Могут ли квир-люди изменить брак изнутри?

Сейчас, когда Америка уже два года наслаждается равенством в вопросах брака по всей стране, легко забыть, насколько же яростно мы боролись за его достижение.

Однако квиры действительно боролись до изнеможения десятилетие за десятилетием. Эта борьба изображена в «Пробуждении», которое вышло в апреле в издательстве Harvard University Press. Она, написанная историком и экспертом Натаниэлем Фрэнком, является захватывающим рассказом о современной битве за равенство – в частности, с учётом того, как много представителей ЛГБТК были против однополых браков, пока бушевала эта борьба.

В прошлые десятилетия тревогу вызывало то, что брак является громоздким, устаревшим институтом, непоправимо отягощённым женоненавистничеством и расизмом, а также мифом о моногамии. Квиры, как казалось многим, могут и лучше.

Как вспоминает Фрэнк, для того, чтобы этот настрой изменился, понадобились годы споров и внутренней грызни (а также чума). СПИД дал понять, что равенство в вопросах брака – в равной степени моральный и институциональный императив. Пока группы квиров истреблял этот вирус, люди с ВИЧ стали повсеместно обнаруживать, что они слабо защищены законодательством, а после их смерти их партнёры оставались ни с чем. Это привело к более сплочённой кампании за равенство в вопросах брака, особенно в начале 90-х, благодаря стабильному росту судебных дел – и отката, выражавшегося в дискриминационных законах.

Но теперь, когда эта битва отходит на задний план истории, у нас наконец есть возможность отряхнуться, глубоко вдохнуть, оглядеться вокруг и спросить: а что дальше?

Данное интервью отредактировано из соображений длины и ясности.

VICE: Почему с началом этого разговора в 1950-х очень многие активисты выступали против равенства в вопросах брака?

Натаниэль Фрэнк: В то время многие люди, работавшие в гей-политике и квир-субкультурах, пользовались таким уровнем сплочённости сообществ, какого не знали ранее, и это казалось им невероятно новаторским, захватывающим и утопичным. Они создавали сети дружбы, общения, заботы и секса, которые мало кому до этого представлялись возможными.

Так что мысль о вступлении в брак казалась невыносимой для этого захватывающего проекта, частью которого ощущали себя очень многие люди. Они считали, что могут быть авангардом нового способа организации общества и семьи, который не концентрировался бы на попарном отступлении в частную сферу. А я думаю, брак угрожал тому видению, которое они распространяли на многих.

Были ли они правы? Теперь, когда у нас есть брак, можем ли мы утратить эти сети квир-поддержки, создававшиеся десятилетиями?

На мой взгляд, в успехах всегда есть какой-то проигрыш. Это классическое явление для любых меньшинств. Завоёвывая принятие и более высокую степень равенства, теряешь некоторые аспекты своей идентичности, выросшие вокруг маргинализации. Не обязательно терять всё, но некая потеря присутствует.

Изменила ли борьба за равенство в вопросах брака мнение людей о браке?

Хотя я в самом деле считаю, что усилия по завоеванию равенства в вопросах брака поставили под сомнения связанные с браком нормы – к примеру, гендерные диспропорции, – я не думаю, что ЛГБТ-активизм, связанный с браком, изменил определение брака. Это, возможно, расширило ожидания людей от того, чем становился брак.

Брак менялся всегда. Всегда, всегда, всегда. Когда-то давным-давно он существовал исключительно для аристократов и служил для взаимосвязи между королевствами и консолидации власти. Когда он наконец стал доступен и простым людям, главным в нём стало разделение труда и распределение обязанностей на ферме. А затем, в пределах национальных государств в современную эпоху брак стал подразумевать потерю женщинами своих правовых идентичностей. Нередко брак подкреплял расовые привилегии. А затем брак потерял связь со всем этим. Это происходило задолго до 1990-х, когда однополый брак стал пользоваться популярностью.

Насколько могут поставить себе в заслугу равенство в вопросах брака республиканцы?

Республиканцы, конечно же, послужили легализации брака в нескольких штатах. На мой взгляд, со стороны людей прогрессивных взглядов было бы мудро это признавать. Нередко, когда борешься за масштабные изменения в обществе, очень важно пользоваться широкой поддержкой, в том числе поддержкой с обеих сторон. В особенности если хочешь, чтобы они были долговечными.

Когда создаёшь свой союз, получаешь больше заинтересованности от различных людей, получившиеся изменения с меньшей вероятностью будут уязвимы с течением времени. Это многие из нас наконец-то осознали 9 ноября.

Отношения республиканцев к равенству в вопросах брака сложны и противоречивы, и в основном они очень негативны. Республиканцы как партия были слишком уж рады продать и предать гомосексуалов ради укрепления собственной власти. Демократическая партия продвинулась ненамного дальше, но их нельзя винить так, как можно винить республиканцев в создании и обеспечении принятия Закона о защите брака как самого спорного вопроса на выборах 1996 года.

Теперь, когда нас приняли, могут ли квир-люди улучшить институт брака?

На мой взгляд, создание дискуссии о равенстве в вопросах брака на национальном уровне уже, как показывают некоторые доказательства, сделало институт брака сильнее. Президент Обама, судья Кеннеди и многие другие не стали бы говорить о роли и функции брака, если бы тот вопрос не оспаривался.

Сейчас даже бывает, что гетеросексуалы цитируют решения суда по вопросу равенства в собственных клятвах супружеской верности. У меня было много разговоров с моими братьями-гетеросексуалами о том, для чего предназначен брак.

Об этом очень много говорила [активистка, боровшаяся за равенство в вопросах брака] Кейт Кенделл – она однажды встретилась на юридическом круглом столе [с другим активистом] Эваном Вулфсоном и начала как начинающая квир-лесбийская феминистка, заявив: «На мой взгляд, брак патриархален». Она говорила, что Эван едва не перепрыгнул через стол.

Впоследствии она поняла, что для перестройки института к нему нужно присоединиться. И она с нетерпением ждёт, когда это сможет сделать следующее поколение.

Мэтт Бом – автор книги «Defining Marriage: Voices from a Forty - Year Labor of Love» («Определение брака: голоса из сорокалетней муки любви»), личной и политической истории равенства в вопросах брака. Следите за его сообщениями на Twitter.