Член милиции Майи-Майи патрулирует свой лагерь. Легенды гласят, что Майи-Майи – пуленепробиваемые оборотни, которые могут летать.
Прогулки по джунглям с группой руандийских повстанцев, известных специалистов по насилиям и убийствам, – не совсем то, чего мы ожидали от нашей первой поездки в Демократическую Республику Конго. Всё, чего мы хотели, – это снять короткий фильм о спорах вокруг так называемых «конфликтных минералов», которые используются при производстве наших мобильников. Снять документалку, вставить в текст пару метких цитат из Джозефа Конрада, попить местного пива «Примус». Всего бутылочку.
За неделю до того как мы обнаружили себя в джунглях, наша группа приземлилась в международном аэропорту Нджили. Сразу по прилёту, после проверки справок о прививках от жёлтой лихорадки, нас провели через строй потных полицейских – у каждого из них был свой длинный список нарушений, которые мы уже, по-видимому, успели совершить. По удачному стечению обстоятельств представители конголезийской власти были готовы закрыть глаза на все эти преступления за небольшой штраф, наличными и лично в руки – и нас спокойно отпустили в город Киншаса, которым, кажется, никто не занимался со времён «Разборки в джунглях» Мухаммеда Али в начале 1970-х.
Мы приехали в Конго, чтобы разузнать побольше о добыче колтана, касситерита и других, красочно названных минералов, благодаря которым крутится колесо электронной промышленности. Это часть группы натуральных ресурсов, которые были названы «конфликтными полезными ископаемыми» из-за алфавитной солянки вооружённых группировок (FARDC, CNDP, FDLR, PARECO и т.д.), посчитавших этот бизнес мобильным и крайне прибыльным способом финансировать свою деятельность (состоящую в основном из убийства людей). С 1996 года партизанские волнения в этих местах привели к гибели более пяти миллионов людей, а за один, особенно ужасающий, 2006 год здесь было изнасиловано почти 400 000 женщин.
Не надеясь получить наш багаж, застрявший при перелёте, мы вышли на улицы Киншасы. Этот город очень похож на те, что снимают в фильмах про зомби-апокалипсис. Угнетающе жаркий, пыльный и одряхлевший пейзаж; люди зарабатывают на хлеб чем придётся – или продажей полиэтиленовых пакетов с водой людям, застрявшим в пробках на разрушенных дорогах города, или ночными засадами на приезжих, достаточно тупых, чтобы прогуливаться в одиночку. Сложно не вздрогнуть от убийственной нищеты вокруг: калеки, бродяги и мошенники здесь буквально на каждом углу. Как можно было превратить столицу в такой кошмар? Что довело этих людей до такого состояния? Можно ли свалить всё на «проклятый колониализм», как сказал бы первокурсник-антрополог? В этом случае… пожалуй, что можно.
В 1885 году король Бельгии Леопольд II создал Свободное государство Конго – это был его личный проект по высасыванию из этого региона всех натуральных ресурсов. Король, надо заметить, был отнюдь не гуманистом и «мотивировал» своих рабочих казнями и отрубанием конечностей. К счастью для Лео его авантюра в Конго совпала с появлением автопромышленности: благодаря обильным поставкам резины из Конго, очень скоро монарх приумножил своё состояние, а население Конго сократилось вдвое. Вскоре группа более цивилизованных бельгийцев обуздала предпринимательскую деятельность короля, и стала управлять Конго как колонией, которой они могли бы гордиться. Ну и, действительно, как тут не гордиться – в 1960 году, когда Конго сделала свои первые шаги как независимая страна, её армия насчитывала 25 000 плохо обученных солдат низкого ранга, а более половины населения было безграмотным.
После нескольких дней ожидания в удушливом зловонии, наш багаж, наконец, прибыл, и мы были готовы к путешествию. Мы очень немного знали о Конго – главным образом только то, что нам не следует летать местными авиалиниями. Расхожая мудрость гласит, что в Африке летают только потрёпанные русские самолёты с вечно пьяными пилотами, а из полки для ручной клади периодически вываливаются крокодилы. Но что ещё нам оставалось делать? Идти пешком? Это страна размером с Западную Европу, с сельской инфраструктурой Западной Виргинии. Как оказалось, наш рейс «Авиалиний Конго» был самым комфортабельным времяпрепровождением из всех, что предстояли нам в последующие дни.
В Гома, столице провинции Северное Киву, было значительно лучше, чем в Киншасе: и воздух чище, и погода лучше. Теперь мы работали вместе с блестящим, смелым конголезским умельцем по имени Хореб и ветераном фоторепортажей из конфликтных зон Тимом Фрессиа. Будучи не готовыми к возможным похолоданиям, мы прошлись по секонд-хендам, которые были забиты образцами моды двадцатилетней давности. Из секонда мы вышли на пару долларов беднее, но с фальшивой курткой от Wu Tang.
Ещё один рабочий день одного из шахтёров «ремесленников», или первый шаг к созданию будущего мобильного телефона.
Наш «Ленд Крузер» катился в сторону шахтёрского городка Нумби – как нам объяснили, тамошние шахты являются хорошим примером зон, свободных от конфликтов, они управляются государством, и повстанцев там нет. И действительно – приехав к шахтам, мы не заметили там ни одного повстанца. Правительственных войск тоже нигде не было видно. Детей-рабочих тоже. Вообще, никаких работников здесь не было – место было пустынным. Неожиданный интерес Запада к торговле конголезскими минералами напугал людей в этих местах и шахты опустели. С недавних пор поправки в Законе о защите прав потребителей требуют от американских компаний предоставлять информацию об использовании «конфликтных ископаемых» – но это всё равно, что спрашивать, бьют ли они своих жён. В предвидении новых законов большие корпорации совсем отказались от закупок ископаемых из Конго – и в мае конголезские продажи касситерита упали на 90 процентов.
Мы решили бросить наших надсмотрщиков и посмотреть на рудники своими глазами. Поднявшись в гору и еле сдерживаясь от приступов рвоты, мы увидели до ужаса примитивную картину – размахивающих кирками и лопатами рабочих, просеивающих землю через свои мозолистые руки. Именно это называется здесь «ремесленным добыванием»: звучит так, будто здесь трудятся рабочие-задиры с набриолиненными усами – но в реальности, это несколько по уши грязных ребят в галошах, копающихся в земле за три бакса в день. И это в удачный день.
Так выглядит добыча ископаемых в западном Конго в мирное время. Но стоит снова вспыхнуть гражданской войне, и эти примитивные условия быстро сменятся на совсем варварские, а контролировать эти шахты будет какая-нибудь из группировок патриотически настроенных головорезов. В настоящее время повстанцы отодвинуты в джунгли и сдерживаются совместными действиями ООН и Вооруженных Сил Конго – низкооплачиваемых и слабо организованных. Понимая как наша привычка писать в Твиттер способствует кровожадным наклонностям повстанцев, мы захотели с ними встретиться. Хореб и Тим воспользовались своими связями и нам удалось выйти на контакт с группировкой Майи-Майи из Северного Киву под предводительством Генерала Жанвье Буинго Караири. Термин Майи-Майи – это условное обозначение для различных группировок местной милиции в Восточном Конго, которые общими усилиями терроризировали регион последние лет десять. Они часто обвиняются (но редко признаются виновными) в использовании детей в качестве солдат, а так же в резне и насилии над гражданскими в «треугольнике смерти» Катанга. Утверждается, что солдаты Майи-Майи наделены нечеловеческими силами, и что пули проходят через их тела как сквозь воду, а, если ситуация обязывает, они могут обернуться животными. От мысли о том, чтобы направиться в глухие конголезские джунгли в поисках сверхлюдей неприятно сосало под ложечкой – но местные солдаты ООН решили ещё подлить масла в огонь, вежливо попросив нас переписать номера наших паспортов. Это, как они настаивали, была всего лишь формальность – та, что поможет представителям посольства Америки узнать, где можно будет забрать наши изуродованные трупы.
Проделывая свой путь сквозь влажные джунгли, и чувствуя себя как пленные на Батаанском марше смерти, мы наткнулись на группу вооружённых людей. Когда мы заметили, что наш бесстрашный гид и его вооружённый собеседник говорят на разных языках, мы догадались, что эти парни были совсем не из местной милиции. Это были члены FDLR (Демократические силы освобождения Руанды), группа руандийских повстанцев хуту вдали от дома. Мы стояли, пытаясь вести себя естественно, избегая зрительного контакта с группой солдат, которые выглядели слишком молодыми, чтобы помнить геноцид в Руанде 1994 года, после которого эта группировка и была создана. Тем временем, один из них передал по радио войскам хуту в лагере ниже по дороге, чтобы те обеспечили нам безопасный проход через их территорию, и тем самым позволили пройти на встречу с группировкой партизан, которая, как мы думали, была заклятым врагом FDLR.
Происходящее не стало понятней, когда мы, наконец, встретились с Майи-Майи и сели общаться с генералом Жанвье. Одно из основных требований его группировки состоит в том, чтобы все руандийцы немедленно покинули конголезскую землю. Тогда почему руандийские солдаты FDLR проводили нас до его лагеря? И что по этому поводу думает руандийский секретарь генерала? Может быть, вы найдёте это странным, но сидя там, в окружении вооружённых партизан, мы не очень хотели задавать эти вопросы. Вместо этого мы спросили генерала Жанвье, что он думает о мировой зависимости от электронных устройств. Генерал ответил, что обычный конголезский гражданин не получает выгоды от добычи колтана, и именно это является одной из причин их партизанской войны. Он, казалось, даже намекнул, что если бы Майи-Майи контролировали шахты, то они перераспределили бы всё богатство по справедливости – но развернуть эту тему отказался. Генерал прикинулся скромным, сказав, что минералы «могут быть здесь – но мы не копаем», и категорически опроверг, что его бойцы имеют хоть какой интерес к продаже драгоценных ископаемых.
Конго – безусловно, сложное место, но не настолько, чтобы списывать его со счетов. Источником проблем этой страны можно считать её прошлое – будь то бельгийские колониалисты, правители-клептократы или конфликты с соседними нациями – но это не избавит Конго ни от одной из бед. Возможно, если мы откажемся от использования гаджетов, созданых с использованием колтана, повстанческие отряды просто разойдутся по домам? Или у нас только получится сделать беднейшую в мире страну ещё немного беднее.
Это колтан, необходимый элемент для электронных устройств, таких как игровые приставки и мобильные устройства. В Восточном Конго сосредоточено 80 процентов мировых запасов колтана.Горстка золота, турмалина и других минералов, которые заставляют сердца повстанцев биться чаще.После того, как наш «Ленд Крузер» застрял в грязи в сотый раз, эти парни появились из ниоткуда, и выручили нас. Они выглядели так, будто закупались в сэконд-хэнде из будущего.Солдат ООН на взлётно-посадочной полосе, прилегающей к рядам бараков. Этот охраняемый пост построен индийскими «Голубыми касками», известными своим гостеприимством, печенюшками и чаем со специями. Если вы журналист или сотрудник общественной организации, работающий в лесах, это конголезский эквивалент оазиса в пустыне. А если вы повстанец, то вам не повезло.По приезду в практически пустую и выжженную деревню в центре конголезских джунглей, этот худощавый руандиец (член пугающей всех FDLR) приветствовал нас словами: «У нас есть власть, чтобы заставить вас спать в грязи». До того, как нам объяснили, что он имел в виду, его настроение таинственным образом изменилось, и он согласился предоставить вооруженный эскорт для второго участка маршрута в лагерь Майи-Майи. И всё это происходило менее чем в четырёх милях от аванпоста ООН.Генерал Майи-Майи по имени Жанвье (справа) следит за тем, чтобы его руандийский секретарь тщательно вёл протокол.Вскоре после прибытия в лагерь Майи-Майи люди генерала Жанвье выставили напоказ двух из своих пленников – солдат конголезской армии, скитавшихся по их территории. Майи-Майи хотели показать, насколько гуманно они обращаются со своими пленными.Майи-Майи предпочитают позировать для фото именно так.Соучредитель Vice Суруш Алви подумывает о возвращении назад, перед тем как собраться с силами перейти мост, построенный из веток бамбука, ведущий к базе Майи-Майи.
