Голые

- Я тебя сейчас придушу, и никто об этом не узнает, ведь у меня есть алиби.
- Какое?
- Я гулял по Москве. С Москвой. Ревнуешь?
- Да. Значит, развлекаешься с ней? А с Россией у тебя что?
- А с Россией у меня роман.
Е.Е.

Бог снова свел меня с одним интересным человеком – его зовут Евгений Евтушенко, и он поэт. Приехал из Петербурга, встретила на вокзале, пошли гулять по Москве, стихи читать по бульварам, водку пить в кафе. Остался жить у меня, помогать по хозяйству, детей воспитывать, деревья растить. Все было хорошо. До поры до времени.
Наши разногласия начались еще в интернете, когда я жила одна в своей промозглой халупе и блевала дождевыми червями, где не было даже холодильника, а все краны текли. Я каждый день убирала грязь и мыла пол, когда тот, на другом конце трубки скайпа ехидно посмеивался, курил трубку и ничегошеньки не делал, закинув ноги на стол.
«Евтушенка! Поэт!» Восхищалась я его натурой, а он показывал картины, которые висели в его комнате, антиквариат, который валялся на полу, замызганном петербуржскими котами.

«Пидора ответ! Сама поэт». Возмущался он, когда я его так называла, читал мои статьи, «в основном» смеялся во весь рот и снисходительно гладил меня по голове. Мол, учись… Учись. А то все ссышь мимо унитаза, никак не попадешь в дырочку.
Когда начался наш конфликт, я даже знать – не знаю, сам как-то образовался, выплыл… Его брови поползли вверх, когда я сказала ему, что недавно разделась до гола на сцене театра, глаза округлились и приобрели зеленоватый оттенок, как у ядовитой змеи кожица. Мой Евтушенко был готов к прыжку с эффектным ударом, как это делаю кошки, когда затаились и гипнотизируют жертву.

«Как? Разделась! И все на тебя смотрели… Потом дрочить в туалет пошли, мастурбировать, старые извращенцы». Я долго отпиралась… Мол, это же искусство! Но тщетно. С каждым моим новым словом про красоту женского тела, про откровенность и искренность на сцене, его глаза становились все зеленее и зеленее.
Я довела его до бешенства. Он бил меня кувалдой по голове, крушил стены в квартире. Летела белесая мертвенная пыль, покрывая мое лицо предсмертной краской, свистел перфоратор (вибратор)… Соседки снизу подали в суд, начали собирать подписи исключительно кровью бывших девственниц… Со скандалом. «Разделась до гола на сцене! Позор! Какой позор. Шлюха-шлюха-шлюха»… Шептали тут и там по углам.

Колдуньи-пердуньи обвинили меня сразу по нескольким пунктам. Первое – им показалось невозможным жить рядом с непорядочной девушкой, второе – гроза в нашем с Евтушенко доме привела к потопу и трещине в стенах памятника хрущевским временам, которым так дорожили вещуньи…
Он уехал, оставив меня наедине с вибратором и кувалдой. Я, недолго думая, снова пошла в театр на разведку.
Когда я попала на второй спектакль «Концептуального Театра Кирилла Ганина», я уже знала, что это дело просто так не закончится. У меня были свои взгляды на откровенность и эротизм этого места… И когда я во второй раз смотрела на сцену, где изящно прыгали голые актрисы, изображая из себя сумасшедших нимфоманок, я была уверенна в том, что в моей задумке нет ничего пошлого и вульгарного. По крайней мере, наши взгляды с режиссером совпадали. Обо всем договорившись, мы решили ставить следующий спектакль по моему сценарию.
Евтушенко обиженно молчал. Я его не посвящала в подробности. В моей квартире завелся холодильник, в нем - черви, которыми я периодически блевала.

Неоднозначное событие, произошедшее совсем незадолго до премьеры, заставило меня посмотреть на искусство раздеваться совершенно под другим углом. Вместе с одним из постоянных гостей театра, мы очутились на вечеринке мокрых маек в «Тики-баре». В ней принимали участие девушки, которым видимо тоже нечего было стесняться… Конкурс только начинался, в то время как я отлучилась в туалет, а мой спутник остался смотреть на танцующих красоток.
Когда я вышла из комнаты уединения, зал уже во всю рукоплескал: на сцене потихоньку раздевались под звуки зубодробительной популярной музыки. Девушки вертели голыми телами, изображая из себя богин траха. «Ну… Кто выиграет сегодня 6 тысяч рублей, а в последствие поедет на Ибицу с горячим мачо?» Толпа менеджеров среднего звена  жадно глотала слюни, глядя на выбритые мокрые тела этих 6-ти извращенок.
Среди них был мой спутник. Он снимал девиц на камеру в телефоне и прыскал из водного пистолетика на их вульгарные бритые чресла.

Позже, когда мы ехали в машине, у нас состоялась очень интеллектуальная беседа. «Я думал, что если ты у Ганина что-то ставишь, то ты такая»… «Какая?»  Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но я сдержалась, начала объяснять что-то вяло про искусство, но сама уже ничего толком не соображала.
Так значит вот как оно… На самом деле… Раздеться за 6 тысяч рублей в конкурсе мокрых маек – это одно и то же, что обнажиться в театре на сцене…

А Евтушенко говорил, что это не театр, а увеселение публики, это не искусство, а срам и китч. Так может правда оно так, раз мой спутник, зритель Ганина, не видел разницы между этим театром и голыми похотливыми телками в баре? В последнем, конечно, тоже нет ничего плохо, однако каждому самому выбирать, как хер сосать, как говорится.
Так может Евтушенко был прав? И это не искусство. Вы можете вынести вердикт сами.
Увидеть спектакль можно будет 7-ого августа в 19-00 по адресу Доброслободская улица, дом 2/38, вход в здании кафе «Фреш» и оценить его добропорядочность.

Предыдущий - Королева Вагина