Моей первой работой вне тюрьмы стала работа в тюрьме

Эта статья была опубликована в сотрудничестве с Marshall Project .

Меня освободили в 2015 году после 20 лет заключения за убийство в Нью-Мексико. Находясь в тюрьме, я работал пекарем в столовой в Департаменте исполнения наказаний. Затем, когда я вышел, моя первая работа была на той же кухне, где я подавал чизбургеры с зеленым чили, буррито и жареный куриный стейк.

Я был первым бывшим заключенным, которому разрешили работать в государственной системе в рамках так называемой новой программы «Возвращение граждан». Идея заключалась в том, что департамент по вопросам исполнения наказаний нанимал ребят после того, как они вышли на свободу. Цель состояла в уменьшении повторных правонарушения, дать людям навыки, необходимые им для того, чтобы стать успешными.

Им нужен был тот, кто хорошо представит новую программу, и я думаю, что хорошо, что уже взаимодействовал с общественностью, когда продавал браслеты и серьги, которые я делал на ярмарке рукоделий в тюрьме. Я пожертвовал прибыль дому Рональда Макдональда, а официальные лица программы разрешили мне дать интервью газете, пока я был ещё в заключении.

Я был немного обеспокоен возвращением в то же место, где я был заключен все эти годы. Но на этот раз всё было по-другому, так как я фактически не жил в тюрьме. В основном, я боялся мелочей: а что будет, если я оформлю свои налоги неправильно, или налоговая служба засудит меня? Что, если я случайно нарушу свое условно-досрочное освобождение?

После того, как меня приняли, но до того, как меня впервые освободили, я был настолько осторожен, что соблюдал каждый нормативно-правовой акт. Мне казалось, что все смотрят на меня. Я позаботился, чтобы в моей камере не было слишком много одеял. Я сказал своим приятелям: «Вы занимайтесь своим делом, а я своим».

Как только я вышел на свободу, я был также осторожен: мне не разрешали держать спиртные напитки в моём доме, поэтому я попросил свою подругу избавиться от её кулинарного хереса.

В основном, моя «новая» работа на кухне прошла успешно. Многие заключённые, работающие со мной, действительно поддерживали меня, так как они надеялись, что появится подобная возможность. Тем не менее, могу даже сказать, что некоторые из них потеряли уважение ко мне, так как они считали, что я «переметнулся на другую сторону», но на самом деле они ничего не могли сказать, так как у них могли появиться проблемы.

Многие работники тоже не оказывали должного уважения ко мне. Несколько из них говорили: «Эй, я хочу побольше», пытаясь заставить меня дать им ещё одну порцию еды по той же цене. «Что ж, за дополнительную плату», — говорил я. Они пытались оказать на меня влияние, которое они имели надо мной, когда я был за решеткой. Но я этого не допускал.

Примерно через девять месяцев мой начальник ушёл, и мне доверили управление кухней. Мне приходилось планировать питание и вычислять норму прибыли. Было нанято ещё несколько бывших заключенных. Один из них несколько раз обращался ко мне за советом, и я попытался обсудить с ним его чувство тревожности из-за жесткого контроля, который осуществлялся за ним, даже будучи свободным человеком. Я ему сказал, что от этого чувства не избавиться. Многие работники тюрьмы не думают, что заключённый должен возвращаться и работать в исправительном учреждении, по их мнению, мы просто пытаемся пронести наркотики или запрещенные предметы.

Тогда местное агентство новостей опубликовало статью обо мне. Я ждал её выхода с волнением: вы никогда не знаете, как СМИ могут подать информацию. Но рассказ был весьма позитивным. После того, как я прочитал некоторые комментарии в интернете, мне стало обидно — они говорили, что я не заслуживаю той работы, иногда используя мерзкие слова, — но я пережил эту боль. Однако кто-то из департамента вспомнил и рассказал репортёру, что я был тем человеком, которому она бы поручила присматривать за своей трехлетней дочерью. То, что она может доверять мне, заставило меня чувствовать себя намного лучше.

Тем не менее, быть первым человеком, который мог участвовать в программе трудоустройства, порой было напряжённо. Однажды высокопоставленный сотрудник исправительного учреждения остановил меня в коридоре и сказал: «Просто, чтобы ты знал, если бы ты не достиг успехов, программу бы закрыли». «Боже, спасибо», – подумал я. «Никакого давления!»

Через пару лет я покинул программу. У меня были некоторые проблемы со здоровьем, и я не мог ходить на работу, но это не должно было длиться вечно. Теперь я снова ищу работу.

Некоторые заключённые говорят: «Когда я выйду, я подам на социальную помощь; Я не знаю, как вести себя в обществе». Я понимаю, что им нравится бездельничать, когда у них есть дядя Сэм, который оплатит счета, но я не считаю это правильным. Многие из нас пытаются найти работу, и я горжусь тем, что в этом есть моя маленькая заслуга.

Дэвид Ван Орн отбывал 40-летнее наказание, из которого уже отсидел 20 лет, за убийство Нормы Клаус в 1995 году и двоих сотрудников правоохранительных органов, которое он совершил под действием высокой дозы метамфетамина. Он был освобождён условно-досрочно в 2015 году. Более подробную информацию о его деле и широкой практике бывших заключенных, нанятых на работу исправительными учреждениями, можно найти здесь.

Эта статья впервые появилась на VICE US.