Я попыталась обнародовать историю о Луи Си Кее, и это едва не убило мою карьеру

Некоторое время назад я опубликовала статью о своём опыте попытки сообщить об обвинениях против Луи Си Кея в связи с его поведением на крупнейшем комедийном фестивале мира. В этом материале я рассказала, как управляющий директор фестиваля Just for Laughs наорал на меня за заданные комикам вопросы о том, слышали ли они о роившихся вокруг Си Кея слухах насчёт сексуальных домогательств.

За несколько недель с момента публикации той статьи меня обозвали много как. Меня обзывали «пи..ой»; это замечание настолько глупо, что совершенно меня не трогает. Меня называли хреновой, что является относительным ценностным суждением. Меня называли «куколдовской снежинкой»; эта фраза настолько идиотская, что я подумала, что ею нельзя обозвать кого-то всерьёз.

Videos by VICE

Но есть кое-что, что тревожит меня более прочего, вопрос, который мне задало несколько мужчин, у которых было от нуля до десяти читателей в Twitter: почему я ничего не говорила, если не один год знала, что история о Луи Си Кее имеет под собой реальные основания? Разве это не делает меня такой же плохой – нет, в каком-то смысле даже хуже, – как и всякий другой человек, который об этом знал?

Потому что жизнь не такая, Дейв из Огайо. Нельзя сказать, что я и только я обладала возможностью обнародовать историю, однако предпочла ничего не делать. Я пыталась. Я говорила об этом на сцене, я говорила об этом в Интернете, я говорила об этом в живых разговорах. Я пыталась.

Я знала об историях о Луи Си Кее много лет, потому что все, кого я знаю, много лет знали об историях о Луи Си Кее. Просто так уж обстоят эти дела – или, пожалуй, обстояли. До настоящего времени злодеям в индустрии развлечений сходили с рук десятилетия ужасающего поведения, потому что никто не был готов публично посрамить их за него по множеству причин, в частности из-за страха и из чувства самосохранения. Легко быть 2000-м человеком, ретвитнувшим заголовок после того, как его разместили во всех вечерних новостях; единственным человеком, вопящим в пустоту, быть труднее.

То, что я была так сломлена этой треклятой историей, и непоправимый ущерб, который погоня за ней нанесла моей карьере, значит, что я не особенно радуюсь тому, что наконец-то оправдана. Изгнание с красной дорожки на крупнейшем комедийном фестивале мира, если вы и сам комик, может обеспечить вам репутацию хулигана среди коллег, но особенно приятно от этого не становится. Такое чувство, как будто вы больше никогда не будете иметь отношений с 3 Arts, чрезвычайно, чтоб её, могущественной менеджерской компанией, представляющей Луи Си Кея и бесчисленное множество других комиков первого эшелона, лишь из-за того, что вы, блин, задали вопрос Кевину Харту (клиенту 3 Arts, ясен пень), тоже не особенно приятно. Когда друзья начинают вас чураться, чтобы не оскверниться вашей токсичностью, это может как бы возыметь определённый эффект. То есть меня оставили на произвол судьбы прислуживать Луи Си Кею, ей же Богу.

Менеджер Си Кея, Дейв Бекки (с которым я, прошу заметить, никогда не разговаривала), утверждает, что не заставлял никого замолчать угрозами; очень может быть, что он говорит правду. Но на самом же деле ему для достижения этого эффекта необязательно было откровенно кому-то угрожать. Любой человек, облечённый властью, говоря кому-то сравнительно бессильному не говорить о своём личном опыте или о чужом опыте (как он, согласно рассказам, поступал), воспринимается как угроза. Чем больше, по мнению человека, его накажут за высказывание, тем меньше он склонен говорить.

Смотреть:

И кроме того, Дейв из Огайо, если никто не готов высказаться для тебя, то у тебя нет материала, есть только слухи, и ты и СМИ, на которое ты работаешь журналистом, оказываются в неловком положении, если персонаж материала хочет отправиться в суд. Медийные организации не склонны сообщать о неподтверждённых слухах, потому что, знаешь ли, им не хочется, чтобы их затаскали по судам до забвения. То, что я знала о Луи Си Кее, знала о Харви Вайнштейне, знала о Кевине Спейси, знала, что [имя] совершил [отвратительное деяние], но не имела власти поведать об этих фактах общественности, не делает меня соучастницей в действиях этих мужчин. Эта вина лежит на людях, которые заставляют людей молчать с помощью устрашения.

К несчастью, в подобных случаях ответственность всегда лежит на жертвах: надо высказываться – чем больше, тем лучше. Лишь тогда, когда это станет невозможно игнорировать, лишь тогда, когда можно будет брать числом, ситуация может резко измениться. И лишь тогда, когда жертвы будут чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы говорить и быть услышанными, другие набираются смелости говорить за себя. Потому что такова жизнь, Дейв из Огайо.

Видит Бог, я слышала о других мужчинах, более известных, чем Луи Си Кей, совершавших даже нечто худшее, чем то, в чём он сознался. И видит Бог, я знаю других людей, которые слышали и ничего не говорили, боясь подвергнуть риску свои профессиональные связи.

Я не знаю, как можно дружить с женщиной, подвергшейся чьему-то насилию, и ничего не сделать, чтобы помочь ей, потому что не хочется налажать со своим сценарным контрактом. Нарциссичные люди, которых в индустрии развлечений навалом, бдительны лишь тогда, когда это политически удобно. Кстати говоря: когда я в следующий раз увижу, как псевдосоюзник, молчавший о Си Кее, делает какое-то высокопарное заявление о бдительности в Интернете, я брошу его в вулкан.

Теперь об этой истории сообщил New York Times, и Луи Си Кей подтвердил эту историю. Это восстановление справедливости доставляет мне мало удовольствия, а это странно, поскольку я в целом, человек ужасно мелочный.

Теперь, когда это вынесено на публику, вместо радости за восстановленную справедливость я чувствую презрение из-за того, что люди перестали плевать на десятилетия заявлений лишь тогда, когда положение женщин как жертв выбилось в тренды. Хотя я очень рада, что ситуация меняется, я боюсь, что это ненадолго. Что случится, когда #MeToo упадёт в цифровую бездну, поглотившую #YesAllWomen? Почему я была одной из очень немногих людей, которым было не наплевать до того, как хэштег сделал это нормой?

Для ясности: я не считаю себя некоей народной героиней и не наслаждаюсь своим появлением в истории. Потому что это не моя история. Никто никогда не дрочил передо мной. Но это никогда не мешало мне быть неравнодушной к насилию над другими и желать для них справедливости независимо от последствий. Я устала слышать от друзей, что я смелая, потому что у меня работает моральный компас. Я лишь надеюсь, что моральность станет новой нормой.

Следите за сообщениями Меган Кёстер на Twitter.