Теория хорошего парня со стволом развенчана

Эта статья была опубликована в рамках партнёрства с Trace.

За четыре десятилетия существования современного воинствующего движения за право на оружие одна из самых значительных его побед случилась не на избирательном участке, не на специальном столе президента для подписей и не в зале суда. Напротив, одна из самых крупных битв, которые когда-либо выигрывали сторонники права на оружие, произошла в умах миллионов американцев.

С конца 1970-х годов Национальная оружейная ассоциация (НОА) и другие поборники права на огнестрельное оружие успешно борются за всё большую приемлемость вооружённой самообороны в повседневной жизни. Огромный массив данных из опросов – самые свежие из которых родом из крупного опроса центра Пью, обнародованного в прошлом месяце, – показывает, что американцы стали спокойнее относиться к скрытому ношению огнестрельного оружия. Самооборона ныне является наиболее распространённой причиной владения оружием из упоминаемых, в связи с чем короткоствол стал самым популярным видом оружия в американском арсенале. Эти настроения и линии поведения знаменуют крупные сдвиги: в середине 1990-х годов американцы прежде всего владели огнестрелом для развлечения, а ещё в 2005 году весьма немалое количество людей считало, что носить огнестрел в публичных местах могут только полицейские.

Основой этой кампании за владение сердцами, умами и кобурами Америки являлось правило веры, которое НОА и её союзники проповедовали по меньшей мере с 1990-х: что людям следует усилить общественную безопасность, нося огнестрел для самообороны. Экономист Джон Лотт впервые развил эту теорию «Больше огнестрела – меньше преступности» в своей одноимённой книге 1998 года («More Guns, Less Crime») и с тех пор популяризирует её через частые показания перед законодательными органами и заметки. НОА применила творчество Локка для борьбы с требованиями новых ограничений на огнестрельное оружие и его использование. Сделав своё скандально известное заявление о том, что «единственная возможность остановить плохого парня со стволом – это хороший парень со стволом», после массового убийства в начальной школе «Сэнди-Хук», лидер НОА Уэйн Лапьер использовал уже хорошо распространившуюся идею о том, что скрытый огнестрел в непосредственной доступности для его владельцев повышает общественную безопасность.

Это мощная, соблазнительная мысль, особенно для американцев, ставящих личную свободу выше общинных идеалов. А ещё она совершенно неверна, как показывает новый анализ данных по преступности почти за 40 лет.

Согласно новому рабочему документу, опубликованному 21 июня Национальным бюро экономических исследований, учёные из Школы права Стэнфордского университета обработали эти данные четырьмя различными статистическими моделями (в том числе одной, разработанной Лоттом для «Больше огнестрела – меньше преступности») и пришли к недвусмысленному выводу: в штатах, гражданам которых стало легче ходить вооружёнными на людях, более высокая частота насильственных преступлений с нелетальным исходом, чем в штатах, в которых право на ношение оружия ограничено. Исключение составила более узкая категория убийств: там исследователи определили, что любое воздействие более свободной политики касательно ношения оружия статистически незначимо.

Хотя тезис Лотта опровергали и другие исследования, проведённые с 1994 года, новая работа является наиболее обширным и решительным развенчанием формулы «больше огнестрела, меньше преступности».

«Годами вопрос был таков: существует ли какая-то польза для общественной безопасности в законах о праве на ношение оружия? Теперь это очевидно, – заявил ведущий автор работы, Джон Донохью. – Ответ – нет».

Смотреть документальный фильм Motherboard о странной истории технологии умных пушек в Америке.

Донохью и его соавторы рассмотрели данные по преступности с 1977 по 2014 год, как в масштабе страны, так и в 33 штатах, в которых в течение этого периода были введены законы об обязательной выдаче разрешений на скрытное ношение огнестрельного оружия. Эти нормы являются делом рук НОА, которая к настоящему времени успешно пролоббировала политиков везде, кроме нескольких Капитолиев штатов, с целью смягчения стандартов для выдачи разрешений на скрытное ношение оружия. Штаты с такими законами, которые Донохью называет «штатами с правом на ношение оружия», требуют предоставления лицензий на скрытное ношение оружия всем, кто соответствует базовым критериям. Неудивительно, что там принимают заявки на разрешения с большей частотой, чем в штатах с возможностью выдачи разрешения, где власти с большей осторожностью решают, кто достоин ходить по свету вооружённым.

Так как снижение планки для лицензий на скрытное ношение оружия постепенно приводит к тому, что эти лицензии получает больше людей (только во Флориде скрытно носить оружие разрешено почти 1,8 миллиона человек, а в Пенсильвании и Техасе таких примерно по миллиону), и поскольку предполагается, что большее количество огнестрела в общественных местах сокращает преступность, то мы должны ожидать, что с появлением законов об обязательной выдаче разрешений в штатах будет меньше преступности.

Стэнфордская команда обнаружила прямо противоположное. «Согласно подсчётам, спустя десять лет после принятия законов о праве на ношения оружия, – пишут её представители, – насильственных преступлений становится на 13-15 процентов больше, чем было бы без закона об обязательной выдаче разрешений».

Более ранние оценки норм о праве на ношение оружия появлялись в прошлом в волнах законов об обязательной выдаче разрешений, которые впервые захлестнули штаты в 1980-х и середине 1990-х годов. Среди них оказался известный отчёт 2004 года от Национального научно-исследовательского совета, который также обнаружил нестыковки в выводе Лотта, но не мог однозначно показать, каким образом право на ношение оружия воздействует на уровень преступности, так как данных для просеивания было ещё недостаточно. Поскольку стэнфордская команда могла рассмотреть происходящее в штатах, где расширенное право на ношение оружие действует не менее десятилетия, она получила гораздо более решительные оценки воздействия законов об обязательной выдаче разрешений на уровень преступности.

Стэнфордская команда предположила, что повышение частоты ношения огнестрельного оружия могло содействовать росту преступности несколькими способами. Вместе с законопослушными жителями вооружаться могли и преступники в тех же сообществах, а не наоборот. Законные владельцы разрешения на оружие, теоретизируют исследователи, могли приложить руку к уличной гонке вооружений, вынося больше оружия в общественные места, где оно с большей вероятностью потеряется или будет украдено, после чего попадёт на чёрный рынок. Чем больше люди осознают, что их окружение наполняется огнестрелом, тем сильнее их восприятие общества могло окрашиваться страхом и гневом, вызывая в них большую готовность к насилию.

«Я не удивился, когда обнаружил, что насильственных преступлений стало больше, – заявил Донохью. – Можно ожидать, что огнестрел содействует насильственным преступлениям».

Результаты стэнфордского исследования противоречат не только посылу НОА, но и распространённым представлениям о тенденциях в преступности за последние два десятилетия. В национальном масштабе насильственные преступления стали гораздо реже после пика в начале 1990-х, и этот спад в значительной мере совпал с расширением права на скрытное ношение оружия. Лотт и другие с радостью указывают на сокращение количества преступлений в национальном масштабе как на доказательство своей теории или по крайней мере для того, чтобы притупить страх, что большее количество оружия в общественных местах приведёт к повсеместному кровопролитию.

Проблема с установлением связи между ростом скрытного ношения оружия и сокращением уровня преступности по стране, как отмечают Донохью и его соавторы, состоит в том, что преступность не во всех частях страны сократилась одинаково. Напротив, спад насильственных преступлений был наиболее ярко выражен в штатах, сохранивших строгий контроль над правом на ношение огнестрельного оружия, к примеру, в Нью-Йорке и Калифорнии. Когда другие штаты решили упростить получение огнестрела своим жителям, они, по-видимому, упустили возможность сокращения преступности в таком же масштабе. Да, грубо говоря, преступность сократилась и в этих штатах с правом на ношение оружия, но далеко не так сильно, как могла бы.

Изучив статистику Бюро переписи населения США и данные Общего учёта преступлений ФБР, авторы предполагают, что в штатах с более строгими законами о скрытном ношении оружия с 1977 по 2014 год произошёл спад преступности на 42 процента. Этот спад в четыре с лишним раза превышает сокращение на 9 процентов, наблюдающееся в штатах с правом на ношение оружия.

Проводя свой анализ, исследователи из Стэнфорда хотели убедиться в том, что именно различия в законах о скрытом оружии, а не какой-то другой фактор – к примеру, различие в экономическом состоянии или кадровое наполнение полиции, – обеспечили резкий спад преступности в одних местах, но не в других.

Чтобы выяснить это, команда представила, что случилось бы в штатах с правом на ношение оружия, если бы они не смягчили стандарты для ношения скрытого оружия, с учётом различий в демографии, охране правопорядка и экономическом росте.

Здесь команда также смогла провести вычисления, невозможные в 90-е и в середине 2000-х, когда у учёных, впервые подвергших рассмотрению теорию Лотта, в распоряжении были данные за существенно меньшее количество лет.

Результаты из Стэнфорда зиждутся на двух статистических методах с неясными на первый взгляд специальными названиями – анализе панельных данных и синтетическом анализе средств контроля. Метод панельных данных, по сути, стремится к разбору сложных социальных явлений (к которым с полным правом относится преступность) посредством изучения их более мелких и легче поддающихся измерению составляющих, к примеру, показателей лишения свободы, уровня кадрового наполнения полиции, бедности, дохода и плотности населения.

Синтетический анализ средств контроля позволяет исследователям сравнивать данные, зафиксированные после введения изменения – к примеру, закона о праве на ношение оружия, – с предположениями, основанными на том, что могло бы случиться, если бы этого изменения никогда не произошло. Синтетическое проецирование мер контроля основывается на демографических данных и исходах в демографически подобных местах.

Разные исследователи выносят разные суждения о том, какие факторы обладают наибольшей способностью к повышению или снижению преступности. Вместо того, чтобы основывать свой анализ на одном наборе переменных, стэнфордская команда пропустила свои данные по преступности за 37 лет через четыре разные панели: их любимицу под названием DAW; панель, разработанную беспристрастным Центром Бреннана; панель, которую использовал Джон Лотт в «Больше огнестрела – меньше преступности»; а также четвёртую, которую предпочитает парочка выступающих за оружие исследователей, которых зовут Карлайл Муди и Томас Марвелл.

Предположения, сделанные с помощью всех четырёх панелей, показали, что в штатах с законами о праве на ношение оружия спад количества насильственных преступлений был бы ещё больше, если бы там не смягчили законодательство об оружии.

«Панельные данные не указывают на то, что право на ношение оружия приносит что-то хорошее», – заявил Донохью.

Взять, к примеру, Техас. Предположения Донохью показали, что спустя десять лет после того, как в этом штате было введено в действие право на ношение оружия, количество насильственных преступлений повысилось более чем на 16 процентов по сравнению с тем, каким оно было бы без этого закона, как демонстрирует график ниже. Пунктирная линия, обозначенная как «синтетическая единица контроля», представляет собой предположение о том, что случилось бы с количеством насильственных преступлений в Техасе, если бы там не смягчили нормы о скрытном ношении оружия, и основывается на комплексе данных по штатам с подобной демографией.

Единственное различие между предположениями с использованием переменных, которые предпочитают учёные-сторонники оружия, и других двух панелей обнаружилось при выделении убийств. Наивысшей целью вооружённого гражданина, согласно аргументации НОА и торговцев огнестрелом, является усмирение или выведение из строя разбойничающих психопатов прежде, чем убийцы смогут унести невинные жизни. Но когда стэнфордская команда воспользовалась формулами исследователей, выступающих за оружие, графики показали, что законы о праве на ношение оружия на самом деле повышают частоту убийств.

Панели DAW и Центра Бреннана, в свою очередь, лишь показали, что насильственных преступлений с нелетальным исходом было бы меньше, если бы штаты никогда не сделали выбор в пользу обязательной выдачи разрешений. А ещё они показали, что это справедливо для всех 33 штатов, по которым выполнили моделирование, без исключений.

Но действительно ли лучшие исследования означают лучшие результаты в реальности?

В этом вопросе Донохью полагается не только на хитроумные математические операции, но и на годы своего опыта изучения оружейного вопроса. «У многих людей очень сильно укоренившиеся представления об огнестрельном оружии, – признал он. – Повлиять на их мышление трудно».

Донохью, возможно, понимает, перед каким вызовом стоит он сам и другие учёные. Социологические и антропологические исследования указывают на то, что настрои американцев в отношении огнестрельного оружия и допустимости его ношения ради самообороны основываются на элементарных представлениях, к примеру, об идентичности и маскулинности, а не на эмпирических измерениях повышения или снижения безопасности.

НОА приложила немалые усилия к распространению мысли о том, что право на ношение огнестрела – это основа американской гражданственности, а возможность самообороны с летальным исходом – это «главная свобода». Компании-производители огнестрельного оружия рекламируют свой товар, апеллируя к потребности потребителей видеть себя сильными и нередко гипермаскулинными защитниками. Уничтожить подобные убеждения научной работе нелегко.

Однако высокопоставленные политики и судьи – это иная публика, нежели покупатели огнестрела или те, кто за него голосует. Донохью надеется, что результаты его исследования попадутся на глаза этим влиятельным людям.

«Верховный суд в конце концов должен будет принять решение, существует ли право на ношение оружия, – сказал он на следующий день после того, как судьи отказались заслушать обжалование строгого закона о праве на ношение оружия в Калифорнии. – Что он подумает об этих доказательствах?»

Версия этой статьи была впервые опубликована The Trace, некоммерческой новостной организацией, освещающей вопросы об огнестрельном оружии в Америке. Подпишитесь на новостную рассылку или следите за сообщениями The Trace в Facebook или Twitter.