Что скрывается за загадочными сообщениями на рекламных щитах по всему Нью-Йорку

Я провела несколько последних недель, охотясь за таинственными поэтическими фразами, написанными краской на пустых рекламных щитах по обочине автострады Бруклин-Квинз. Они везде, но я не могла найти им объяснение. Попытка узнать о них больше привела меня к художнику Лэнсу де лос Рейез. Я написала, что хочу взять у него интервью для ​поста в блоге, и он согласился ответить на несколько вопросов. Так я оказалась на его первой персональной выставке «Стоя на плечах гигантов»

Когда я вошла в галерею, где мы должны были встретиться, у Лэнса брал интервью канадский журналист. «Я родился в Техасе и вырос в Южной Калифорнии в горах среди лошадей, скал и ядовитых змей», - рассказал он, стоя возле рельефных абстрактных картин и груды камней в центре комнаты.

До того, как он переехал на восточное побережье, Лэнс жил с Шефардом Фейри и другими друзьями в Южной Калифорнии. «Я рисовал граффити на поездах, искал крыши и архитектурные объекты, чтобы оставить там своё имя», – рассказывал он. «Один из моих друзей дал мне посмотреть фильм Джулиана Шнабеля о Жане-Мишеле Баския. Я не знал ничего о Нью-Йорке и никогда не думал об искусстве».

В возрасте 21 года он вдохновился идеей поступить в художественную школу. «Я работал с Шефардом Фейри и посреди ночи мог встать, пойти в сарай и рисуя, использовать там всю домашнюю краску». После того, как он создал портфолио, его приняли на программу живописи в Художественном институте Сан-Франциско.

«Они хотели чтоб я пробовал новые жанры», – говорит он. «Я пробовал себя в скульптуре и на сцене, а также оставил своё граффити на городской стене после событий 11 сентября. Это был этап искусств. Я попробовал снять об этом кино, но всё начинание переросли в граффити, это что у этой вещи есть своя энергетика, а Лэнс – всего лишь её проводник».

В связи с преследованиями местной шпаны, Лэнсу пришлось бросил художественную школу и переехать в Нью-Йорк, где он получил работу ассистента у Дональда Бэклера. «Таким старнным образом я попал в это общество в обществе», – сказал он. «В искусстве совсем не обязательно хорошо рисовать, достаточно хорошей идеи. Всё будет так, как хотят люди, которые были до меня и контролируют все эти действия. Они уважают тебя до тех пор, пока ты осознаёшь, что в любой момент можешь лишиться этого уважения. Они могут дать тебе всё, что тебе нужно для начала твоего собственного проекта».

После того, как канадский журналист ушёл, мы с Лэнсом решили, что вести разговор лучше всего за чашкой кофе. В голове крутился один вопрос, ответ на который я хотела получить сразу.

VICE: Вы уже рассказывали о РЕМБО? Я нервничала, когда отправляла вам е-мейл со своим ​постом в блоге, где сказано, что я разоблачила вашу работу. То есть, я увидела рекламный щит, потом вдоль автострады Бруклин-Квинз я увидела ещё одного РЕМБО, и ещё одного

Лэнс де лос Рейез:Вы имеете ввиду, стихи?

Сначала я заметила ваш стиль. Потом поинтересовалась, кто такой РЕМБО? Это человек? Или группа? Поняла, что ничего не знаю. А потом пути привели к вам. Для меня это был драматический момент. Будто я сделала это разоблачение. Это вас не беспокоит? Разве полиция не может сделать то же, что я только что сделала? Вас это всё беспокоит?

Так какой у вас вопрос?

Как вы определяете свою личность – Лэнс или РЕМБО?

Нечего тут определять. Лэнс де лос Рейез и РЕМБО – это два разных человека. Я - Лэнс. И я знаю поэта РЕМБО, которым вы интересуетесь.

OK.

Я знаю его довольно хорошо.

Разве это не вы?

Как я уже сказал, я Лэнс. Я просто очень хорошо знаю РЕМБО. У нас есть общие друзья, и мы все считаем, что РЕМБО очень идейный, а его миссия больше, чем он сам. Он прекрасный парень, прекрасный парень.

Фото Flickr пользователя ​ancie​​nt history

Итак, может, расскажете об этой идее «овладения», проявляющейся то тут то там в искусстве. Например, ОВЛАДЕЙ СВОИМ СЕРДЦЕМ (MASTER YOUR HEART) или​ ОВЛАДЕЙ СВОИМ ТЕЛОМ (MASTER YOUR BODY).

Думаю, что когда они были сделаны, дирижёр или исполнители играли словами. Когда я это увидел, там было ОВЛАДЕЙ СВОИМ СЕРДЦЕМ, но затем местоимение НАШ взяло верх над местоимением СВОЙ. Язык – это инструмент. Он может порождать диалог вдиалоге. И некоторые диалоги принадлежат определённым людям, которые их понимают. Вы же знаете, что люди по-разному всё видят. ОВЛАДЕЙ СВОИМ СЕРДЦЕМ – наверное, древняя штука, которую пытались осуществить многие очень важные люди. Мне так кажется. Я видел людей, которые плакали, после того как это увидели, а потом знакомились с РЕМБО лично.

Искусство является очень важным, особенно там, где в одном городе находится столько красивых сердец. Я считаю Нью-Йорк новым Римом, где возможны все авангардовые вещи. И работа исполнителя – не просто овладеть своим сердцем, но также сделать что-то, что находится за рамками его самого. Не думаю, что РЕМБО знает, что на самом деле люди думают о его работах. Но я знаю, что когда их вижу, мне нравится. Можно дать третьей стороне судить, является ли кто-то частью диалога, который они ведут, думают ли они или идет разговор от сердца.

А как насчёт фразы «БРАТЬЯ И СЁСТРЫ ДОЛЖНОЕ НЕВОЗМОЖНО» («BROTHERS AND SISTERS DUE THE IMPOSSIBLE»)?

Там не говорится «невозможно». Там между первыми двумя буквами пробел. И получается Я ВОЗМОЖЕН. (игра слов IMPOSSIBLE (невозможно) и I'MPOSSIBLE (я возможен) – прим. переводчика)

А Д-О-Л-Ж-Н-О-Е?

Да, делай, что должен – это плата за то, чтоб творить и быть полезным обществу.

Как насчёт – ЗНАЙ, БОГИ ПРОСТО РАБОТАЮТ (KNOW GODS JUST WORK)?

Ну, слово KNOW (ЗНАЙ) написано как K-N-O-W (З-Н-А-Й). И NO (НЕТ) обведено кружком. Снова-таки, это игра слов и букв. Я очень сомневаюсь, что Бог выглядит таким как его изображают на модных картинках, развешанных в каждой церкви. Но я знаю, что для каждого человека, который по настоящему увлечён своим ремеслом, оно становится его религией. Такие люди стараются крепко его удерживать, они им живут и дышат. Это не частичная занятость. Потому что ты не можешь уйти от этого. Бог всегда с тобой.

Думаю, что каждый мужчина и каждая женщина могут считать себя архитекторами себя. В своей голове и сердце они пытаются построить империю из ничего. Люди сами себя топят, потому что всё может окрашиваться в чёрные тона. Думаю, если ты можешь просто двигаться вперёд, а не бездельничать, тебе же лучше, чем, если ты будешь просто сидеть и наблюдать. Ты или творец, или зритель. Ты либо делаешь что-то, либо наблюдаешь, как что-то происходит. А есть ещё те, у кого хватает наглости смеяться над работой других людей.

Мне кажется, что РЕМБО очень чувствительный, и я могу это понять. Кажется, что он из тех, кто обращает внимание. Но он очень деятельный. Он связан с местом. Он всё рассчитывает. Он очень искренен. Настолько, насколько может быть.

Если говорить о конкретных местах, на рекламных щитах вдоль автострады Бруклин-Квинз было много пустого места. Теперь ввели эти правила. И они давят на нас. Ваша выставка в галерее называется «Стоя на плечах гигантов»…

Для меня всё, что происходит – это одно непрерывное и сумасшедшее развитие моих чувств. У меня в голове пишется целая книга. Энергетически я знаю, какие события имеют для меня значение. Я уверен, что если буду о чём-то достаточно долго думать, то смогу это осуществить. И я люблю ставить себе такие задачи в физическом измерении тоже.

А там, где написано, ЗНАЙ, БОГИ ПРОСТО РАБОТАЮТ, сверху теперь написано Джулиан Шнабель, но под этой надписью изначально было что-то другое о Шепарде и Бэнкси. БЭНК СИ.

Ну, я знаю Шепарда.

Расскажи, как ты с ним познакомились.

Я играл с ним в бильярд в кофейне в Южной Калифорнии. Я не знал, что это был Шепард Фейри, пока однажды не увидел его разрезающим рубеллит, пока он ждал меня перед игрой.

Там на кирпичной стене был этот знак «ГИЛЬДИЯ» (THE GUILD), такой большой неоновый знак. Я встал на этот знак у края здания, он был меньшего размера, по сравнению с тем, что рисует РЕМБО на рекламных щитах. И я написал своё имя. А Шепард на это мне говорит: «Ты тот, кто стоял на знаке гильдии». Даже сейчас, когда я думаю об этом, слово гильдия звучит весело.

НАШЕ НАСЛЕДИЕ ГИЛЬДИИ…

Да. НАШЕ НАСЛЕДИЕ ГИЛЬДИИ / ГДЕ ТИШИНА СТАНОВИТСЯ ЗОЛОТОМ. В такой ситуации никто не должен срывать маски и оставаться в тени.

Итак, я познакомился с Шепардом, и он пригласил меня в Лос-Анджелес. Я съездил туда вместе с ним несколько раз. Я жил с ним два года, и он впервые вытащил меня в Нью-Йорк.

Когда это было?

Когда мне было 21 или 22 года. Я не верю, что человек способен всё создавать самостоятельно. Тебе нужны братья и сёстры. Это система каст. И у каждого есть своё призвание. И все ему служат. Но для меня это святое и тайное. И я хочу защитить это по максимуму.

У тебя есть твои личные творения и в тоже время понимание о том, что такое сотрудничество.

Я заметил, что РЕМБО привёл несколько людей вместе со мной и сделал работу публичной. Социальные медиа всё глушат. Люди чувствуют себя значимыми в зависимости от того, сколько лайков они получают под фото, и сколько у них фолловеров. Я думаю, они идут за своим эго, а не за своим сердцем. И меня это печалит. Из последнего: есть человек, с которым РЕМБО вместе работал, а теперь этот парень пытается выдать стихи РЕМБО за свои. И подписывает их своим именем. И это при том, что он даже не знает, как произносятся некоторые из использованных там слов. Думаю, таким как он можно просто сочувствовать.

В таком городе как этот существует тесное взаимодействие. У каждого человека свой пульс, но существует одно большое сердце, которое здесь бьётся. А пульс некоторых людей бьётся в унисон.

Игра слов может скрывать много тайн и парадоксов.

Есть вещи, которые пишутся для публики, люди видят их, им это нравится, потому что это доступно. И только некоторые люди действительно понимают. Перед такими людьми я снимаю шляпу. И подмигиваю им. И жму руку.

Сейчас я понимаю, что граффити – это спорт. Очень специфический и загадочный. Как синхронность разных стилей рисования и разные способы граффити при написании вашего имени. Но сколько раз эти люди могут писать свои имена?

Я много слушаю Мэнли П. Холла. Знаете его? Он великий учитель, философ и человек, который говорит о том, что имеет значение для меня. Человек должен демонстрировать взросление и трансформацию каждые семь лет. Я думаю, что многие люди, занятые граффити, застряли. У них проблемы со взрослением, и это меня печалит.

Вы говорите о взрослении мужчин. А что думаете о женщинах?

Я думаю, что женщины, обращённые внутрь себя, имеют самые сильные чары. И мужчины, даже не осознавая этого, легко поддаются этим женским чарам.

Ещё мне действительно импонирует анархический подход.

Что вы имеете ввиду?

Я здесь не для того, чтобы нарушать правила. Я не приемлю того, что незаконно. И стараюсь никому не делать больно. Я стараюсь делать вклад в окружающий меня мир и делать мир лучше. До некоторой степени. Но также есть то, что мне нужно…я хочу сказать. И я собираюсь это делать. Несмотря ни на что.

Я считаю, что у художников есть ответственность. Считаю, что мы ответственны за то, чтобы учитывать, что людям нужно искусство, потому что им нужно жить, а не только классно одеваться и чувствовать почву под ногами. Людям нужны картины, но я говорю об искусстве в целом. Оно жизненно необходимо.

Что это за символ у вас на руке? Никогда такого не видела.

Это трезубец. Существует арт-движение, которое режиссёр фильмов Хармони Корин начал называть движением Мистакист. Оно выступает за использование абсурдности и реализма как инструмента для вашего ремесла: быть максимально абсурдным, но идти через реализм. И ты приходишь к этим живым архетипам, личностям, у которых есть что-то, что они пытаются вызвать и вернуть людям.

У вас трое детей, правильно? Как они вас вдохновляют?

В основном, всё это для моих детей. Всё, что я знаю, это то, что когда я смотрю на своих детей, я знаю, что они выбрали меня быть их отцом. Я здесь лишь для того, чтобы их защищать. Я хочу, чтобы они мной гордились.

Они рисуют с вами?

​Индигои Ксавье да. Я рисовал с обоими – четырёх- и двухлеткой. Когда мои дети смогут следить за своими мыслями, самовыражаться, я бы хотел, чтобы они гордились своим отцом. Это для меня многое значит.

В отношении этого: быть на всех плакатах – это, наверное, и волнующе, и ужасно.

Всё вместе. Но мне говорили, что я проживу долгую жизнь. Я об этом помню и сохраняю осознанность ситуации. Это важно. Сохранять осознанность ситуации и приблизиться к свету звёзд настолько близко, насколько возможно.

Фото Натана Шнайдера

Звучит так как будто, что ваше представления о духовном переплетаются с искусством. А в вашей биографии говорится, что вы верите в то, во что стоит верить. Что это значит?

Каждый сам решает, что ему нравится в работе. Я не пытаюсь дурить кого-либо, хотя и являюсь мошенником. Я просто верю, что всё, чего я хочу достигнуть, я достигну через новаторство или оставив двух- и трёхмерные объекты, которые скоро возможно станут пережитками. Я рисую машинально. И я действительно стараюсь сохранять те моменты, которые подсказывают как оставаться счастливым.

В вашем воспитании религия играла какую-то роль?

В детстве я ходил в католическую церковь. Я был бунтарём. Играл в спортивные игры. Был звездой в команде по лакроссу, был самым ценным её игроком два года подряд. Я рос, катаясь на скейте и доске для серфинга. В какой-то момент я начал гулять по ночам чтобы рисовать на уличных объектах и просто быть самим собой, слушая окружающую среду и природу, я начал узнавать больше о себе, и о том, что такое иметь личные обряды.

Расскажите мне о своём моральном кодексе, вашей этике.

Я понимаю разницу между правильным и неправильным. Я не идеальный. Я делаю плохие вещи. Я разрушал себя раньше. У меня есть пороки и недостатки. Но неизбежно моя обязанность перед искусством будет всегда брать верх. Искусство всегда будет сильнее, чем все те неправильные поступки, которые я совершал. Это как вопрос о том стать ли мне великим художником, либо убийцей. И правительство нанимает меня убивать людей, которые приносят зло нашей стране (смеётся).

Что такое РЕМБО?

Я не знаю, вы постоянно об этом говорите. Я знаю РЕМБО – это парень, которым вы интересуетесь.

Значение.

Ну есть поет по имени Рембо. Я видел фильмы, и думаю, это тот персонаж, который чувствовал себя незначительным, но он не мог умереть. Он актёр. Он образ.

Выразить себя публично – это настоящее испытание. Но всегда есть люди, которые немного более чувствительны, чем другие, которым не всё равно более, чем другим. Думаю, что эти люди, в конце концов, заработают определённое признание у людей, которые достаточно умны, чтобы им это нравилось. И это вдохновляет. Но конечно, из-за того, что граффити занимает публичное пространство, с этой субкультурой нужно взаимодействовать. А у РЕМБО есть множество хороших друзей, пишущих граффити. Он в друзьях с лучшими.

Не думаю, что в фильмах Рембо переживал, нравится ли людям то, что он делает, или нет; он просто делал то, что должен был. Возможно, то же можно сказать о любом актёре или архетипе. Звучит, как сказка и по-детски, но драматично. Но, в любом случае, это всё часть одной большой драмы. Почему не делать это как можно более драматичным и развлекательным? Приятно, когда тебя узнают по определённым проявлениям себя. Это очень умиротворяет. Это умиротворяет, волнует и бросает вызов.

Вот как себя чувствует Лэнс. Он очень умиротворён и очень вдохновлён. Просто очень благодарен. За то, что он может быть настолько многогранным и иметь возможность доказать свою многогранность, а также за то, что у него есть столько всего, за что его можно уважать и признавать. Но вы не захотите отдать ему слишком много: ничего ещё не закончилось. Даже ещё не начиналось. Лучше всё отложить и позволить этому продолжаться.

Следите за сообщениями Клэр Келли на Twi​tter.