Vogue Элизабет Пенроуз высказалась против женщин, носивших свою новую утилитарную одежду не на работе – в ресторанах или даже дома, заявив, что эти женщины, «которые расхаживают в лохматых свитерах и фланелевых мешках на работе и вне работы, дают себе волю (и подводят других людей), распускаясь из-за своих широких штанов».

Однако 60-е годы стали революционным временем для женщин, отмеченным достижениями феминисток второй волны, к примеру, принятием Раздела VIIЗакона о гражданских правах, который запрещал частным работодателям дискриминировать женщин. Также, именно в эту эпоху брючный костюм полностью преобразовал Ив Сен-Лоран. Французский дизайнер впервые продемонстрировал свой скандально известный Le Smoking Suit в августе 1966 года. Он считается первым смокингом, предназначенным именно для женщин, и состоит из собственно смокинга, брюк с атласной полосой сбоку, широкой рубашки, чёрного галстука-бабочки и широкого пояса. Мощный образ впервые выразил мнение мира моды о женщинах в брючных костюмах и идею андрогинного костюма.

«Это был просто секс с головы до пят. И это, я полагаю, связано с тем, что, по крайней мере, какое-то время в нашей недавней западной истории разделённый пах (то есть штаны, а не полное облачение в ткань) считался верхом бесстыдства», – говорит Джоллс.

Из-за этой своей черты брючные костюмы в 60-е годы постоянно вызывали неоднозначную реакцию. Героиней одного из самых скандальных примеров стала нью-йоркская светская львица Нэн Кемпер, известная своим прогрессивным стилем. Когда она в 1969 году явилась в Le Côte Basque в Манхэттене в костюме Le Smoking, её не впустили.

«На мой взгляд, Нэн Кемпер, всегда представляла эту современную, свободную, независимую и элегантную женщину. Она, вероятно, лучше всех носила мою одежду, с ней я сотрудничал дольше и лучше всего», – однажды сказал о Кемпер Ив Сен-Лоран.

Получив отказ в обслуживании, Кемпер сняла штаны и зашла снова в одном жакете в качестве мини-платья. Менеджер ресторана отреагировал словами: «Штанам… в ресторане не место, не более чем купальникам… Мы от своей политики не откажемся».

К 70-ым годам брюки либо в качестве явного символа своей борьбы за равенство, либо просто как средство достижения большего комфорта надевали очень многие молодые женщины. Они стали настолько вездесущи, что в 1972 году правительству США пришлось позволить девочкам ходить в государственные школы в штанишках согласно Разделу IX Поправок об образовании. Аналогичным образом брючный костюм стал любимой униформой предприимчивых молодых женщин, пробравшихся в пространства, в которых доминировали мужчины. Осторожные намёки на зарождение этого явления можно заметить на знаменитом чёрно-белом фото 26-летней Хиллари Клинтон, снятом в 1974 году во время слушаний по делу импичмента президента Ричарда Никсона. Работая в рядах следственного персонала, расследовавшего Уотергейтский скандал, Клинтон выглядит сильной и уравновешенной.

«[Носить костюм] в те времена было обязательно для того, чтобы восприниматься всерьёз как деловая женщина, но женщин всё равно критиковали за попытки подражать мужчинам, так как это была производная от мужской одежды», – говорит Шира Таррант, преподавательница и автор « FashionTalks: Undressing the Power of Style» («Мода говорит: раздеваем власть стиля»).

Несмотря на растущую популярность, этот ансамбль повсеместно подвергался высмеиванию. Взять, к примеру, вышедший в 1977 году бестселлер консультанта Джона Т. Маллоя « The Woman's Dress for Success Book» («Книга о женской деловой одежде»). Маллой пишет: «В большинстве офисов брючный костюм нередко является провалом… Если нужно иметь дело с мужчинами, даже в качестве подчинённых, вы накликаете беду… Если хотите стать свободной женщиной, сожгите свой синтетический брючный костюм, а не бюстгальтер. Синтетический брючный костюм будет держать вас в корпоративном рабстве, в то время как бюстгальтер может и поднять, и удержать».

Несмотря на критику, женщины продолжали увлекаться брючным костюмом. С 1980 по 1987 год годовой объём продаж женских костюмов вырос почти на 6 миллионов единиц, что обеспечило этому сектору индустрии моды прибыль в 600 миллионов долларов. Немало поспособствовал этому росту тренд делового костюма. В деловых костюмах, продвигаемых модными домами вроде Giorgio Armani, брючные костюмы были дополнены широкими плечиками, более крупными лацканами и более резкими очертаниями, имитировавшими мужской силуэт. Эти жакеты с большими плечиками и брюки скрывали фигуру женщины и отвлекали внимание от её пола, создавая ощущение власти, а традиционные половые роли тем временем продолжали размываться.

«В 80-е годы, в эру деловой одежды и яппи, пришедшуюся на президентство Рейгана, женщины начали получать степень MBA. Они собирались разбить стеклянный потолок, а для этого надевали большие накладные плечики и рубашки с галстуками, имитировавшими мужские», – рассказала Таррант.

Этот рост брючных костюмов также отражал рост количества женщин на рабочем месте. С 1972 по 1985 год количество женщин в рядах рабочей силы возросло до 49 процентов, а их роль в «управленческой» работе увеличилась почти вдвое, с 20 до 36 процентов.

Однако, как раз тогда, когда брючный костюм, казалось, наконец-то достиг зенита своей славы как важнейшего предмета модной одежды, в начале 90-х мейнстримная женская мода пережила очередной сдвиг. В Vogue стали появляться заголовки, объявлявшие о конце эры деловой одежды, а универмаги вроде NeimanMarcus быстро убрали со своих складов женские костюмы. Однако ещё предстояло сделать не один шаг к тому, чтобы позволить женщинам носить некогда радикальный ансамбль.

Пусть Vogue, возможно, и казалось, что брючные костюмы уже затасканы, по всей стране ещё существовало много женщин, которым даже не разрешалось носить их на работе. От женщин в государственных органах – к примеру, в Сенате, – всё ещё ожидалось ношение юбок, в то время как мужчины в определённых случаях могли одеваться в хаки. Однако в 1993 году это надоело сенатору Барбаре Микульски.

«Когда я впервые пришла в Сенат, женский пол рассматривался как нечто новое, – говорит Микульски. – Это в немалой степени был мужской клуб. Одежда женщин стала очень важным вопросом».

Итак, однажды зимним утром Микульски вместе с другими сотрудницами впервые пришла на совещание в брюках.

«В тот день шёл снег, и я узнала, что плохая погода будет и дальше. Я просто очень хотела, чтобы мне было удобно. Удобнее всего мне в широких штанах. Ну, а приход женщины на обсуждение в Сенате в брюках рассматривался как потрясение», – вспоминает она.

«Мне пришлось оповестить о своём намерении сенатора Роберта Бёрда, ревнителя традиций. Парламентарий из Сената взглянул на правила, чтобы убедиться, что это разрешено. Сенатор Бёрд дал добро – не сказал «да», а кивнул, – и в день, когда я пришла на обсуждение в Сенате в широких штанах, я стала первой женщиной, которая это сделала. Я как будто по луне прошла».

Два десятилетия после того, как сенатор Микульски предоставила возможность женщинам носить брюки в сенате, я свободно разгуливала в своём брючном костюме по столичному Вашингтону. В то время я не понимала насколько сильно многие другие отважные женщины помогли мне пользоваться своей свободой и комфортом костюма. Только я могла позволить себе уценённую версию свободы, потому что я хотела быть на одном уровне с уверенными женщинами старшего возраста, с которыми я работала.

Следить за сообщениями Эрики Юз на Twitter.