Photo courtesy of BBC 2017
Как составить иерархию мастеров закадровой озвучки? Равняются ли все на Джеймса Эрла Джонса, который, в свою очередь, равняется на Моргана Фримена? А равняется ли на кого-то Фримен и его Глас Божий? Если да, то речь однозначно идёт о самом Голосе Природы – сэре Дэвиде Аттенборо!Что он говорит? Он говорит в начале «Голубой планеты 2», своего последнего в популярнейшей линейке фильме «Планета Земля», что «океаны, на первый взгляд безграничные, вызывают в нас чувство благоговения и восхищения, а порой и страха». Да, конечно, да. Океаны, которые нам за семь четырёхчасовых серий показывает Аттенборо, действительно полны благоговения, восхищения, а порой и страха, полны доселе невиданных чудес – как зоологических, так и географических.Угорь ныряет в озерцо из токсичного раствора солей на дне океана и впадает в шок, скручивается и раскручивается в болезненных, исступлённых спазмах, пока наконец не освобождается и не уплывает прочь, как будто ничего и не было.Семейство кашалотов, словно коммандос, ныряет на несколько сот метров, чтобы поохотиться на кальмаров, между тем как мы следим за ними через камеры, которые, скорее всего, каким-то образом закрепили на китах. Осьминожке за мгновение до того, как её съедает акула, удаётся засунуть щупальца акуле в жабры, чтобы та перестала дышать и вынужденно отпустила её, а её кожа (если это так называется) при этом мерцает такими яркими, кислотными цветами, что она стала бы звездой на любом рейве.И ещё великое множество взрывающих мозг и захватывающих дух изображений, отобранных из собранных за полдесятка лет кадров, которые сняла по всему миру крутая Команда естественной истории BBC, и представленных для нашего удовольствия в виде коротких роликов о животных, которые демонстрируются по очереди каждые пять-десять минут или около того. Вот уж действительно, благоговение и восхищение. Увы.Увы? Проблема в том, что, если судить по «Голубой планете 2», океаны полны только благоговения и восхищения. (Разумеется, рыбы там уже не настолько полно, как тщательно поясняет сериал.) А благоговение и восхищение быстро устаревают. Прекрасных кадров и чудесных созданий столько, что начинает хотеться чего-то неказистого, а лично мне этого начинает хотеться быстро, спустя минут 15-20 после начала любой из серий. Это всё равно что отправиться в музей, в котором почти исключительно демонстрируются версии «Странника над морем тумана»: спустя какое-то время чудом начинает казаться лишь то, что нечто столь крутое может быть настолько скучным.Отчасти дело в том, что, если приглядеться, то оказывается, что здесь снова и снова задействуются довольно дешёвые трюки, позаимствованные из блокбастеров. Показать существ в замедленной съёмке, присобачить немного специально записанной музыки Ганса Циммера, добавить немного добротных звуковых эффектов (я невольно представлял себе того счастливчика, который издаёт за дельфинов пукающие звуки и свист) – и готово. Когда эту технику применяют к резиновой уточке, как в одной из серий, становится ясно: прыжок через акулу (простите за каламбур) состоялся. Несколько серий, в особенности первая, превращаются в своеобразный рыбный салат, сборник хитов океана; в них так много скачков во времени, в пространстве и между видами, что создателям трудно обеспечить что-то помимо отдельных кадров, не говоря уже о сценах или смысле. Неудивительно, что все смотрят эти программы под травкой: иначе за ними не уследить.Прекрасным исключением является вторая серия «Голубой планеты 2» о глубинах океанов: она настолько сосредоточена, зловеща и необычна, что оторваться невозможно. Отслеживая падение туши мёртвого кита с поверхности воды на дно, зритель также узнаёт кое-что непреходящее, получая хорошее представление о связи глубин с остальными частями океана. В голове возникает карта связей, которая не забывается.Визуальные штампы сопровождаются речевыми. «Охотник… стал… жертвой», – изрекает Аттенборо по меньшей мере один раз. В другой сцене самцы одного вида «думают исключительно об одном». Хуже всего то, что о самце рыбы, соревнующемся за возможность спариться, говорят, что он «завоевал место под солнцем». Я больше никогда не буду воспринимать гонки NASCAR так, как прежде.Затем, возможно, в подсознательной попытке отразить в речи навязываемое нам восхищение, Аттенборо начинает опускать глаголы. На экране появляются существа, а он вместо того, чтобы сообщать нормальными предложениями, что «это – императорские пингвины», просто произносит их названия, делает паузы для пущего эффекта и называет их количество. «Горбатые киты… сотни, – говорит он. – Темнопёрые серые акулы… сотни». Две минуты спустя: «Анчоусы… миллионы». «Короткопёрые серые акулы и чернопёрые акулы… 10 000 особей». Вскоре он начинает делать это и с островами.Это, конечно же, мелочь, но по ходу сериала, выслушав это несколько десятков раз, отсутствие старых добрых глаголов начинает всё больше раздражать. Нас всех с младых ногтей учат сторониться страдательного залога, но теперь мы узнаём, что в глубинах английского языка может скрываться нечто ещё более страшное – косяк безглагольных предложений. Если бы Аттенборо комментировал библейское сотворение мира, то нам бы показали кадры солнца, луны, морей в высоком разрешении, а он, сократив знаменитую фразу, произнёс бы одно-единственное слово: «свет».Это не просто писательское буквоедство: порой слова мешают понять, что происходит у нас перед глазами. «Надвигается новая волна, – заявляет сэр Дэвид, а затем делает драматическую паузу и продолжает свою мысль, – возможно, настало время для нереста». Но из-за обилия штампов до этого и из-за того, что он в данном случае говорит об океане, зритель не знает: то ли действительно надвигается новая волна, способствующая нересту, то ли это была просто избитая метафора, которая должна указывать на то, что условия для нереста становятся благоприятнее. Вот совет будущим продюсерам документалок о природе: рассказывая о рыбе, не употребляйте «рыбных» метафор.К последней серии, полностью посвящённой ужасающему воздействию человечества на океаны, становится очевидной конечная цель «Голубой планеты 2», общей для всех её сестёр по «Планете Земле» и иже с ними: пробудить в нас такое уважение к миру природы, чтобы нам захотелось защитить его от гибели, на грани которой он сейчас находится. Чувствуется, что создатели фильма и Аттенборо считают, что выполняют важнейшую миссию; отголосок этого заметен в некоем морализаторстве, с которым сопряжён просмотр их программ. В этой миссии ничего плохого нет – она вполне благородна. Тем не менее, возникает подозрение, что создатели, взявшись (по собственному почину) говорить от лица природы, из-за мысли о своей миссии махнули рукой на полное и честное изображение реального облика природы или контакта с ней.Здесь я имею в виду, что им следует добиваться чего-то более свежего и оригинального, чем благоговение, которое кажется поразительно новым при встрече с ним, но на самом деле таковым не является. На самом деле благоговение – это стандартное чувство, которое ассоциируется с природой у людей, обычно не имеющих никакого отношения к природе. Привычный тон, то, к чему мы обращаемся, не думая, в нужный момент и от чего столь же легко отказываемся. Реальная же близость к природе потребовала бы полного диапазона эмоций, без которых, на наш взгляд, не обходится никакая близость: не только благоговения и любви, но и нежности, скуки, страха, гнева и презрения. Осмелюсь сказать, что, если бы документалки о природе признавали не только это чувство, не только эту божественную точку зрения, они, возможно, более эффективно сближали бы людей с природой. Вот вам пример. Природа бывает невероятно тупой. Животные всё время ошибаются. Разве нам не следует ещё и смеяться над ними так, как мы смеёмся над своими глупыми друзьями?Нельзя сказать, что примеров этого не существует. Скажем, «Поместье сурикатов» обеспечивает куда меньше мурашек, но, долгое время рассказывая об одном и том же месте и виде, даёт куда больше знаний и юмора, а они более долговечны. Если говорить о более отрицательных чувствах, то есть отличная американская писательница Энни Диллард, чьё творчество преисполнено гнева и ужаса перед миром природы:
Реклама
Реклама
Реклама
Реклама
Реклама
Признаюсь, что, вероятно, в итоге пожалею обо всём этом с неизбежным выходом ироничных программ о природе. Документалки Аттенборо, несмотря на все свои недостатки, всё же являются редкими благородными островками среди морей телевизионной дряни, в которых мы все плаваем. И, возможно, это действительно самый лучший способ заинтересовать природой миллионы людей. Но всё равно «Планета Земля» и «Голубая планета» – единственные сериалы о природе, которые смотрит большинство людей. Они важны, а значит, важно и снимать их как следует. А я между тем начинаю скучать.Следите за сообщениями Дэна Кагана-Канса на Twitter.Эта статья первоначально появилась на VICE US.Я не знаю, что такого ужасающего в плодовитости. Полагаю, дело в том, что она – яркое доказательство того, что ценимые нами рождение и рост вездесущи и слепы, что сама по себе жизнь поразительно дешева, что природа в равной степени беспечна и изобильна и что расточительство сопровождается сокрушительными потерями, среди которых однажды окажутся и наши дешёвые жизни. Каждая мерцающая икринка как бы призывает: memento mori.