Маленький лев: Сирийская 11-летняя машина для убийства

Мохаммеду Афару 11 лет. Он несёт модифицированный автомат АК-47 длиной почти в две трети его роста.

Поверх выгоревшей жёлтой куртки надет жилет Свободной сирийской армии с тремя дополнительными обоймами, полными боеприпасами и рацией. Значок FSA прикреплен к одной стороне, а изображение исламской Шахады в арабской каллиграфии - к другой.

Он говорит, что не скучает по школе и не хочет оставаться дома с матерью и двумя сёстрами.

«Я хочу быть бойцом, пока Башар не будет убит», - говорит он, имея в виду сирийского президента Башара аль-Ассада.

Бойцы, окружающие его, утверждающие, что они из бригады Ливы аль-Тавхида, передают ему винтовку снайпера и предлагают взять его к линии фронта, чтобы он мог продемонстрировать свою стрельбу.

“Он отличный стрелок, -  говорит его отец, Мохаммед Салех Афар. - Он - мой маленький лев”.

В течение этого разгромного 21-месячного мятежа, дети Сирии вынесли многочисленные унижения.

Пойманные в артобстреле, авианалётах и стрельбе из укрытия, они подверглись случайным арестам, пыткам и насилию, как сообщалось следственной комиссией Организации Объединённых Наций в Сирии в августе, с дополнительным комментарием: «поступила информация, что дети до 18 лет борются и выполняют вспомогательные роли для антиправительственных вооружённых групп».

И Женевские конвенции, и Соглашение ООН по защите детей включают условия, которые призывают к отказу от использования воюющими сторонами детей младше 15 лет, в то время как Римский устав Международного уголовного суда объявляет это военным преступлением.

Мохаммед быстро разряжает свой магазин и демонстрирует его, прежде чем снова умело вставить его, не досылая патрон. Взрослые бойцы — некоторые из них не намного старше, чем сам мальчик — хвалят его скорость и повторяют слова его отца, называя его “отличным стрелком”.

Он говорит, что восхищается борцами от Ябхат аль-Нусры – они  бескомпромиссные исламисты, пропагандирующие идеологию такфири – и недавно США охарактеризовали их, как террористическую организацию. Аль-Нусра сражались эффективнее, чем множество их сторонников.

Многие из этих бойцов получили первый опыт на других линиях фронта глобального джихада – особенно в Ираке и Афганистане, а также всюду по Средней Азии и Ближнему Востоку.

Подъём этой группы вдохнул в оппозицию безошибочный исламистский дух, одновременно с этим повышая страх сектантского возмездия за падение Ассада: Сирия стала домом для суннитов, алавитов, друзов, христиан и езидов.

«Они [Ябхат аль-Нусра] знают Ислам и шариат. Они знают, что значит быть мусульманином», - говорит Мохаммед.

Мохаммед стоит в старом городе Алеппо, внизу вьющихся лабиринтами глухих переулков. Периодически раздается треск снайперских винтовок и призрачное завывание военных самолетов Асада в вышине.

Разрушения в округе громадные. Ассад выбрал стратегию «выжженной земли», после того как мятежники ворвались в Алеппо в июле, он стал быстро увеличивать число авианалётов и атак с вертолётов, часто без разбора обстреливая землю с воздуха.

Мелкие перебежки спасают нескольких бездомных кошек, спрыгивающих с мусорных куч, которые засоряют улицы.

Снаружи здания разворочены. Попавшие под бомбёжку школьные автобусы блокируют улицы, обеспечивая прикрытие от снайперов. Тяжёлая борьба проходит далеко от того места, где Мохаммед стоит, в смешанном курдско-арабском районе Бустан Баша.

«Когда мой отец идёт на линию фронта, он берёт меня с собой, - говорит Мохаммед. -  Он говорит, что нужно быть осторожными, и мы находим безопасное место, с которого стреляем».

Согласно ноябрьскому отчету «Хьюман Райтс Вотч», некоторые оппозиционные группы, борющиеся в Сирии: «используют детей для сражения и других военных целей».

«Даже когда дети добровольно хотят пойти в бой, командующие несут за это ответственность и должны отклонять их заявки, оберегая их», -  сказано в отчёте.

«Дети легко поддаются влиянию старших родственников и друзей, но их участие в вооружённых военных действиях подвергает их смертельной опасности, серьёзным повреждениям и травмам».

Всё же отец Мохаммеда – с длинной и седеющей бородой, уложенной способом, одобренным консервативными салафитами – не видит, что плохого в том, что его сын участвует в военных действиях.

«Я доверяю Богу», - говорит он.

Другие члены группировки соглашаются. Одиннадцатилетнего мальчика оберегают и никогда не берут к линиям фронта, если там слишком опасно.

«Есть другие мальчики, сражающиеся также, -  говорит Мохаммед. – Есть, но не много».

Он неловко демонстрирует своё оружие, подаренное ему отцом. Затем принимает стрелковую позицию, поскольку бойцы батальона поощряют его взять винтовку снайпера.

Несколько секунд спустя он держит свое оружие у пояса, изображая стрельбу от бедра.

Ещё о Сирии:

Я поехал в Сирию, чтобы стать журналистом

Сирийская революция на стенах

Бит, стихи и смерть