Самый большой в Австралии регион по производству вина испытывает серьёзные проблемы

Ещё в 2000 году Сэм Кутозис купил виноградник вдоль реки Муррей, в южной части Австралии, известной как Риверленд. Он собирался выращивать виноград, также как и его брат, и как до них их родители. В конце 1990-х США распробовали австралийское вино, и Риверленд, который выращивает почти четверть винограда коммерческого назначения страны, произвёл абсолютную сенсацию. Семьи, делавшие самое лучшее вино на протяжении многих лет, резко стали миллионерами. И в то время было ощущение, что каждый может получить процент от продаж.

Когда Кутозис купил свою ферму, винодельческие заводы платили 900 долларов за тонну винограда Шардоне. Столько он получил в первый год, пока в 2001 году не пришла засуха, и цена на виноград упала. К 2006 году она упала до 400 долларов, а следом наступил мировой финансовый кризис 2008 года. Большая часть мира перестала покупать вино, в то время как австралийский доллар рос за спиной у подъёма горного дела. Год спустя у Австралии были такие запасы винограда, что вино продавалось дешевле, чем безалкогольные напитки.

Чтобы оплачивать свои счета, Сэму пришлось поискать другие способы заработка, поэтому он поступил также как и все, и распродал своё водораспределение, с условием получить обратно в аренду то, что было ему необходимо для полива виноградников. Это должно было быть всего лишь временной мерой до тех пор, пока всё не наладится.

Но ничего не наладилось. Сейчас у Кутозиса (которому уже 41 год) четверо детей, растущий долг и в этом году винные заводы платили около 230 долларов за тонну его винограда. «Цена снова упала», говорит Кутозис. «Она продолжает падать, в этом году упала на 15%. Нам говорят вносить разнообразие, выращивать что-то другое. Но у людей нет средств. Вы не можете просто пойти в банк и выращивать что-то другое. Вам необходимо пойти в банк, получить ссуду и ждать четыре года, чтобы получить урожай. Если один год из них будет неудачным, это конец. Если что-то пойдёт не так, если случится неблагоприятное метеорологическое явление…»

Кутозис не закончил предложение. Ему и не надо. Его история аналогична историям многих других фермеров в регионе. Все, кто мог, распродали всё много лет назад, пока те, кто остались позади, наблюдали, как стоимость их собственности падала до отметки ниже той, что они заплатили за неё. С течением времени у района сформировалось что-то типа стереотипа как с поражённого засухой Квинсленда. Как говорят местные: «люди особо не шумят, когда кто-то совершает самоубийство».

Вместо этого они говорят о заколоченных досками магазинах города, как цены на дома упали до уровня, на котором они были в начале 90-х, или о том, что у их детей нет будущего в фермерстве. На фотографии выше старая дверь винного погреба «Renmano». Когда-то «Renmano» был одним из наибольших семейных винных заводов Австралии, пока компания не прекратила свое существование в 2003 году. Право собственности на здание снова и снова передавалось, пока оно не было заброшено и не стало служить людям напоминанием об упадке района.

Если вы покупаете вино в винном магазине и тратите менее 80 долларов, тогда, скорее всего, виноград вина был вырощен в Риверленде, а особенно если винный завод находится на юге Австралии. Но как объяснил Крис Бирн, должностное лицо «RiverlandWine», количество виноградарей в Риверленде в настоящее время снизилось с 1,300 до почти 300.

Бирн говорит, что, несмотря на ухудшение, средний размер каждого владения увеличился, и такой вид реструктуризации привёл регион к улучшениям для извлечения выгоды от следующей «эпохи винного возрождения». И пока это может хорошо сказаться на индустрии региона, людям региона сложно. Всё стало настолько плохо, что Комитет сената начал изучать прибыльность винной индустрии.

Затраты на производство вина Австралии оценивают в 1,6 миллиарда долларов. По всей стране непосредственно в этой сфере работают порядка 16,000 человек, в различных регионах 2,400 коммерческих предприятий с изобилием льгот для всех, кто имеет что-то общее с вином.

Почти половина этой индустрии осуществляет свою деятельность из Южной Австралии. В штате производится всё – от дешёвого низкосортного вина вплоть до вина, стоимостью в 100 долларов за бутылку, которое транжиры покупают в ресторанах с белыми скатертями. Также, по этой причине премьер Джей Уезерхилл сделал индустрию центральным элементом своего плана, чтобы спасти Южную Австралию от «застоя», когда в 2017 году закроются автомобильные заводы и предполагаемые 23,903 человек окажутся без работы.

Загвоздка в том, что последние пять лет австралийская винная индустрия работает на то, чтобы вытащить себя из канавы после долгих лет упадка, во время которого фермеры продавали свои фрукты по такой цене, которая означала, что дешевле было дать винограду сгнить на лозе. Только в прошлом году брат Сэма Кутозиса, Джон, свалил свой ничего не стоящий виноград на ступени здания парламента, чтобы высказать своё мнение.

И согласно отчёту по сбору винограда за этот год, дела всё ещё обстоят неважно с 85% австралийских виноградников, и 92 процента тёплых внутриконтинентальных виноградников считаются нерентабельными. Однако не все согласны с такими цифрами. Некоторые говорят, что это только статическое представление или индикатор общей тенденции. Другие отрицают результат целиком, указывая на то, как они основываются на средних величинах. Если бы это было правдой, по их словам, у Австралии не было бы винной индустрии вообще.

По этой же причине сложно получить чёткую картинку о том, что происходит на местах. Есть разные регионы, которые выращивают разные сорта винограда, в разном климате, с разным доступом к воде. В этих регионах работают разные люди и проводятся разные действия, у каждого разные степени долгов и разные методы ведения бизнеса. Что верно для одного региона, не всегда верно для другого.

«Многие люди говорят о двух индустриях», говорит Пол Эванс, главный исполнительный директор Федерации виноделов. «У нас есть индустрия марочных вин, которая представляет приблизительно 15% от того, что мы производим. И также у нас есть коммерческий сегмент рынка, который довольно велик. Модели ведения бизнеса для марочного вина и для коммерческого очень отличаются». Но, несмотря на эти различия, он признаётся, что «впереди очень, очень сложные времена для нашего коммерческого сегмента».

И как единственный в стране наибольший производитель винных сортов винограда для промышленных целей, Риверленд является центром коммерческого сектора в Южной Австралии, где почти 60 процентов местной экономики региона связаны с вином.

Тем не менее, перемены могут произойти. Вся надежда на экспорт, а недавно китайский средний класс стал покупать вина больше, чем когда-либо. Похоже, Австралия подпишет соглашение о свободной торговле с Азией, пока австралийский доллар продолжает падать. Вдобавок, в долине Баросса в этом году были хорошие цены на виноград Шираз, и она проталкивает намного больше винограда на экспорт. Поскольку Баросса является флагманом винодельческой отрасли, какой курс она возьмёт, остальные регионы, как правило, следуют за ней.

Самой большой неизвестной, тем не менее, является 85-процентная вероятность, что придёт «Годзилла» – тёплое течение Эль-Ниньо – и сохранится как минимум до следующего апреля, что приведёт к засухе. Засуха в северном полушарии означала бы положительные стороны для австралийского вина, точно так же, как засуха в Калифорнии принесла пользу южно-австралийской миндальной и цитрусовой индустриям.

Но скорее всего, засуха может довести до крайности многих виноградарей, как Кутозис. Если до этого дойдёт, по его словам, он не знает, что будет делать. Он уже ищет возможность устроить забастовку. На это уйдёт ещё один плохой год.

Следите за сообщениями Ройса на Twitter