Убить Гитлера не так просто, как кажется

В ноябре 1939 года обычный немец по имени Георг Эльзер безуспешно попытался убить Адольфа Гитлера кустарным взрывным устройством в Мюнхене. Эта неудачная попытка, а также её мотивы являются темой «Взорвать Гитлера», последнего фильма Оливера Хиршбигеля. Имя этого немецкого режиссёра, возможно, знакомо вам по фильму «Бункер», драме 2004 года, в которой были показаны последние дни Гитлера. Её номинировали на «Оскар», но в основном помнят за кульминационную сцену, в которой Гитлер полностью слетает с катушек, осознавая, что пропал, и которая стала первоисточником для множества старых мемов.

Мы поговорили с Хиршбигелем о том, почему он решил снять ещё один фильм о Гитлере, как он относится к мемам по «Бункеру» и что он думает о споре на тему убийства маленького Гитлера (нет, правда).

VICE: Почему вы решили снять этот фильм?

Оливер Хиршбигель: Я был увлечён этим персонажем, потому что он всегда казался мне несколько загадочным. Он не вовлечён в политику, он не следует некоей идеологии, он вырос в религиозной среде, но не является религиозным человеком. То, что он делает, связано с внутренним убеждением, что, по его мнению, нужно что-то делать – что всё это закончится катастрофой, а если больше никто ничего не сделает, то должен сделать он. Примеров подобного в истории не так уж много. Он почти провидец: это время, когда [нацисты] атаковали Польшу, но не объявили войну остальному миру.

Поражает то, что он видел грядущее, когда остальной мир всё ещё был впечатлён Гитлером. Часто забывается, что по меньшей мере до 1936 или 1937 года Гитлер являлся самой харизматичной, самой могущественной фигурой в политике. На Олимпийских играх в Берлине все поднимали руки в приветствии Гитлеру – даже американцы, потому что Гитлер дал людям работу и восстановил экономику. Все были в восхищении.

Можно ли найти в этом фильме что-то поучительное в отношении нынешних политических проблем?

Когда я снимал этот фильм, мир был совершенно другим, а пользоваться историческим материалом, чтобы сказать людям, что нужно думать и делать, всегда нелегко. Я оставляю пробелы для того, чтобы зрители придумали собственные толкования. Мне не нравятся фильмы с посылом. Я отношусь к своим зрителям как к умным существам и даю им шанс сложить один и один.

Учитывая успех и широкое признание «Бункера», почему вы захотели вернуться к этой теме?

Я не захотел. Это очень неприятная тема. Полагаю, я просто не мог устоять перед вызовом – не вернуться к началу и не показать, как нацизм медленно заползает во все уголки общества – не только в большом городе, но и в сельской местности. Георг – увлекательный персонаж. Я отождествляю себя с ним, потому что у меня такие же убеждения: я никогда не понимал концепцию границ, и я всегда был любопытным человеком, верящим в свободу слова. Я никогда не понимал концепцию расизма или антисемитизма. Для меня это совершенно чуждый мир, и для него тоже.

Хорошо ли известна история Георга в Германии?

Теперь – да. Это одно из достижений, которыми я горжусь. Эльзер десятилетиями не получал того признания, которое заслуживал. Лишь через двадцать лет он и его люди были признаны надлежащим образом как бойцы сопротивления. В то время вся система зиждилась на понятии послушания. Надо было слушаться приказов вышестоящих лиц, а всякий, кто этого не делал, был предателем.

Когда в США произошёл расстрел в Кентском университете, общественность не сразу признала, что протестующие были жертвами. Считаете ли вы, что в человечестве есть что-то такое, из-за чего до нас не сразу доходит, когда на самом деле происходит революция?

Признать это – одно дело, а реально что-то сделать – это другое. В репрессивной системе даже простой отказ присоединиться к партии наносит огромный вред близким человека. Оглянуться не успеешь, как твоих детей уже не пускают в школу, а тебя оставляют без государственной помощи. Реально сделать что-то в порядке наступления значит подвергнуться большому риску, и для того, чтобы довести это до конца, нужна немалая отвага.

Я очень уважаю таких людей, как Эдвард Сноуден, который сознательно сделал то, что сделал, потому что должен был это сделать. Ему казалось, что что-то страшно не так, а с этим никто ничего не делает, поэтому он добровольно поставил на кон всю свою жизнь. Он знает, что больше никогда не увидит своих родителей или близких, но доводит это до конца. Я невероятно восхищаюсь им. Он не политическая фигура – это связано с его самыми личными убеждениями, совсем как в случае Эльзера.

В прошлом году в Америке на национальном уровне очень недолго проходил разговор по такому вопросу: «Если бы у вас была возможность отправиться в прошлое и убить Гитлера, когда тот был младенцем, сделали бы вы это?» На эту тему высказались некоторые из наших кандидатов в президенты.

Ой.

Какова ваша реакция, когда вы это слышите?

Это довольно сильно поражает. Мысль об убийстве младенца сама по себе настолько абсурдна, что я бы не знал, как ответить. Я воспитан так, что убеждён: ни один человек не имеет права лишать жизни другого человека – и это также распространяется на все остальные права человека. Пытки не обсуждаются. Мы не имеем права делать с одним из себе подобных то, чего не стали бы делать даже с животным.

Итак, если рассмотреть ситуацию, в которой есть тиран, представляющий явную угрозу, возможно, тысячам ваших же людей и других людей, то это убийство тирана. Это всё равно убийство человека, но ради спасения многих других жизней. Как гласит Библия, это справедливо. Хотя лично мне всё равно было бы очень сложно кого-то убить.

Верите ли вы в Бога?

Да, но я не религиозен. Я верю, что есть некая сущность, некая сила во вселенной, присутствующая во всём мире, которая пишет судьбу – которая присматривает за нами. Моя вера ближе к шаманизму, понимаете? Я верю в древнюю мудрость, а оттуда недалеко до здравого смысла. Удивительно, как часто здравый смысл здорово помогает, когда речь идёт о конфликтах в мире. Сохраняйте любопытство, сохраняйте бдительность, не сидите в своём пузыре, смотрите на другую сторону. Какая причина у этого человека? Почему он на вас зол? Что побуждает его это делать? Что вы можете сделать, чтобы он остановился и подумал об этом? Едва заговорив о чём-то, вы запускаете процесс, который с огромной вероятностью предотвращает агрессию. Всё это – здравый смысл.

У «Бункера» сложилась очень странная вторая жизнь в Интернете.

Я горжусь этим. Ни одна сцена в истории с тех пор, как мы выпустили фильм, не была сымитирована столько раз. По сути, все они невероятно забавны – туда вкладывается очень много творчества. Стоит только подумать о Чарли Чаплине в «Великом диктаторе». Какое оружие – самое лучшее для борьбы с таким подавлением и безрадостностью? Смех. Стоит только засмеяться, как вы уже на правильном пути, верно?

У вас есть любимый мем по «Бункеру»?

Их было очень много, но мне очень понравился один достаточно недавний, там, где этот… как его… ради Бога, нынешний британский министр иностранных дел. Главный сторонник Brexit.

Найджел Фарадж?

Нет, другой.

Борис Джонсон?

Борис Джонсон! Большое вам спасибо. Ох, Господи, мои мозги. Если хотите хорошо посмеяться, зайдите в Интернет и посмотрите ту пародию. Она блестяща. Всё, что там говорится, как бы смехотворно это ни было, произошло именно так. Он проигрывает и орёт: «Что?! Мы победили? Мы никогда не должны были победить! Что за чертовщина происходит?!» Это очень забавно и в то же время очень правдиво.

Следите за сообщениями Ларри Фицмориса на Twitter.