Я работала психологом в Центре лечения лихорадки Эболы в Либерии

Сотрудники гуманитарной миссии готовится ко входу в блок с больными лихорадкой Эбола. Изображение ​CDC Global

Доктор Тереза Джонс, 26 лет, клинический психолог из Бристоля (Англия), недавно провела месяц в Центр лечения лихорадки Эболы организации ​Врачи без границ в Монровии, Либерия. Впервые она посетила Либерию как раз в то время, когда вспышка лихорадки только начиналась. Во время работы в организации Врачи без границ, она руководила командой из трех специалистов-психосоциологов, в задачу которых входило оказание поддержки местным и международным сотрудниками организации. Ниже она рассказала нам о своём распорядке дня в Центре борьбы с вирусом.

Как вы можете себе представить, работа с лихорадкой Эбола и ее жертвами – это невероятно сложное занятие. Пока что не существует лекарства от вируса, и около 70 процентов заразившихся умирает. Медицинская команда Врачей без границ ограничивается поддерживающей терапией, задача которой – дать людям шанс на победу над вирусом, но всю тяжелую работу, в основном, должна делать иммунная система больного.

Работая в таких условиях, квалифицированные врачи и медсёстры, привыкшие творить чудеса в своей нормальной жизни, могут быстро разувериться в том, что они делают здесь. Большая часть моей работы заключается в том, чтоб давать людям, работающим на грани, подкрепление положительными эмоциями. Врач должен знать, что каждое даже незначительное его действие, например подать больному стакан воды, выразить слова поддержки, или просто задать вопрос, является ценным. Я вижу свою работу в том, чтобы помогать своим коллегам, начиная от специалиста по подбору персонала до членов погребальной команды, находить стимул продолжать этот путь.

Каждый день наполнен событиями. Наши утренние заседания начинаются в 7 утра, и я, как правило, стараюсь носить один и тот же тип одежды каждый день, как это требуется строгими правилами гигиены организации Врачи без границ. Обычно я одеваю джинсы – вам следует носить узкие брюки, подол которых не касается пола и длинные носки, потому что, когда вы носите резиновые сапоги носки не должны съезжать. Если вы работаете в зоне высокого риска с пациентами, заразившимися вирусом Эбола, на вас должны быть средства индивидуальной защиты (СИЗ), в том числе костюм «космонавта», который сильно усложняет работу. Условия работы обязывают смотреть за тем как одеваются и раздеваются ваши коллеги, необходимо постоянно наблюдать друг за другом, чтобы не случалось ничего такого, что может поставить вашего сотрудника в опасность.

Гуманитарные работники готовятся войти в изолятор с больными лихорадкой Эбола. Изображение CDC Global

Команда проводит встречу во время завтрака, говорим о том, что произошло в центре вчера: сколько людей было выписано, сколько погибло, сколько свободных мест у нас есть сегодня, и сколько пациентов мы сможем взять.

После встречи, я еду на микроавтобусе в больницу. Больница представляет собой комплекс на открытом воздухе, и все пациенты содержаться в нескольких тентах, там же проводятся и все лечебные операции. Мы всё время расширяем больницу чтоб была возможность принимать больше людей, так что наша команда постоянно пытается строить новые палатки и расширять пространство.

Центр разделён на два сектора: с высокой и низкой зонами риска. В этих зонах разные уровни требований к гигиене и перемещаясь по центру вы обязаны регулярно мыть руки, ноги и чистить обувь. Я не бываю в зоне высокого риска, хотя тем моим коллегам, которые обеспечивают психологическую помощь пациентам, приходится там бывать. Я, как правило, нахожусь в зоне низкого риска, так как моё рабочее место находится в той части центра. Я мою руки хлором более 30 раз в день.

Служба психосоциальной поддержки размещается в одной из палаток Центра, так чтобы людям было удобно посещать занятия. Если в течении дня были какие-либо сложные пациенты, мы можем провести групповую сессию после окончания рабочего дня. В течение дня проходят встречи с руководителями, на которых обсуждаются вопросы безопасности сотрудников. Мы выяснили, что многие наши сотрудники сталкиваются с проблемами по возвращению домой: некоторых из них выселяли из домов, а некоторых просто выгоняли из общин, просто потому что они являются медицинскими работниками. Так что моя команда ещё проводит семинары, на которые мы приглашаем общественность и членов семьи, чтобы рассказать им о Центре и о процедурах безопасности, которых придерживаются наши сотрудники.

Мы все возвращаемся на нашу базу на обед. Это единственная возможность перекусить, так как весь остальной день я провожу в бегах. На обед, как правило, подают местную рыбу и зеленые овощи. Каждый день я встречаюсь с HR-ом и администратором, чтобы обсудить накапливающиеся за день вопросы по персоналу. Особое внимание я посвящаю инициативам, призванным поддерживать оптимизм, чувства надежды, сострадания и чести.

В перечень симптомов лихорадки Эбола входят рвота, диарея и иногда кровотечение. Эта болезнь может легко подавить чувство человеческого достоинства, и как раз с этой проблемой наша психологическая команда всегда старается помочь.

Поскольку моя работа по своей сути пастырская, я должна всё время быть в тонусе. В конце концов, многие люди чувствуют себя виноватыми покидая Центр, но в какой-то мере я могу помочь с этим, потому что если человек хочет прийти и поговорить со мной о чем-нибудь, что его беспокоит, он всегда может найти меня вечером.

В начале этого года, когда я приехала в Либерию, мне было немного не по себе от отсутствия каких-либо событий, но все изменилось после того как я попала в Центр, в котором царит такая динамическая атмосфера. Люди здесь работают много и это очень вдохновляет. С другой стороны Врачи без границ испытывают колоссальное давление, поскольку они являются единственной организацией, работающей со этой вспышкой вируса. Достаточно долго это означало, что мы вынуждены были отказывать в госпитализации людям, у которых было подозрение на вирус. Хотя наш Центр был самым крупным, места всё равно на всех не хватало. Мы до сих пор прилагаем все усилия для расширения, но мы не можем двигаться вперед без того чтобы обеспечить безопасность рабочих условий для наших сотрудников.

Это просто ужасно, что приходится отказывать в помощи больным людям. Единственное, чем мы можем им помочь – это набор для семейной защиты и домашней дезинфекции, комплект, в который входят хлор, мыло, два кувшина, перчатки, халат и распылитель, так, по крайней мере, их семья сможет попытаться обезопаситься от вируса Эбола. Но это ни в коей мере не идеальное решение и не позволяет заботится о заболевшем на дому. В общей сложности, у нас есть порядка 50 000 таких комплектов, предназначенных для групп высокого риска и общины Монровии.

Вирус Эбола отпочковывается от клетки. Изображение NIAID

В центре работает около 60 иностранных специалистов и 600 либерийских сотрудников. Когда я разговариваю с местным персоналом, они говорят, что хотят сделать что-то для своей страны. У нас есть один молодой человек, который развозит наших выживших по домам. Его смена начинается в 2 часа дня, потому что мы никого не выписываем утром. Тем не менее, он всегда приходит на 9 утра чтобы просто помочь, даже несмотря на то, что это время не оплачивается, он просто хочет быть частью это механизма, хочет чувствовать, что он чем-то полезен.

Для того чтобы справиться с кажущейся довольно безнадежной ситуацией, вам нужно слышать голос надежды и человечности. Медицинские работники не должны забывать, что в условиях кажущейся безнадёжной ситуации, маленькие акты доброты значат очень многое. Нашим работникам помогает осознание того, что значительное количество наших пациентов всё-таки выздоравливает. Чтобы пациенты и сотрудники помнили об этом, мы поставили доску, на которой каждый, кто преодолел болезнь и покидает больницу, может оставить краской отпечаток ладони. Для меня, это поразительная штука, потому что в Либерии постоянно напоминают друг другу о том, что необходимо мыть руки и что нельзя ни к кому дотрагиваться, так что это мощный символ. Некоторые из наших сотрудников, например команда захоронения, имеет дело только с жертвами лихорадки. Они видят только смерть и не видят наших побед, тех, кто выжил. Им особенно важно помнить, что у нашей работы есть эффект.

В Либерии огромное значение придают рукопожатиям. Между врачами и пациентами часто возникают дружеские чувства, и когда медики ставят на ноги больного, вы можете наблюдать как медицинские сотрудники один за одним подходят чтобы пожать руку. Это приятно наблюдать.

Безусловно, в отношении тех, кто выжил после болезни всё ещё сохраняются предрассудки. Оставшиеся в живых зачастую возвращаются в пустые дома, потому как все члены их семей погибли. Общины продолжают подозрительно относится к выжившим, и не верят, что те оправились от вируса.

Мы, как правило, заканчиваем работу в центре в 6:30 вечера, после чего проводим ещё ряд встреч, которые обычно заканчиваются в 7:30 вечера – хоть это и не слишком позднее время, но к этому времени ваш день получается достаточно насыщенным. Люди здесь сближаются. За совместным ужином мы разговаривает, пьем пиво. В конце дня большинство сотрудников так устают, что их хватает лишь на то, чтобы принять душ, пообщаться с друзьями по скайпу и лечь спать.

Я возвращалась в Великобританию на две недели; было здорово увидеться со своими друзьями и родителями. Их поддержка мне сильно помогает, и хотя они волнуются, я думаю, они мне доверяют и гордятся тем, что я делаю.

Я бы не сказала, что это храбрость. Или, может быть, это бесстрашие, но самое главное, на мой взгляд – это объективно оценивать риски и определится можете ли вы в чём-то помочь. Возвращение в Либерию меня не пугает, я надеюсь, что смогу что-то изменить. Я определенно хочу попробовать.

Следите за сообщениями Хелен Нианиас на Twitter