Всё, что вы всегда хотели знать об употреблении грудного молока

Эта статья была впервые опубликована на MUNCHIES France.

В 2015 году мир узнал о существовании Bonyu Bar. Он немного затерялся посреди Кабукитё, токийского района, который GuideduRoutard, французский путеводитель для самодеятельных туристов, называет «немного сомнительным». В этой забегаловке, где клиентам продают грудное молоко для личного потребления, можно заказать стаканчик материнского напитка примерно за 15 баксов, а то и просто покормиться «из источника», то есть от одной из троих местных «матерей».

Граждане с фетишем на молоко, умерьте пыл: скорее всего, рядом с вами заведение в духе BonyuBar в ближайшем будущем не откроется. Потребление человеческого молока (естественное для новорождённого, но сомнительное для взрослого человека) связано со множеством разных вопросов и проблем как экономического, так и этического толка, и во многих местах (в том числе во Франции) торговля человеческим молоком без рецепта, как «вживую», так и в ёмкостях, строго запрещена законом. И всё же есть предостаточно материалов о том, что спортсмены считают человеческое молоко чудесным средством и идут на очень многое, чтобы его достать, и это даже без попыток обсудить фетишистское сообщество. Мы спросили у Матильды Коэн – профессора права из Университета Коннектикута, эксперта по законам различных государств о человеческом молоке и автора книги «Human Milk: A Food Like Any Other?» («Человеческое молоко: обычная еда?») – всё, что пришло нам в голову, о рынке человеческого молока.

MUNCHIES: Добрый день, Матильда. Как вы заинтересовались человеческим молоком?

Матильда Коэн: В 2013 году, когда родилась моя дочь, я жила в Бруклине. Я подписалась на кучу разных рассылок и форумов для местных родителей. Среди множества объявлений, приходивших мне каждый день, меня особенно поражали объявления от молодых матерей, выставлявших на продажу собственное молоко, а то и предлагавших его бесплатно. Все они прежде всего подчёркивали, что у них есть «дополнительный запас» или «избыток» молока.

Так же сильно меня поразили объявления от семей, пытавшихся найти человеческое молоко – речь при этом могла идти о двух мужчинах, о паре приёмных родителей, о матерях, у которых не получалось с лактацией по медицинским показаниям, или о тех, кто мог частично обеспечить лактацию, но этого молока было недостаточно. Я была заинтригована, и я немедленно принялась искать сведения о правовом статусе таких операций и по американским, и по французским законам. Также я начала проводить интервью с донорами молока, его получателями и перинатальным медицинским персоналом, чтобы лучше понять причины таких сделок.

И как смотрит на потребление человеческого молока французское законодательство

Французское законодательство не говорит об этом почти ничего. Оно только контролирует лактарии [банки молока]. При этом продажу человеческого молока другому физическому лицу и его дарение можно считать негласно запрещёнными, если считать, что молоко является продуктом из организма, таким же, как и кровь, органы, сперма, яйцеклетки и так далее.

Более того, согласно Статье 16-1 [французского] Гражданского кодекса, «человеческое тело, его части и его продукты не могут регулироваться законодательством о собственности», что может указывать на то, что человеческое молоко не может продаваться или передаваться одной стороной другой стороне, не проходя через лактарий. Насколько я знаю, на данный момент это толкование Кодекса не разъяснила ни одна территория.

Как бы вы описали нынешний рынок человеческого молока во Франции?

Сегодня существует два рынка (как и в США). Один из них официальный и легальный – рынок лактариев. Другой подпольный и потенциально незаконный – рынок, на котором действуют только физические лица.

На самом деле первый является государственной монополией. С 1948 года существуют учреждения (главным образом общественные), которые стали заниматься сбором молока у кормящих женщин. Эти женщины тщательно отбираются с помощью подробной медицинской анкеты и серологических тестов на отсеивание. Затем лактарии обрабатывают молоко (смешивают молоко от нескольких доноров, пастеризуют его, проводят его бактериологические анализы, разливая по бутылкам и т.д.), а потом распространяют его по неонатологическим отделениям французских больниц.

Второй – это чёрный рынок, который состоит из женщин, выставляющих своё молоко на продажу или предлагающих его бесплатно, и из семей, получающих молоко непосредственно у доноров; при этом оно не проходит через лактарий. Этот рынок не регулируется и действует в основном через интернет. Иногда он также может действовать просто внутри семьи (т.е. две сестры кормят грудью, одна иногда отдаёт другой лишнее молоко) или же в компании друзей или более крупной социальной сети.

Этот рынок, хотя и не регулируется, прибегает к саморегуляции. Доноры охотно предоставляют сведения о своём здоровье (к примеру, некоторые добровольно предъявляют результаты своих анализов крови) и «жизненной гигиене», а некоторые получающие семьи пастеризуют молоко, которое достают, чтобы избежать или хотя бы свести к минимуму любое возможное вирусное или бактериальное загрязнение.

Разве появление этого параллельного рынка не доказывает, что лактариев уже не достаточно?

Французские лактарии работают очень хорошо, успешно – насколько я знаю – удовлетворяя потребности недоношенных и госпитализированных детей. Их даже можно назвать образцовыми с точки зрения надлежащей практики и международной эффективности. Если здесь и есть какая-то проблема (а на этот счёт мнения разнятся), то в том, что спрос на человеческое молоко не ограничивается нуждами лишь госпитализированных детей. Как мы уже говорили, доставать человеческое молоко для кормления детей хотят семьи в совершенно разных ситуациях.

На него также есть спрос со стороны взрослых потребителей. Хотя и всё равно периферийный. Речь идёт от разношёрстной группе, состоящей из больных раком (считается что иммунологические свойства человеческого молока особенно хорошо противодействуют вторичным последствиям химиотерапии и даже, возможно, способствуют излечению), спортсменов (человеческое молоко считается «восстанавливающим напитком», помогающим наращивать мышцы) и фетишистов (для которых человеческое молоко – это эротический объект).

Однако нынешние лактарии не учитывают подобную логику. Их задача– поддерживать госпитализированных детей и точка. Поэтому вопрос таков: следует ли нам реформировать лактарии так, чтобы они обслуживали более обширную клиентуру? Или, вернее, нужно ли нам создать дополнительную сеть менее строгих лактариев, чтобы удовлетворить этот новый спрос? Может, неофициальные рынки, на которых действуют физические лица, просто работают недостаточно хорошо, чтобы удовлетворить все нужды во всём их разнообразии?

Может ли случится так, что человеческое молоко станет обычным продуктом, который будет продаваться в магазинах на углу?

Это отнюдь не фантастика. В США (в отличие от Франции) и нескольких других странах уже можно покупать человеческое молоко у определённых специализированных предприятий. Оно пастеризовано или стерилизовано и продаётся в упаковках, очень похожих на упаковки коровьего молока. Человеческое молоко продают на своих сайтах как минимум четыре американских компании: Prolacta, Medolac, Ambrosiaи InternationalMilkBank.

Эти предприятия не указывают свои цены в интернете, но, как утверждают некоторые аналитики, Prolacta, к примеру, судя по всему, продаёт своё молоко по ценам от 338 долларов (около 280 евро) за литр. Зная, что младенец до шести месяцев употребляет от 650 до 900 мл молока в день, можно только представить себе, сколько пришлось бы потратить на питание этого младенца исключительно коммерческим человеческим молоком.

Матильда Коэн преподаёт в Школе права Университета Коннектикута. Она опубликовала множество статей на тему «Регулирование молока: женщины и коровы во Франции и США»; ознакомится с ними можно здесь.

Поправка: В предыдущей версии этой статьи Prolacta рассматривалась как компания, продающая человеческое молоко публике. Она продает молоко по рецепту только для использования в отделениях интенсивной терапии новорождённых в больницах. MUNCHIES сожалеет об ошибке.

Эта статья впервые появилась на VICE FR.