Спрашивая джихадистов, почему они нас ненавидят

В 2003 году, занимаясь репортажем для Washington Post о суде над Муниром эль-Мотассадеком, одним из первых людей, обвинённых в участии в событиях 11 сентября, Суад Мехеннет пришла на ужин в Гамбурге, Германия. Она села рядом со свидетельницей, муж которой был пожарным, убитым во время терактов. Эта свидетельница, Морин Фэннинг, задала Мехеннет вопрос, который с тех пор руководил значительной частью её работы как журналистки: «Почему они так сильно нас ненавидят?»

В то время у Мехеннет не было ответа. «Я чувствовала себя обязанной понять, что двигало этими людьми… и что двигало другими такими же, как они», – пишет она в своих новых воспоминаниях, «I Was Told to Come Alone: My Journey Behind the Lines of Jihad» («Мне сказали прийти одной: моё путешествие за линии джихада»), которые рассказывают о её опыте журналистки, освещающей религиозных боевиков в Европе и на Ближнем Востоке.

Мехеннет способна общаться с представителями различных культур и религий благодаря своей марокканско-турецкой идентичности и мусульманскому воспитанию. Она также осознаёт, что простых, очевидных решений проблемы экстремизма не существует. «Нельзя бомбить [оплоты ИГИЛ] Ракку или Мосул и думать, будто эти так называемые джихадисты исчезнут, – сказала она мне по телефону. Нужно более глубокое, психологическое расследование. – Единственный способ понять, что происходит в сердцах и умах этих людей, – встретиться с ними».

Существует острая потребность в исследовании «почему», стоящего за «что», особенно тогда, когда всё большее распространение получают теракты, совершаемые во имя ислама, но не отражающие его учение.

Смотрите VICE на HBO: Враги у ворот и всемирный джихад:

Когда мы пообщались в мае, Мехеннет только что вернулась из Манчестера, где она занималась репортажем после взрыва, убившего 23 человек, в том числе Салмана Рамадана Абеди, 22-летнего агрессора ливийского происхождения, родившегося в Британии. Мехеннет поговорила с представителями его сообщества, а также прихожанами мечети, которую он часто посещал, в попытке проследить за его радикализацией.

Её воспоминания начинаются с захватывающей истории встречи Мехеннет в 2014 году с Абу Юсафом, куратором программы для журналистов-заложников и начальником человека, который станет известен как Джихадист Джон (и личность которого Мехеннет откроет общественности). Ей порекомендовали встретиться с Абу Юсафом одной, ночью, на турецко-сирийской границе, несмотря на предупреждения немецкого антитеррористического подразделения о заговоре с целью её похищения и выдачи замуж за боевика. В течение всей истории о встрече Мехеннет подчёркивает параллели между их воспитанием, маргинализацией, с которой столкнулся каждый из них («Чтобы подняться в моей родной стране [Германии], будучи мигрантом или даже ребёнком мигрантов, нужно не выходить за рамки и хвалить прогрессивность Европы»), а также различные менталитеты, которых придерживался каждый из них, различные пути, которые они выбрали.

Мехеннет прибегает к отступлению от этого пролога, дабы познакомить нас со своим личным воспитанием как мусульманки марокканско-турецкого происхождения, выросшей в Германии. В детстве она провела несколько лет в Мекнесе с родителями, бабушкой и дедушкой. «Они научили меня, что я должна смотреть, что у меня общего с другими религиями и другими людьми, – рассказала Мехеннет, – а не что нас разделяет». Её религиозное воспитание дало ей возможность замечать, когда кто-то использует Коран вне контекста, интерпретируя текст в угоду собственным интересам.

У Мехеннет есть истории из Ирака, Ливана, Алжира, Иордании и Пакистана. Она берёт нас с собой в Египет и Тунис во время Арабской весны (которую считает одной из двух важнейших поворотных точек в регионе и моментов радикализации наряду со вторжением в Ирак в 2003 году), в Бахрейн и Иран, и наконец, в Европу, место множества терактов за последние два года.

Немалая часть напряжения в книге связана со встречами с исламистскими лидерами в этих местах и её попытками понять их. Среди самых примечательных – её встречи с протеже джихадиста Абу Мусаба аз-Заркави в Эз-Зарке, Иордания; её путешествия в лагерь для палестинских беженцев на севере Ливана с целью встречи с Шакером аль-Абсси из «Фатх-аль-Ислам»; а также лихорадочные телефонные звонки от пережившего пытки ЦРУ Халеда аль-Масри, который боялся за свою безопасность и умолял её встретиться с ним (она встретилась).

Мехеннет не раз подвергала себя большому риску. «Бывают моменты, когда одно предложение или неправильный взгляд может привести к окончанию вашей жизни», – рассказала она мне.

Мехеннет подчёркивает, что во время её встреч с этими личностями большая их часть не говорила о религии. Они говорили о политике, а также о том, что они считали лицемерием и несправедливостью, в основном со стороны Запада. «Западные государства постоянно говорят о важности прав человека и религиозных свобод, – говорит ей Абу Юсаф во время их встречи, – в то же время низводя своих жителей-мусульман до уровня неких граждан второго сорта».

Воинствующие лидеры говорили об Ираке и оружии массового поражения, а также о Гуантанамо и тайных местах заключения. Многие из их обид росли из антиисламской риторики, используемой западными лидерами. (На ум приходят Марин Ле Пен, Герт Вилдерс, «Движение новых правых» в Дании и Дональд Трамп.) «От вербовщиков ИГИЛ я узнала, – рассказала мне Мехеннет, – что они пользуются словами и утверждениями, высказанными во время избирательной кампании, и вырывают их из контекста с целью вербовки людей».

Мехеннет говорит, что Абеди и его брат демонстрировали признаки радикализации задолго до теракта в Манчестере. Но она подчёркивает, что такие формулировки могут заставить молодых мусульман чувствовать себя жертвами на почве своей религии, особенно тогда, когда политики не пытаются различать умеренных мусульман и экстремистов.

Однако мало кто внутри мусульманского сообщества заметно возражает их заявлениям. В пределах мечети не существует пространства для такого диалога; любое обсуждение экстремизма запрещено, в том числе и в мечети Абеди в Манчестере.

«Мне встречались имамы, которые говорили мне, что некоторые люди в их мечетях начинали эти обсуждения, но они не могут их проводить, так как, если они начнут обсуждение, какой-нибудь доносчик может заявить, что эта мечеть радикализирует людей», – заявила она.

Отсутствие такого разговора может оставить некий вакуум. Молодые мусульмане, находящиеся в процессе поиска идентичности и чувствующие, что их отталкивает риторика западных лидеров в странах, в которых они живут, могут стать лёгкой добычей для вербовщиков. «Как только люди почувствуют, что не могут быть американцами и мусульманами или что их сообщество или общество не рассматривает их как полностью своих, потому что они мусульмане, получается очень токсичная смесь, учитывая ситуацию в данный момент. Она может дать вербовщикам возможность сказать: «Вот как ваша страна о вас думает», – рассказала мне Мехеннет.

Хотя Мехеннет и стремилась понять экстремистов, она никоим образом не оправдывает ни их самих, ни их насильственные действия. Скорее она искренне пытается понять их точку зрения и объяснить мотивы.

Мехеннет преследует в этой книге ещё одну цель, а именно – сопротивление обобщениям, касающимся мусульман и в особенности мусульманских женщин. Хотя то, что в некоторых мусульманских странах с женщинами обращаются дурно, часто – к несчастью – во имя религии, конечно же, верно, это не повсеместно так. «У меня сложилось впечатление, что есть некий способ рассматривать мусульманское сообщество и мусульманок как нечто однородное, – заявила мне она. – Но не все мусульманки одинаковы, и не каждая мусульманка бессильна».

Будучи мусульманкой и писательницей, я сталкивалась с некоторыми из этих обобщений, будь то шок от персонажа-арабки, не носящей хиджаб, или требование ввести в зарубежную сцену больше верблюдов и мечетей. В каком-то смысле игнорирование нюансов и рассмотрение всех мусульманок как одинаковых и угнетённых может само по себе является формой угнетения.

Отчасти решение Мехеннет начать книгу со своего детства и своей семьи связано с противодействием этим обобщениям насчёт мусульман, которые часто всплывают в западном дискурсе. Ей показалось важным объяснить читателю, кто она такая, прежде чем начать рассказывать о своей журналистской карьере. «Моё воспитание рассказывает историю, которая показывает: существуют мусульмане, которые учат своих детей смотреть на то, что у нас всех общего, мусульманские семьи, желающие, чтобы их дети общались с людьми из других религиозных групп».

В то же время она пытается обратиться к мусульманскому сообществу. «Даже если вы иногда чувствуете, что подвергаетесь маргинализации или дискриминации, через которые я прошла на каком-то этапе своей юности, не идите к тем, кто говорит вам, якобы единственный выход – это отказ от своего места в обществе, – заявила она. – Вам, возможно, придётся преодолеть больше препятствий, но просто не ищите лёгких ответов».

Следите за сообщениями Зайны Арафат на Twitter.

«Мне сказали прийти одной: моё путешествие за линии джихада» Суад Мехеннет вышла в издательстве Henry Holt и доступна в книжных магазинах и Интернете.