В Чили до сих пор много невзорвавшихся мин времён диктатуры

Абелино Пэйсил часто стоит в дальнем крае поля, наблюдая за молодыми парнями, которые ищут и достают мины. Ему 59. Он часто вспоминает времена, когда он был молодым парнем и сам устанавливал эти мины на полях.

«Они пожинают то, что посадили мы», - говорит Пэйсил. Сейчас он – медбрат в Чилийской военной компании, которая занимается обезвреживанием мин на Огненной Земле, в самом южном регионе стране. «Мне нравится за этим наблюдать. Нравится видеть, как всё может меняться».

Действительно, всё сильно изменилось. В 1980-м году, когда Пэйсил устанавливал мины на равнинах вдоль Магелланова Пролива, в Чили действовал дикторский режим генерала Августо Пиночета. Страна находилось в состоянии пограничных споров со всеми тремя соседями – Перу, Боливией и Аргентиной.

Пиночет, уверенный в том, что наземное вторжение вот-вот случится, закупил мины в США и Бельгии и сумасшедшими темпами установил их. В течение нескольких лет Чили закопало более 180 000 взрывных устройств вдоль своей границы. С тех пор они лежат здесь в ожидании врага.

Но врага они никогда не встречали. Вместо врага они вступали в битву с несчастными коровами и ламами. 177 раз они взрывали людей; 29 из этих взрывов были фатальными, последний такой случай был в 2012 году, когда перуанец, пересекающий границу без документов, перепрыгнул ограждение в темноте встал на противопехотную мину. В прошлом году колумбиец при таких же обстоятельствах выжил, но остался без правой ноги.

Мины кажутся абсолютным анахронизмом в стране, которая является одной из наиболее ​экономически развитых и  ​политически стабильных в мире. Но на границах Чили до сих пор живут призраки 100 000 мин – наследие Пиночета. Государству ещё предстоит с ними как-то жить.

Для работы с минами сотрудники южной гуманитарной чилийской военной компании на Огненной Земле носят на себе форму защитного снаряжения весом в 75 фунтов, а также ежедневно «воюют» со свирепым ветром.

В ветреный летний февральский день в этом году медбрат Пэйсил присел на бампер запасной машины скорой помощи рядом со своим старшим – майором Алехандро Перешем. Они наблюдали за солдатами, исследующими поле на предмет недостающей взрывчатки. Десяток солдат шли впереди в громоздкой форме, размахивая металлическими детекторами. Другие солдаты косили траву за ними, чтобы было видно, где можно безопасно ходить. Офицер проверил скорость ветра. Если скорость выше 70 километров в час, они заканчивали работу – можно было упасть на землю из-за сильного порыва ветра.

«ЭТО ЧАСТЬ ПОЛИТИКИ, ВЕРНО? ВСЁ МЕНЯЕТСЯ»

Пока ветер дул со скоростью 60 километров в час, поэтому они продолжали поиск недостающей взрывчатки. За первый заход на поле они нашли 416 мин, это на 14 мин меньше, чем указано в исторических записях, свидетельствующих о том, сколько всего здесь было установлено. Во второй заход показалось ещё пять. В тот день они больше не нашли ни одной.

Им часто не удаётся найти все мины, обозначенные в записях, рассказывал Переш. Некоторые взорвались годами ранее и не оставили следов. Некоторые смыло, и, скорее всего, они находятся на дне ближайшего пруда. Иногда местные находили мину и забирали её домой.

Как только компания пройдётся по полю с оборудованием для разминирования дважды, они сообщают, что поле чистое. Они убирают заборы и знаки и после публичной церемонии, на которой присутствуют соседние и местные лидеры, впервые за три с половиной десятилетия дают разрешение на публичный доступ или частное использование земли.

Сегодня угроза военного вторжения по земле – далёкая история. Сейчас Чили раскапывает свои мины, а это трудоёмкий процесс. Многие критикуют всю кампанию по разминированию за то, что она проводится слишком медленно. В 2001 году ​Чили ратифицировала Оттавский договор, обязавшись раскопать и уничтожить противопехотные мины к 2012 году. Изначально в договоре указывался 2012 год, однако позже Чили попросила отсрочку до 2020 года, поскольку на это потребовалось больше времени, чем изначально предполагалось.

Лидеры кампании по разминированию говорят, что они медленно работают из-за условий Андского пограничья: некоторые мины закладывались на высоте более 15 000 футов над уровнем моря. Большинство месяцев в году эти территории находятся под метрами снега, а ко многим сложно подойти, что требует от военных строить временное жильё недалеко от места работы и создавать удобства для сотрудников компаний по разминированию.

Время идёт, летальных исходов из-за мин всё больше, и многие представители международного сообщества относятся скептически к слабому прогрессу Чили. Абигейл Хартли, начальник отдела политики и общественной информации Службы Организации Объединённых Наций по разминированию сказала, что такие страны как Чили часто просят о продлении срока для разминирования.

«И это вызывает недовольство, поскольку очевидно, что большинству стран это не нужно», - сказала она. «Чили могло бы закончить всё к 2012 году, если бы только они всерьёз взялись за это дело».

Хартли отметила, что Афганистан, одна из стран, где ​угроза мин самая высокая, и на данный момент очищает около 100 квадратных километров минных полей в год. Чили должно очистить 23 квадратных километра, но до сих пор очистило только 10. «Чем занимается Чили?», - спросила Хартли.

Другие представители международной общественности более снисходительно смотрят на темпы Чили. Керри Бринкет, директор Отдела по поддержке имплементации Конвенции о запрете противопехотных мин, описал Чили «как хорошего участника конвенции – страна стабильно демонстрирует прогресс и для этого использует все свои ресурсы», - сказал он, добавив, что несправедливо сравнивать Чили с Афганистаном, которому предоставили помощь на сумму в десятки миллионов долларов, чтобы убрать мины. «Эти ситуации как небо и земля», - сказал он.

По словам полковника Хуана Мендозы, главы Чилийской национальной гуманитарной комиссии по разминированию, продление не было вызвано медлительностью, но, скорее, трудной местностью, на которой приходится искать, соблюдая осторожность и технику безопасности.

Во-первых, Чили должно было найти всю информацию о том, где находятся мины фугасы. Местонахождение одних было очевидным – минные поля, обнесённые заборами на протяжении многих лет или те, которые были занесены в записи времён диктатуры. Но в некоторых случаях Комиссии по разминированию приходилось полагаться на свидетельства очевидцев. Так как Чили использует свои собственные ресурсы, чтобы достать мины, правительству пришлось создать отряды из солдат и моряков для разминирования и обучить их работать на новом оборудовании.

Страна таки демонстрировала успехи: по словам Комиссии по разминированию, за 13 лет после подписания договора Чили достало 85 054 из 181 814 мин, которые когда-то лежали на его границах, и очистило 88 из 199 минных полей. Но чтобы выполнить обязательства по Оттавскому договору, оставшиеся 53% бомб должны быть ликвидированы в следующие 6 лет.

Отвечая на вопрос, успеет ли Чили до 2020 года, сержант Мендоза заколебался. «Это», - сказал он, «будет большим вызовом. Если обстоятельства будут складываться нормально, думаю, мы всё закончим».

«Нормальные обстоятельства» - это не те, которые сложились в пустыне Атакама на севере Чили в 2012 году, когда сильный шторм в самой сухой пустыне на Земле смыл мин с гор на трассу, а некоторые из них взорвались по пути. Некоторые минные поля тонут в грязи. Мины, которые когда-то были на поверхности, теперь лежат на глубине нескольких метров под землёй, и обычным оборудованием их сложно обнаружить.

«Мы ищем эти мины на каждом сантиметре», сказал Мендоза. «Они не там, где были раньше».

Как и Пайсил, Мендоза сейчас уничтожает работу своей молодости. В 1979 году Мендоза был лейтенантом армии Пиночета и помогал закладывать минные поля, которые теперь сам и разминирует. Мендоза прагматично смотрит на такой театральный поворот в его карьере.

«Это часть политики, верно? Всё меняется», - сказал он. «Закладывать минные поля было необходимым в ту эпоху. Но теперь мы должны закончить работу, как обещали международному сообществу».

Вопрос о том, нужно ли было закладывать минные поля – спорный. На протяжении 20-го столетия Чили ссорилась из-за границ с тремя странами. Эти споры приобрели угрожающий характер в 1970-х – во времена, когда Чили и Аргентина находились на грани войны из-за нескольких незаселённых островов в проливе Бигл. Чилийское военное командование было уверено, что Аргентина может напасть, а Перу и Боливия воспользуются преимуществом хаоса и последуют её примеру, сказал Патрицио Навиа, профессор латиноамериканских наук Нью-Йоркского университета.

«Пиночет был параноиком», сказал Навиа. «Он устанавливал фугасы на южных границах, потому что существовала угроза вторжения Аргентины. Он устанавливал фугасы на северных границах потому, что, если бы Аргентина вторглась, Перу и Боливия не смогли бы бездействовать, они бы тоже атаковали».

Было ещё кое-что, что дало толчок бряцанью оружием, сказал Нара Миланич, профессор Латиноамериканской истории в колледже Барнард. Пиночет знал, что чилийцы объединятся вокруг его правительства, если узнают, что их территории угрожают. «Можно себе представить, как агрессивный диктатор мог воспользоваться историей напряжённости, чтобы завоевать поддержку своей политики», - сказал Миланич.

В этом смысле, фугасы – это одновременно и символ, и реальность правления Пиночета. Сейчас они - обычное дело для страны. Генерал пришёл к власти в результате жестокого государственного переворота в 1973-м году, сместив с помощью ЦРУ правительство Президента Сальвадора Алленде – первого демократически избранного социалистического лидера. В течение многих лет после переворота режим Пиночета замучил и убил тысячи несогласных и вынудил 200 000 чилийцев выехать из страны.

Конечно, многими латиноамериканскими странами той эпохи управляли автократические диктаторы. Но влияние Пиночета на будущее страны было исключительным: в отличие от Аргентины и Гондураса, где лидерство менялось множество раз, Пиночет имел неоспоримую деспотичную власть 17 лет, что позволило ему сформировать политику, которая до сих пор играет свою роль.

Прошло уже больше времени после того, как Пиночет отрёкся от власти, чем то, сколько он при ней находился. Но и Навиа, и Миланич указывают, что даже спустя 24 года после окончания правления Пиночета, те принципы, которые он внедрил в политические, экономические и культурные сферы жизни страны, до сих пор живут в обществе и затрагивают жизнь каждого чилийца.

«Можете представить Чили как Люка Скайвокера, а Пиночета как Дарта Вейдера. Пиночет – отец современного Чили, и Чили всегда будет жить с этим наследием», - сказал Навиа.

Несмотря на монотонность работы, в армейских компаниях по разминированию нет проблем с волонтёрами, говорит Переш. Сегодня в Чили мир, поэтому солдаты обычно не видят войны. «Ребята, занимающиеся разминированием, единственные, кто занимается чем-то таким, что касается войны, поэтому они получают определённый опыт», - сказал Переш. Но никому не разрешается работать на разминировании больше трёх лет. «Через три года человек теряет бдительность на минных полях. Спустя три года случаются несчастные случаи».

Но когда Пэйсил устанавливал эти мины, никто так не осторожничал. Его взяли в компанию как медбрата, но когда ему становилось скучно, ему позволяли устанавливать мины, несмотря на то, что он этому не учился. Это была интересная работа, которая ему очень нравилась. Сейчас же его работа заключается в том, чтобы стоять на краю минного поля и ждать несчастного случая, который до сих пор в его компании ни разу не случился. «Сейчас всё намного скучнее, чем тогда, когда я был молодым», - сказал он. «И слава Богу».