Автор иллюстраций Корен ШадмиВпервые я узнал о сексе в уборной моей дневной школы-иешива совместного обучения, когда мне было восемь лет. Пока мы толпились вокруг автоматической сушилки для рук, двое моих друзей, которые носили кипы, приблизительно рассказали мне, что происходит, когда мужчина мастурбирует: «Ты сильно трёшь свой член, и затем вылетает белая штука!». Я слушал с ужасом, и не был уверен, не шутили ли они. Я был слишком напуган, чтобы спросить у родителей или учителей, и слишком смущён, чтобы попросить своих друзей всё разъяснить; я не слышал о сексе от моих учителей почти до 13 лет.
Реклама
Я вырос в городе Тинек с населением в 40,000 человек в северной части Нью-Джерси, в котором было, по моим подсчётам, как минимум 18 ортодоксальных синагог. В течение первых 17 лет моей жизни я проводил своё время в различных еврейских школах для представителей ветви ортодоксального модернизма в Манхэттене, Парамусе и Ривердейле. Половина дня отводилась урокам по иудаизму, а вторая половина посвящалась нерелигиозной образовательной программе. В этих школах девочки и мальчики учились в классах вместе – одна из многих вещей, которые отличают принадлежность к ортодоксальному модернизму от принадлежности к ультра ортодоксальному иудаизму/хасидизму.Мы изучали Талмуд, но, тем не менее, читали «Гарри Поттера». Мы соблюдали священный день Шабат, но всё же обсуждали вышедшую вчера вечером серию «Одиноких сердец». Невзирая на моё относительно либеральное религиозное воспитание (по крайней мере по сравнению со многими другими ортодоксальными евреями), всё таки существовали ограничения и фильтры, через которые мы познавали окружающий нас мир. Например, разговоры о сексе были чем-то, что просто «не происходило». Несмотря на это, благодаря поп-культуре и интернету, я собрал по кусочкам некоторую информацию о половых отношениях тем способом, которым мог бы собрать любой малолетний ребёнок. И всё же в моей школе эта тема официально не поднималась до года, предшествующего старшей школе, когда робкий раввин представил нам очерк всех ужасных вещей, которые могут произойти из-за секса: дети, отвратительные высыпания, выделения из пениса и, разумеется, СПИД. Ни разу во время урока секс не описывался как мицва или что-то, что стоит превозносить с партнёром, и именно так некоторые блюстители иудаизма истолковывают секс у супружеских пар.
Реклама
«И хотя сексуальное образование не является чем-то принципиально новым для ортодоксальной общины, в ортодоксальных школах оно рассказывает не о сексе, – говорит доктор Бэт Шева Маркус, еврейка, исповедующая ортодоксальный модернизм, имеющая звание доктора наук по сексуальности человека и являющаяся основателем сфокусированной на женщинах группе сексуальной психологии «Maze Women's Sexual Health» (Дебри женского сексуального здоровья). – Скорее оно рассказывает о том, как не забеременеть и не заработать ЗППП. Никто не говорит об удовольствии или о своего рода рамках, в которые может вписаться секс, а мне кажется, что детям интересно именно это. И именно об этом стоит говорить в дополнение к тому, как не забеременеть и как не подцепить ЗППП».К моменту, когда я пошёл в колледж, я ощутил колоссальный культурный шок. Обыденность секса среди моих новообретённых друзей из колледжа была поразительной – я никогда до этого не обсуждал чью-то половую жизнь. Только по прошествии значительного времени, проведённого с людьми из разных слоёв общества, я осознал, насколько моё знакомство с сексом повлияло на мою половую жизнь, и как недостаток сексуальной позитивности в итоге усложнил моё вступление в независимую взрослую жизнь.«Если я буду говорить с молодой [ортодоксальной еврейской] девушкой, она будет чувствовать себя ужасно из-за того, что ведёт половую жизнь до свадьбы, – рассказала мне по телефону доктор Маркус. – Это будет двухгодичным пятном в её жизни, но никто из ортодоксальной общины не смотрит на это под таким углом. [Для многих ортодоксальных подростков] вещи, которые они делают, когда им 18, кажутся чрезвычайно важными в жизни».Недавно мне стало интересно найти других евреев, которые выросли в маленьком мире ортодоксального модернизма, прежде чем они стали исследовать свои жизненные пути. Мне хотелось узнать, как другие люди с таким ограниченным в подростковом возрасте образованием по сексуальности справились с переходом в мир, где секс внезапно, кажется, повсюду. Я связался с четырьмя бывшими студентами ортодоксальных иешив примерно моего возраста и спросил их о том, каким было их половое воспитание во время их взросления и как оно повлияло на их сексуальную активность и взгляды на секс в подростковом возрасте, а также в юности. Интервью проводились анонимно (преимущественно ради родителей лиц, дающих интервью), и они были отредактированы в части длины и ясности.
