Апокалипсис не наступит: утопические разочарования «Земли будущего»

Конец близок. То есть, так кажется глядя на наши игровые консоли, наши экраны, наши ленты новостей — все пути, через которые мы удовлетворяем нашу общественную потребность в антиутопическом катарсисе. Таково лишь начало часто декларируемого тезиса в «Земле будущего», неумолимо искренняя наклейка на бампер фильма, который доказывает, что наша любовь к рассказам об антиутопии стала пророчеством и что, в результате, мы потеряли наше некогда глубокое культурное призвание к познанию и инновациям. Это благородное послание, даже смелое и необходимое, но оно теряет свою силу, когда фильм выкрикивает его из мегафона.

Написанный авторами Lost scribe Дэймоном Линделофом и великим Брэдом Бердом (Берд также был режиссёром), «Земля будущего» преследует подростка неопределённого возраста, Кейси (Бритт Робертсон), которая вначале фильма саботирует запуск разборки платформы НАСА на Мысе Канаверал, где работает её отец. «Почему они сносят платформу?» - младший брат Кейси спрашивает у неё в одну ночь. «Потому что трудно иметь идеи», -отвечает она. «И легко сдаваться».

Кейси находит брошку с очевидной способностью переносить её в тайный мир, созданный элитой и искусства и науки — в мир за пределами серой, ненасыщенной цветами и хронически нелюбопытной Земли. В этот момент, «Земля будущего», наконец, кажется, собирается расцвести в чудесную жизнь, как блокбастер-ответ на полноцветное откровение в классической антиутопии Тарковского «Сталкер» 1979 года, но с многоуровневыми бассейнами, игнорирующими гравитацию, и реактивными ранцами со встроенными аварийными подушками, толкающими конфету футуристического воображения высшего класса. Тем не менее, поездка Кейси резко обрывается, когда брошка теряет энергию, что приводит её к встрече с грубым старым изобретателем, Фрэнком (Джордж Клуни, комфортно перешедший в обаятельно неустойчивую сварливость Харрисона Форда в позднем периоде), который когда-то был постоянным жителем «Земли будущего», прежде чем его загадочно отлучили.

Трейлер «Земля будущего» (2015)

И на этом, в принципе, всё. Для фильма, который получил полный маркетинговый анти-блиц тайного ящика, там не не так уж много скрыто для разоблачения. В то время как наши первоначальные взгляды на «Землю будущего» опьяняют — благодаря в немалой части чёткой работе кинематографиста Клаудио Миранда, художника-постановщика Скотта Чамблисса и композитора Майкла Джаккино — почти весь фильм о не-особенно-срочной гонке, превращающийся в результате в кинематографический эквивалент «Itchy and Scratchy» из мультфильма «The Simpsons» с неуловимой фабрикой фейерверков. В этом эпизоде, Itchy и Scratchy проезжают ряд рекламных щитов, обещающих возрастающую близость фабрики фейерверков — идеальное место для уничтожения мультфильма. Но вместо фабрики фейерверков мы получаем Poochie, который покидает любимого неудачника Спрингфилда Milhouse грустить в разочаровании. В удлиненном, полнометражном акте, которым является «Земля будущего», мы все Milhouse.

Тем не менее, при всех недостатках «Земли будущего», почти все из них являются благородными. В фильме есть восхваление ума, что действительно вдохновляет и придаёт фильму его трогательный финальный имидж. И в то время как большинство летних масштабных фильмов, хороших или плохих, кажется, сокращают диалоги в гонке за пиротехникой, «Земля будущего» идёт полным ходом в противоположном направлении.

Помимо момента где-то посредине фильма с нападением на дом Фрэнка, в головокружительном стиле от Берда, большинство боевых действий кажутся принудительными, как будто Линделоф и Берд боролись за свой истинный объект желаний: постоянные, подталкивающие, трудоемкие утверждения о необходимости оптимизма. Я не сомневаюсь, что команда за кадром «Земли будущего» честна в своих намерениях — фильм обнажает не вонь санкционированной комитетом работёнки, а подогретый страстью проект, который пошёл наперекосяк.

Кадр из фильма «Земля будущего» (2015). Фото студии Дисней.

Здесь есть смысл. Берд, всегда выражал склонность к гуманистическим вибрациям в виде невообразимого уничтожения, будь-то в результате напряженности атомного века («Стальной гигант»), или возможности комиксного уничтожения («Суперсемейка»). Он талантливый рассказчик, вооружённый не только огромным воображением, но и большой щедростью — чуткий импульс, который находит то же очарование и бьющееся сердце в деликатно обжаренном лососе в тарелках «Рататуя», как в бесконечно крутом наборе устройств в его вступлении в «Миссия невыполнима». И, конечно, почти все его фильмы продемонстрировали любовь к внезапно возникающим цветам и блестящим поверхностям футуризма 60-х годов — что делает этот фильм слиянием эстетических и тональных опасений, да так, что можно подумать, что в фильме излагают «верняк».

Тем не менее, громоздкость «Земли будущего» получает лучшее от Берда. Его ранним фильмам удалось сформулировать аналогичные чувства по поводу дальновидности мышления, опасности цинизма, важности иконоборцев, и необходимости доброты. Здесь, создаётся впечатление, что тематика была первой, и всё остальное было второстепенным.Текст глотает подтекст целиком, а затем монологи. Эффект утомителен.

Тем более интересно, что фильм «Земля будущего» так и не собирает это всё вместе, учитывая его расположение в календаре летних фильмов. Наши мультиплексы продолжают нападать на нас видениями обреченности и смерти. Уничтожение крупного города в кульминации фильма о супергерое здесь, развал Западного побережья в новой ленте Дуэйна Джонсона тут. Как бы у меня не кружилась голова от фокусов с неконструктивной линией разлома, маленькая утопия надёжно укоренилась в эти дни.

Может быть, поэтому новый «Безумный Макс» чувствуется таким тревожным звонком. Это боевик в стиле антиутопии, финальная сцена всех антиутопий, адское сборище огня, гниения, песка, и слепых, мутантов, бродячих гитаристов. И всё же, фильм до сих пор поражает, даже бодрит — яркий и в высшей степени гуманистический демонтаж привычного, единственный в своём роде. Если вы пытаетесь найти надежду в конце света, должны же вы по крайней мере хорошо провести время в пути?