Мои обнажённые фото разошлись по всей моей старшей школе

Когда мне было 15, самыми страшными из проблем моих одноклассников были самые обычные подростковые беды. Как лучше всего вывести рвоту с родительского ковра после домашней вечеринки? Как лучше всего наконец-то заняться сексом, совершенно не имея опыта в этой сфере? Впрочем, у меня была более насущная проблема. Я могла думать лишь об одном – как скоро все, кого я знаю, забудут об увиденных фотографиях моей голой задницы.

История моих украденных обнажённых фото начинается в 2007 году, в детской спальне моего тогдашнего парня. Я позировала между постерами Кристины Агилеры и Криштиану Роналду в своём первом наборе нижнего белья – корсете с подвязками, стрингах в тон и чулках. Сейчас мне кажется, что то, что я решила выбрать набор в жуткой розово-белой цветовой гамме, могло указывать на то, что я ещё была недостаточно взрослой, чтобы снимать сексуальные селфи для своего парня.

Селфи я снимала на его кровати до его возвращения домой из школы – с раздвинутыми ногами, положив руки на грудь, с открытой пятой точкой, – используя таймер на телефоне. Когда он пришёл, я отправила их ему по блютусу, но он удалил их со своего телефона. «Если их оставить, они в конце концов окажутся повсюду», – сказал он.

Он был прав. Собственно, всего через две недели одна моя одноклассница подбежала ко мне в школе и показала мне у себя на телефоне фотографию моего полуобнажённого тела, а затем осторожно объяснила, что «твою задницу увидела вся школа».

Мой парень не был виноват в утечке. Двое других мальчишек в школе стянули телефон у меня из сумки и отправили фото себе. Затем они разослали их всем своим друзьям, которые, в свою очередь, разослали их всем своим друзьям. Это быстро разрасталось, и в конце концов на меня в этом обнажённом состоянии взглянула вся школа.

Моё юное тело превратилось во всеобщее достояние. Изначально эти снимки знаменовали особенный момент в моей жизни – первый раз, когда я посмотрела на себя и посчитала себя сексуальной и взрослой. Позируя для этих снимков, я чувствовала себя уверенной и сильной, и мне хотелось поделиться этим моментом со своим парнем. Но вышло по-иному, и в итоге я ощутила себя отвратительно наивной.

СМОТРЕТЬ:

«Женщинам часто внушают чувство вины за то, что они снимают подобные фото и видео, – говорит мне Анна Хартманн, уполномоченная по вопросам цифрового насилияНемецкой федерации женского психологического консультирования и аварийных служб для женщин. Эта организация запустила в 2017 году кампанию против цифрового насилия, дабы помочь женщинам, получившим подобный опыт, дать отпор.

По словам Хартманн, всё больше женщин обращаются за психологическими консультациями из-за цифрового насилия – впрочем, точных цифр не знает ни служба консультирования, ни полиция. Представитель немецкогоФедерального ведомства уголовной полиции подтверджает, что в 2016 году было сообщено почти о 6000 инцидентах, в ходе которых фотографии и видео интимных ситуаций были намеренно распространены вопреки желанию изображённых людей. Австрийский опрос, проведённый в 2014 году, обнаружил: 16 процентов австрийских подростков в возрасте от 14 до 18 лет заявляли, что делали обнажённые фото, в то время как 50 процентов сообщили, что знают человека, чьи снимки либо подвергались распространению, либо использовались для его шантажа или травли.

В 2014 году, когда были взломаны учётные записи на iCloud таких знаменитых женщин, как Рианна и Дженнифер Лоуренс и их обнажённые фото были выложены по всему интернету, тогдашний европейский комиссар по вопросам цифровой политики, Гюнтер Эттингер, сказал: «Если кому-то, особенно знаменитости, хватает дури снимать себя в обнажённом виде и выкладывать снимки в интернет, этот человек не должен ожидать, что мы его защитим». Но если человек снимает личные обнажённые фото, а их затем крадут, он должен иметь возможность надеяться на какую-то защиту. Как утверждает Хартманн, сам по себе секстинг – не проблема: винить следует людей, которые крадут личные изображения или публикуют их ради кликов. «Но мы слишком уж часто возлагаем вину на жертв».

Спустя два дня после того, как мои фотографии начали распространяться по школе, мне позвонил один друг. Он хотел сообщить мне, что моя лучшая подруга только что выложила мои снимки у себя в блоге. Проверив сайт, я увидела подпись под фотографиями: «Шлюха».

Вот это да! Моя лучшая подруга постит обо мне в интернете обидные, унизительные сообщения в то время, когда она нужна мне больше всего. Мне стало стыдно, страшно и совершенно одиноко, а ещё я знала, что не могу вернуться в школу.

По словам Хартманн, это была совершенно нормальная реакция. «Когда у вас на глазах быстро распространяются ваши снимки или видео, а вы не знаете, сколько людей их увидят, это огромная потеря контроля», – говорит она.

Я была довольно юной, когда познала первое правило интернета: то, что однажды оказалось в интернете, остаётся там навсегда. Но возможно, в будущем это не всегда будет так.

В декабре 2017 года ЕС принял новые меры по улучшению защиты людей, пострадавших от порномести и подобных действий, вроде того, что случилось со мной. В 2015 году британское правительство ввело закон, согласно которому порноместь стала преступлением, наказуемым двумя годами тюрьмы. Но у нас в Германии пока нет конкретных законов по этому вопросу.

Как только я увидела свои снимки в интернете, стало очевидно, что мне не выбраться из этой ситуации без небольшой помощи. Поэтому я обратилась к своему отцу, а он немедленно позвонил одному из мальчишек, укравших фото, и пригрозил связаться с его родителями, если фото не будут немедленно удалены из блога моей подруги.

Снимки были убраны вскоре после этого, но проблема не исчезла – я никак не могла узнать, сколько людей их скачало с того момента, как они появились в сети, не выложили ли их где-нибудь и другие ученики и не видел ли их кто-то из моих учителей.

На следующий день в школе подруга, которая выложила мои обнажённые фото у себя в блоге, высказала мне в коридоре своё недовольство гневной СМС-кой, которую я отправила ей накануне вечером. Не успела я хоть что-то сказать, как она ударила меня по лицу. Я вернулась в класс, сложила вещи и выбежала из здания. Я до конца утра проплакала за спортзалом.

В конце концов мне придала сил мысль о том, что совсем скоро произойдёт следующий большой школьный скандал и что вскоре мои фотографии всем станут по барабану. В последующие недели я занималась своего рода ребрендингом. Я хотела доказать тем, кто меня оскорблял, что я не такая, как они обо мне говорят. Поэтому я одевалась как можно проще – в кроссовки, джинсы и толстовки. Я меньше красилась и нигде не гуляла. Я посвятила себя своему парню, с которым пробыла вместе ещё несколько лет, потому что, решила я, если у меня будет парень, никто не сможет назвать меня шлюхой.

СМОТРЕТЬ:

Следующие два года мне приходилось учиться в одном классе с теми двумя мальчишками, которые украли мои фото. После того, как мой отец поговорил с одним из них по телефону, они оба извинились, а я приняла их извинения, так как на самом деле считаю, что они не думали, что это настолько выйдет из-под контроля.

Но со своей бывшей лучшей подругой я не говорила почти десять лет. До недавнего времени, пока она не добавила меня в друзья на Facebook. Я связалась с ней ради этой статьи, чтобы увидеть, помнит ли она, почему это сделала. «Я просто хотела сделать тебе больно, – объяснила она. – Не могу даже вспомнить, почему. Просто хотела, и всё. Думаю, то, что я забыла, показывает, насколько безразличны мне были твои чувства».

Хотя я и простила одноклассников, мне так и не удалось полностью забыть о вторжении в моё личное пространство или о том, как меня винили в случившемся. Много лет люди из моего родного города, которые даже не учились в одной со мной школе, говорили мне, что видели те мои фото. Во многом это всё ещё значительная часть моего «я». Хотя я и знаю, что могу надевать что хочу и когда хочу, я всё равно ещё невольно чувствую себя так, как будто сделала что-то плохое, когда кто-то мимоходом делает замечание насчёт моего внешнего вида.

В конце концов, нам нужно придумать эффективные способы сделать так, чтобы жертв утечек «обнажёнки» и порномести больше воспринимали всерьёз и чтобы социальные сети и медиаплатформы реагировали быстро и пресекали подобные действия, связанные с сексуальным насилием. Поскольку, как говорит Хартманн: «Порноместь – это прежде всего разновидность гендерно-специфичного сексуального насилия».

Эта статья первоначально появилась на VICE Germany.