Седьмая серия «Убийства Джанни Версаче» – это миф творения

Когда я посмотрела «Восхождение» в первый раз, оно мне не понравилось. Как и первые две серии «Убийства Джанни Версаче», оно казалось несосредоточенным и слишком переполненным. Хронология была непонятна: «Это я сошла с ума или мы видим, как Эндрю Кьюненен тусуется с Джеффом Трейлом задолго до их встречи в пятой серии?» Было слишком много персонажей, слишком много мест (Сан-Диего, Сан-Франциско, Милан, Нью-Йорк), слишком много настроений. Сценарист Том Роб Смит пытался слишком быстро установить слишком много отношений. Пересечение жизней Кьюненена и Версаче всё ещё казалось натянутым.

Впрочем, после второго просмотра то, что ранее напоминало сырую мешанину, начало демонстрировать на удивление содержательную структуру.

Сцены в студии Версаче, где болеющий Джанни ругает Донателлу за отсутствие амбиций, а затем терпеливо работает вместе с ней над её первым платьем, после чего устраивает истерику, когда она просит его смягчить свои модели, чтобы привлечь покупателей, довольно просты. Мы видим, как она превращается в знаменитость, когда созданная ими вместе одежда привлекает множество фотографов на торжестве по случаю столетия Vogue в 1993 году. (Как можно увидеть здесь, настоящее платье, у которого был прозрачный лиф, было ещё рискованнее, чем казалось в серии. А статья Times, в которой «женщину из семьи Версаче» сравнили с доминатрикс, на самом деле вышла до этого мероприятия.) В конце концов, когда Джанни снова заболевает и Донателла берёт на себя руководство компанией, она не только уверена в себе, но и верна эксцентричным представлениям брата. Это миф о том, как Джанни создал Донателлу по образу и подобию своему.

История Кьюненена – это тоже миф творения, и та отрывочная манера, в которой он рассказывается, ненавязчиво указывает на различия между ним и его последней жертвой. Версаче всегда остаётся одним и тем же человеком – угрюмым, упрямым, высокомерным, настороженным, но при этом ещё и блестящим, старательным, заботливым и вдохновляющим. Как мы видим в «Восхождении», которое наконец-то немного показывает, каким Кьюненен был до превращения в буйного сумасшедшего, он предстаёт в разных образах перед всеми, с кем встречается. «Кто вы такой?» – спрашивает женщина в эскорт-агентстве. Это грубый вопрос о его расовой и этнической принадлежности, но применительно к личности и поведению Кьюненена это ещё и один из центральных вопросов сериала.

Для своей матери он – ангел, чудовище и единственная надежда на свете, золотой ребёнок, который обещает показать ей «небо, с которого они все смотрят на нас», но ломает ей плечо, когда она пытается напомнить ему об этом обещании. Для Линкольна Эстона (подробнее о нём ниже), пожилого мужчины с ненасытными аппетитами, он – обаятельный человек, обеспечивающий связями. Для Нормана Блэчфорда, более тихого приятеля Эстона, он – мечта о человеке, которого можно было бы назвать своим после смерти долговременного партнёра. Однако Кьюненен крадёт эти идиллические планы у Дэвида Мэдсона после первой проведённой вместе ночи.

Нам выпадает возможность увидеть Кьюненена как влюблённым, так и возлюбленным. Он позволяет Эстону и Блэчфорду поругаться из-за себя в тот вечер, когда завлекает их в оперу. Они приманивают его деньгами, роскошным жильём и своим обожанием. Затем он разворачивается и делает то же самое с Мэдсоном, когда они встречаются: заказывает ему выпивку, приглашает его посидеть с его впечатляющими друзьями, отводит его в оплаченный Эстоном номер в Mandarin Oriental. Даже западая на кого-то (по мнению Мэдсона), Кьюненен рассматривает романтические отношения как деловые. Если ему удастся ослепить Мэдсона иллюзией своего образа жизни, возможно, они будут жить долго и счастливо. В результате мы видим, как Мэдсона завораживает гостиничный номер, а не тот, кто его туда привёл.

Это изображение их отношений согласуется с тем впечатлением, которое производит Морин Орт в «Вульгарных одолжениях», книге, на основе которой и снято «Убийство Джанни Версаче»: Мэдсона якобы привлекли щедрые траты Кьюненена. Он принимал от своего будущего убийцы дорогие подарки несмотря на то, что не понимал, откуда взялось всё это богатство, и несмотря на неоднозначное отношение к своему бойфренду на расстоянии. За это Орт судит Мэдсона несколько строго; она мучительно сурова с гомосексуальными друзьями и возлюбленными Кьюненена в течение всей книги, показывает их помешанными на славе наркоманами и извращенцами, а в лучшем случае – меркантильными, поверхностными легкомысленными созданиями. Стоит задуматься, сыграли бы деньги такую важную роль в её истории, если бы в ней рассказывалось о гетеросексуальных парах. Тем не менее, сериал (который действительно сильно смягчает осуждающий тон Орт) проводит важные параллели между одновременными романами Кьюненена, не тыча ими нам в лицо, по-настоящему искусно.

Как бы то ни было, эта серия не требует особого фактчекинга: как я уже упоминал, из-за её структуры сложно точно сказать, о каком периоде она должна рассказывать, но персонажей и их отношения с Кьюнененом она представляет добротно. Впрочем, есть один персонаж, который заслуживает более подробного изучения…

Линкольн Эстон

Смерть Эстона в той же серии, в которой он появляется впервые, могла бы шокировать любого, кто считал, что убийства в этом сериале закончились несколько недель назад. Но это правдивая – ну, в основном правдивая – история, даже в имени убийцы (Кевин Бонд). И в ней есть нечто большее.

Как сообщает Орт, Кьюненен познакомился с Эстоном в какой-то момент после отъезда из Сан-Франциско и возвращения в дом матери в 1991 году. Эстон, наследник нефтяного состояния, некогда был женат, а теперь, в свои 60 с лишним, наслаждается второй молодостью как гомосексуал. Как и Мэдсон, он был архитектором. Хотя Эстон и покровительствовал искусствам и устраивал изысканные вечера для элитного круга немолодых мужчин, также у него были связи с более обширной группой, которая устраивала вечеринки с «бассейными мальчиками» и эскортом. Его и других мужчин из его компании часто замечали вместе с Кьюнененом в гей-районе Сан-Франциско, Хиллкресте, хотя Орт слышала противоречивые свидетельства о том, откровенно ли Кьюненен обменивал секс на деньги.

Один из информаторов Орт утверждает, что Эстон примерно на момент своего убийства 19 мая 1995 года пытался вырваться из когтей Кьюненена. Хотя сцена, в которой Эстон порицает Кьюненена на свидании в Сан-Франциско, и является вымышленной (на самом деле Кьюненен впервые встретил Мэдсона спустя примерно шесть месяцев после смерти Эстона), их общие знакомые всё же подтвердили Орт, что Эстон раскусил ложь своего молодого спутника до конца их отношений.

Итак, что же происходило в той странной сцене, в которой Кьюненен тихонько проникает в дом Эстона, смотрит, как Кевин Бонд убивает Эстона, а затем советует убийце бежать? Не мог ли Кьюненен быть каким-то образом связан с этим преступлением?

Судя по всему, нет. Орт пишет: «Поскольку Эндрю бахвалился перед разными людьми, что был с Линкольном в ночь его смерти и нашёл его труп, многие в Хиллкресте до сих пор считают, что он как-то связан с его убийством». Но заново открыв дело после того, как Кьюненен подался в бега, полиция не смогла найти никаких доказательств в пользу его связи с преступлением.

К счастью, конец у этой истории далеко не так мрачен, как намекает разговор Блэчфорда и Кьюненена под конец серии. Хотя они и предсказывают, что гей-паники будет достаточно, чтобы отпустить сознавшегося убийцу, после того, как Бонд признал свою вину в этом преступлении, его осудили за убийство при смягчающих вину обстоятельствах и приговорили к 15 годам заключения.

А что же ещё? Если вы не заметили этого в серии, когда Кьюненен уговорил Блэчфорда переехать из Финикса в Сан-Диего, Блэчфорд купил особняк на холме, в котором ранее жил Эстон.

_Следите за сообщениями Джуди Берман на _Twitter.__

Эта статья впервые появилась на VICE US.