Как я 12 часов тусовалась с интересными личностями в Trump Tower

Чтобы увидеть, как кто-то улыбается, мне пришлось около часа простоять у стен Trump Tower; это странно, если учесть, сколько людей при этом фотографировалось. Японские туристы невозмутимо позировали перед её зубчатым фасадом, а затем их отгоняли копы, и на смену им приходили жители Среднего Запада США с аналогично несчастным видом, которые задирали носы и торжественно, добросовестно документировали этот момент.

Как и меня, этих приезжих тянуло к аляповатому небоскребущему фаллосу, ставшему несколько неожиданным локусом власти в мире 9 ноября. Trump Tower стало достопримечательностью ещё с тех пор, когда её тёзка совершил внезапный переход из звёзд реалити-шоу в полноценные лидеры политических движений, но когда он стал избранным президентом, селфи на фоне башни стало непременным сувениром из Нью-Йорка. Пешеходное движение на этом отрезке нью-йоркского Мэдисон-авеню и без того было интенсивным, но последовавший за этим накал страстей (и сопутствующая ему охрана) привели туда целую небольшую армию патрульных полицейских, антитеррористических подразделений и агентов секретных служб, задействование которых ежедневно обходится городу примерно в 1 миллион долларов по данным ноябрьского доклада CNN.

Но я пришла к Trump Tower не для того, чтобы сфоткаться по-быстрому. Я хотела узнать, каких людей сюда тянет – тех, кто не просто останавливается, чтобы отметить башню в списке, в который входят Эмпайр-стейт-билдинг, Статуя Свободы и Мемориал 11 сентября, а напротив, часами надеется увидеть одним глазком Дональда Трампа или одного из тех генералов и миллиардеров, которых он назначает на самые высокие правительственные посты. Я хотела потолкаться с предпринимателями, медийщиками, фанатами Трампа и протестующими, которые стали регулярно наведываться к башне.

Все фото и GIF выполнил Джейсон Бергман

Любой может сходить посмотреть на Trump Tower самостоятельно. Несмотря на то, о чём заставляют думать полицейские кордоны, великолепие подразделений K9 и контрольно-пропускных пунктов безопасности, по-видимому, призвано лишь свести к минимуму количество людей, шатающихся у входа. Хотя мой значок представителя прессы и обеспечивал предлог для проникновения внутрь, за мной зашла парочка простых смертных, которые заявили, что хотят взять горячего шоколада в Starbucks на фудкорте башни.

Впрочем, Кит и Маргарет, прибывшие из пригородов Виргинии, не остались надолго. Они посчитали, что Нью-Йорк хорошо посещать время от времени, но он слишком уж беспорядочен. А когда мимо них в холле пробежал Голый Ковбой (самый знаменитый уличный артист Таймс-сквер, которого описывает его имя), они осознали, что сцена у Trump Tower, возможно, не для них. Я направилась в Trump Grille, где 45-летний мужчина баюкал бокал водки с капелькой апельсинового сока.

Для непосвящённых: Голый Ковбой, он же Роберт Бёрк, – это парень, который стоит в центре Манхэттена, прикрывая своё достоинство гитарой, с 1998 года. А последние 73 дня он приходил к Trump Tower примерно в 11:30 утра. Он говорит, что наслаждается возможностью встретить влиятельных людей, например, сенаторов, но прежде всего его, по-видимому, привлекает возможность выпить перед работой в настоящем баре, а не на крытой автостоянке.

Вот как проходит его день. Выпить в Trump Grille, затем подняться на эскалаторе к Trump Bar, в котором, судя по всему, места для сидения получше. Будучи достаточно навеселе он выбирается наружу, чтобы воспользоваться собираемыми башней толпами, а затем вернуться на Таймс-сквер около трёх. Ничто из этого не значит, что он не обожает избранного президента до поросячьего визга. Трамп напоминает Бёрку отца, который, по его словам, заседал в совете родной деревни 30 лет, служил добровольным пожарным и каждое утро послушно меняет подгузники его 98-летней матери.

«Он самый большой и сильный белый мужик всея Америки, – сказал Бёрк о Трампе. – То есть ему необязательно быть белым или мужиком. Он просто победитель».

Хотя годы работы уличным музыкантом потрепали его лицо и фигуру, чувак до сих пор привлекает немало обожателей – к примеру, женщину по имени Трейси, которая, когда я вклинилась между ними, получала автограф на фотопортрете. Бёрк также пытался втюхать болванчик, изображавший Голого Ковбоя, барменше, чтобы та могла передарить его своему боссу. Бёрк, который также совсем недавно запустил компанию-производителя устриц, объяснил, в чём хитрость этой сделки: «Он покупает мне выпивку. Вы экономите деньги. Я экономлю деньги».

Трейси сказала мне, что живёт в Джорджии, но у неё муж – бизнес-консультант, часто работающий в этих местах. На той неделе она присоединилась к нему и порадовалась этому, потому что именно так в итоге выпила коктейль «Мимоза» в нескольких футах от Голого Ковбоя, который был более чем рад пофлиртовать в ответ, несмотря на брак с женщиной, которую называет «нелегалкой из Мехико» и фото которой он позднее показал мне, дабы убедить меня, что она не толстая.

Башня Trump

Решив, что мне не следует вмешиваться в то, что может случиться между пьющими средь бела дня потенциальными возлюбленными, я направилась обратно к эскалатору, а затем в холл, в котором стоят целые отряды медийщиков и простых смертных и наблюдают за золотыми лифтами в надежде краем глаза увидать кого-нибудь знаменитого и прокричать ему что-нибудь. В уголке для простых смертных мужчина по имени Пир в открытую смеётся над протестующим (ладно, признаем, что это провал), тихо читающим вслух «Народную историю США» .

«Не шутите с Дональдом Трампом, – прокричал Пир, словно персонификация людей, отвечающих на твиты Трампа. – Хиллари Клинтон, самый коррумпированный мусор на свете. Уведите меня от этих людей – от них воняет!»

У 77-летнего старика были волосы как у Вилли Нельсона, рубашка с Дональдом Трампом и акцентом а-ля Супер Марио, испорченным из-за былой привычки выкуривать по три пачки сигарет в день. Каждый день он приезжает из Северного Бергена, Нью-Джерси, на российском военном мотоцикле в надежде поговорить с Трампом. В прошлой жизни он был прорабом, удостоившимся прозвища Животное. Хотя теперь Пир и ходит с тростью, он собирается построить стену на границе и говорит о своих успехах как жёсткого прораба, который знает французский, испанский и немного – арабский.

«Раньше я увольнял без зазрения совести, – прокудахтал он. – Куришь сигаретку? Ты уволен, сукин ты сын».

Пир хотел показать мне фото своих детей, которых регулярно описывал как «милых гадёнышей». Он не переставал пытаться загрузить их страницы в Facebook у себя на телефоне, но ему непрестанно мешал запрос на ввод от wi-fi-сети IvankaTrump. После того, как я помогла ему справиться с техникой, он попросил меня помочь с написанием сценария по мотивам его биографии и настоял на том, чтобы обменяться номерами телефонов. Решив отправиться на ланч, я оставила его, пока он стучал по экрану и бормотал себе под нос что-то о Хиллари Клинтон.

На этот раз я решила заглянуть в Trump Bar, но мне сказали, что он закрыт, хотя там обедало и выпивало полно людей. Сначала я подумала, что сотрудник надо мной измывается, но когда я вернулась в Trump Grille, надеясь взять скандально известную миску тако, мне сказали, что всё в данный момент закрывается на частное мероприятие.

Из всех мест осталась открытой только зона для прессы, человеческий зоопарк для моих старательных коллег, горбящихся над клавиатурами и разливающих друг другу кофе. Конкретно в этот момент целью было громко задавать вопросы Сатье Наделле из Microsoft и Шерил Сэндберг из Facebook после их ухода со встречи с Трампом. (Дело было в среду, когда Трамп проводил встречи с лидерами индустрии высоких технологий.) Хотя никто не реагировал, а репортёры не получили свою цитату дня, они не сдавались. А что ещё оставалось делать?

Когда у меня заурчало в животе, мне подумалось: держать кучку репортёров в плену в своей позолоченной башне – неплохая бизнес-стратегия. Там было человек 60 журналистов и операторов, а два блюда в Trump Grille стоят около 30 долларов. Умножьте это на количество дней между выборами и инаугурацией, и получится… ну, я как бы сюда не математикой заниматься пришла. Главное – то, что, как Трамп усвоил за многие годы, привлечение к себе внимания множества людей приносит немалые дивиденды.

Часа в 4 вечера, задолго до ухода некоторых из сравнительно знаменитых гостей встречи, представителей СМИ попросили уйти. Я ненадолго задержалась внутри ограждения, притворяясь, будто покупаю украшения в близлежащем магазине Tiffany, где бриллианты рекламируют как то, что следует «собирать в самые важные моменты жизни», а часы описываются как «бесценные символы времени жизни». Закос под богачку также был тактикой увиливания; я надеялась наткнуться на кого-нибудь вроде финансирующего судебные процессы технического титана Питера Тиля и вышла обратно на холод. К несчастью, практически весь пафос дня уже рассеялся, и мне открылась практически пустая улица. Мне также пришло голосовое сообщение от Пира, приглашавшего меня к себе в номер: «Надеюсь, ты мне как-нибудь позвонишь. Пока!»

Между тем, по ту сторону улицы произошла смена караула. Единственного протестующего-либерала, которого я видела утром, заменил тот, кого некая полицейская в разговоре с другим полицейским, пришедшим ей на смену, назвала «городским сумасшедшим». Парочка чуваков, которые обычно торгуют на улице билетами в комедийный клуб, начала торговать значками против Трампа по 3 доллара за штуку. Один из них, Пол Роза, покрытый нашивками групп вроде Rush в неожиданных местах, заявил, что они занимаются этим уже семь месяцев с тех пор, как протестовали и осознали, что вполне могут подзаработать деньжат на своих усилиях. Теперь, по его словам, эта халтурка достаточно прибыльна, чтобы быть постоянной работой.

Два одиноких консерватора стояли, держа американский флаг, который был украшен наклейками Трампа и Пенса. Один из знаменосцев был занят тем, что объяснял гомосексуалу, почему тот должен отдавать Трампу предпочтение перед Клинтон. Это дало другому человеку – израильтянину – возможность заявить мне на ломаном английском, что он проплаченный. Когда я надавила на него, чтобы выяснить, сколько он зарабатывает, он вместо этого намекнул, что его фетиш – слушать, как на него орут женщины. (В итоге я не могла сказать, шутит ли он о чём-либо из этого). Когда мимо прошла какая-то женщина и сплюнула: «Стыдобище!», – он сверкнул хулиганской, леденящей кровь, ухмылкой.

К тому моменту вечер стал очень холодным. Я попыталась зайти внутрь магазина Abercrombie & Fitch, но меня отпугнула вонь какого-то освежителя воздуха, которым заполняются эти магазины. Я прислонилась к фасаду, и вскорости ко мне подошёл Дэвид, 23-летний парень, работающий в частной инвестиционной фирме, которая вкладывается в технические стартапы. Его бабушка, поддерживающая Трампа, всю жизнь работала в Sak's Fifth Avenue и живёт в паре кварталов оттуда. Он как раз туда направлялся, но, несмотря на отсутствие шапки или шарфа, понял, что задержался возле башни. Он тоже следит за знаменитостями и из тех, кто рассказывает незнакомым людям о своей единственной встрече с известнейшей личностью через несколько минут после встречи. Мы поговорили о том, как Джастин Лонг нашёл его телефон в такси. Он показал мне их совместное селфи .

Но немного погодя он добрался до настоящей причины, по которой его гипнотизирует эта башня. Дэвид из Виргинии и до сих пор зарегистрирован там как избиратель; в этом году действующий кандидат в конгрессмены от его избирательного округа, принадлежащий к демократам, баллотировался без противников. С тех пор Дэвид осознал, что ему уже скоро 25 и что он в следующий раз должен выдвигаться от республиканцев, хотя и не зарегистрирован в партии, а также голосовал за Клинтон. Это всё неважно, заявил он, эти выборы это доказывают. Важна же в политике притягательность, мастерство продавца – Дэвид сказал, что способен продать что угодно кому угодно, вращаться в любом кругу. К примеру, он говорит «y'all» (сокращённое «you all» – разговорная замена «you» в значении множественного числа, особенно популярная на юге США) достаточно убедительно и часто, чтобы люди думали, будто он вырос на Юге, хотя он, по сути, дитя Северо-Востока. Он изучал в университете финансы и политологию и поэтому с удовольствием думает, что знает об этих вещах чуть больше простого гражданина. Чёрт побери, возможно, он когда-нибудь может даже стать президентом.

«Если уж он смог, то может кто угодно – заявил мне Дэвид. – Он только улыбался и, по сути, ничего не говорил». Затем он вытащил телефон, чтобы сделать фото башни для Snapchat.

Следите за сообщениями Элли Конти на Twitter.