Герой поколения лайков

В жизни поводов гордиться поведением народа, частью которого, как не сливайся, не съезжай и не отрекайся, ты так или иначе быть обязан, было не особенно и много, но последний случай из жизни нашего подъезда вызвал у меня восторг.

Вкратце, иногда в Москве случаются такие беды, как нашествие "зверей из-за стены", как называет их наш благословленный Ривенделл, а грубияны обыкновенными "замкадышами" (как раньше приезжали любера в столицу на свои паскудные мероприятия), и никакой район, подъезд и лифт в Москве не может считать себя в безопасности. Так значит эти бессердечные, и, надо понимать, что пьяные, селяне, уже дважды оскверняли мой подъезд, с яростью вандалов расправляясь над зеркалом в грузовом лифте. Неизвестно, является ли эта акция жестом идеологической непримиримости селян с техническим прогрессом, черпает ли свои традиции в движении луддитов, или таким образом у селюков обычно принято выказывать свою паралимпийскую удаль.

Первое разбитое зеркало (по факту, зеркало селяне разломать-то не смогли, и в обоих случаях у пацантров хватило концентрации и силы только на порчу имущества, а не его уничтожение) народонаселение подъезда молча проглотило, а потом мы все в течение нескольких недель суропились в разбитое зерцало по утрам на работу и вечером с работы. Детально неизвестно, сколько наших братьев погибло от этой хуйни.

Мы все прикинулись тогда, что этот инцидент был не более, чем досадным недоразумением, О Его Величество Случай, как любят говорить те, кто в целом любит говорить хуйню.

Когда новое зеркало повторило судьбу первого, народ не стал терпеть и первобытным способом донес до вандалистов свою точку зрения, чьей-то детской, но недрогнувшей рукой написав под артефактом селюковского акционизма простенькие 5 букв: МУДАК.

Примерно месяц мы смотрели на свои косые рожи в выпуклом, кривом и вспоротом разломами зеркале в сопровождении подписи "Мудак". Красочным вензелем всей композиции являлся смачный отпечаток селюковского валенка (не то адики-вадики какие-то, не то ер макси), и куски земли, которые первое время валились из трещин, как зубы при цинге. Я еще тогда подумал, насколько же функциональным, в принципе, аналогом любого зеркала в любой организации является табличка с надписью "Мудак".

После положенного траура зеркало убрали, и еще какое-то время мы любовались открывшимся на месте зеркала культурным слоем с древнейшими граффити, художественными памятками эры, когда я еще не всякий раз мог нацарапать свою любимую свастику правильно. Мое наивное миссионерство в области тоталитарного искусства смущало меня всякий раз, когда я оказывался лицом к лицу с панелью кнопок этажей и соответственно тем местом, где зеркало с Нагорной (проповедью) должно было его скрывать. Однако ж, главный мой скелет в шкафу, песья голова и тайное гермафродитство одновременно, а именно черным маркером написанное слово FAKC, ушло в золу и прах земли вместе с деревянной площадкой, на котором оно было гордо начертано.

На каждый Nazi Grammar найдется свой Веселый Роджер.

И вот нам повесили новое, третье зеркало. Оно хуже, чем второе, а второе, чем первое. С каждым гладиатором прямой ноги и рыцарем фекализации подъездов, наше новое зеркало — меньше, кривее, оно уже в 3 раза меньше первого. Разбивая зеркала в моих лифтах, ты помогаешь Дьяволу раскатывать на этом бабки. Оно хуже, хуевее, и не только потому, что моя бухенвальдская рожа, главгерой любого зеркала на свете, стареет и впадает вглубь, иль чья-то сытная, другая, покрывается паршой от зимней вьюги и непонимания, чего такое крем для хари в минус 20 и зачем его придумали, а также той не иначе как антисоборной идеи, размышляющей о том, почему ваша кожа должна всегда быть вашей, и не должна становиться достоянием масс в виде кожаной перхоти, которая с иных представителей российского народа летит как с прокаженных шелуха под вентилятором. Но и потому что, кто из нас не плакал, не икал и не плевался перед зеркалом?

Бомба по зеркалу — бомба в Россию.
А когда ты разбиваешь зеркало, ты разбиваешь сам себя. Момент, когда метафоры излишни.

Поэтому, моя Россия — это мое зеркало. И ваша, кстати, тоже, хоть вы наверное когда-либо ошибочно решили, что можете считать как-будто по-другому. Так вот, Наш Дом Россия — это лифт, где кривым и выпуклым зеркалом завешивают детства честные рисунки, потом в этот лифт приходят не местные дети, а а чужестранцы-опездятелы, и обязательно один из них дойдет до свежака — пенять на зеркало.

Когда ты разбиваешь зеркало, приятель, ты помогаешь наступленью Князя Тьмы в нашу уютную многоэтажную Россию. Я изначально знал все про тебя, но что, как думаешь, отныне скажут люди? Ах да. Они же написали телеграмму.

К чему я это все нашкрябал курочкиной лапкой? Покуда в государстве цело и живо хоть одно подъездное зеркало — будет жива Россия, будем жить и мы.

Единая Россия в Едином Зазеркалье.

И хуй его знает, при чем тут герой поколения лайков.
Oh, wait

P.S. Надысь, опять же, случай был. Вышел я на лестницу, глянул на село, нету никого и это очень хорошо, закурил сигарету и стою пускаю раковых трамвайчиков. И, чу! Из-за оклоти на стрежень, на простор смрадной волны, выплывает наш любимый, любимая, точнее, сеструха нашего любимого Сереги — супер-мега-алкоголика 9000, о котором какой-нибудь писатель, чуткий к подземному гулу современной эпохи, просто-напросто обязан составить альманах охуительных историй. Но речь сейчас не о Сереге, поскольку сейчас Серега, человек, полностью свободный от реальности (и в этом я ему завидую как унылый уж Лернейской Гидре), в очередной раз стоически сражается с сереньким миром людей из-под капельницы в наркологической реанимации верхом, вестимо, на утяте. Так вот, сестра его, периодически съезжающая на образ и подобие брата, хоть ее и считают его антиподом, давеча была в явных душевных и алкоголических расстройствах, и проделала серьезный для себя (а для Сереги в принципе невероятный) путь с 4 на 6 этаж без гуманитарной катастрофы с целью поживиться у меня табачком. Алкоголики, мы знаем, просто так просить не любят. Собственно, историю последнего Серегиного трипа на Канатчикову Дачу я услышал именно в качестве универсальной причины того, что у нее нет сигарет, а я бы, Саня, милый человек, угостил несчастную Иринку сигареткой. Саня, в свою очередь, не будь говном, принес Иринке из дому всю свою пачку Парламента, хотя даже до Иринкиных финансовых побед Сане очень долго срать и ехать.

И тут, конечно же, первичная слезливость пьяницы сменяется косою саженью в лопатнике и в хате, и вот Иринка наша, не долго думав, достает из кармана 5000 рублей и предлагает мне в качестве благодарности за сигареты.

Стоит ли упоминать о том, что Саня, у которого не видно и мизинчика из под могильника долгов, таким же пьяным (в подъезде был шаббат, и он у нас всегда) языком, мямля и отнекиваясь, отвертелся от подарка. А в голове крутил воображаемые ленты со скучной, пафосной и патетической хуйней. Скорее Саня сам превратится в Серегу, чем в Ротшильда дома №3.

Предыдущий - Один мой день с метеоритом