Бастующие аспиранты рассказали о том, как это жить на 15,000 долларов США в год

Эта статья изначально появилась на VICE Канада.

В то время как забастовки в Университете Йорка и Университете Торонто продолжаются уже второй месяц, каждый, кто следит за новостями, знает, что одним из главных вопросов для студентов Университета Торонто является их гарантированный финансовый пакет в 15,000 долларов США в год. По идее это должна быть минимальная сумма финансирования, хотя мало кто из студентов (по крайней мере, в области искусства и гуманитарных наук) получают больше денег. Проживание на 15,000 долларов целый год в Торонто означает жизнь на несколько тысяч долларов ниже уровня бедности, о чём часто говорят. Но что это означает в реальности? На первый взгляд, может показаться практически невозможным прожить на такой ограниченный бюджет, но очевидно, что некоторые люди умудряются выживать на такие мизерные суммы, ведь другого выхода у них нет. Мы поговорили с тремя студентами на забастовке о том, как им удаётся выжить на такие скудные доходы.

Некоторые полезные цифры

• В Университете Торонто 15,000 аспирантов, из которых около 6,000 сейчас митингуют.
• Черта бедности в Торонто составляла 23,298 долларов для одного взрослого без каких-либо иждивенцев в 2011 году.
• Менее 3,900 новых грантов Исследовательский Совет Социальных и Гуманитарных Наук (ИССГН) было выделено в 2013-14 годах. В том же году было 61,530 магистров и аспирантов в «научном сообществе общественных и гуманитарных наук».
• Аспирантам гарантируется минимальный пакет финансирования их обучения плюс 15,000 долларов для первых четырёх-пяти лет их обучения, в зависимости от специальности. После этого, они должны платить и за проживание, и за обучение либо из своего кармана, либо за счёт любой обучающей и исследовательской работы, которую они в состоянии получить.
• Канадский Союз Государственных Служащих (КСГС) 3902 подразделение 1 сейчас бастует. Подразделение 1 представляет всех студентов и обладателей докторских степеней, преподающих в Университете Торонто.

Джессика Торп — второй курс аспирантуры по специальности драматургия

Откровенно говоря, выжить по этой программе возможно только, влезая в уйму долгов. У меня кончились деньги прошлым летом. Я подумала: «Я не знаю, как мне выплачивать арендную плату, питаться и жить полноценной жизнью следующие четыре месяца». Когда вы получаете единоразовые выплаты грантов в сентябре и январе, а в промежутке получаете только зарплату, действительно трудно сводить концы с концами. С апреля я не буду получать никаких средств до сентября. Однако, вы не можете претендовать на пособие по безработице, потому что вы все ещё, фактически, студент в течение всего лета. Поэтому, пособие, которое я получу в сентябре пойдёт на выплату моих долгов, которые образовались в течение лета. Январские выплаты практически все идут на оплату обучения за два семестра и я опять сижу без денег.

В моей учебной группе нас таких восемь. Все с кем-нибудь встречались в начале нашей программы, но все, кто не был женат, с тех пор разошлись. Я думаю, что это очень интересный факт; это говорит о стрессах аспирантуры и её влиянии на вас. Это было бы очень, очень, очень сложно выживать без поддержки семьи. Вы еле сводите концы с концами и постоянно живёте от выплаты к выплате.

По контракту, я должна работать около десяти часов в неделю в качестве ассистента преподавателя в этом году. Но почти каждую неделю, я работаю больше, а если посчитать, то намного больше. Нужно посещать лекции, а потом есть ещё самостоятельная работа. Я трачу от четырёх до пяти часов на проверку еженедельных работ студентов. Прибавьте ещё время, проведённое на кафедре, и переписка по электронной почте со студентами — как по мне, так это полный рабочий день. А потом ещё оценивание. По-моему, в моём контракте мне отведено 25 минут на проверку эссе. Больше всего времени занимают работы B-класса и ниже, потому что нужно найти ошибки, но и быть конструктивной. Но есть удивительная и одновременная ужасная вещь – это быстрая оценка, выставленная на ходу. Но необходимо потрать время анализ самой работы, а это занимает очень много времени для оценивания, частично потому, что я забочусь о моих студентах и хочу, чтобы они добились успеха, так что я трачу время на их работы.

Обычно, я провожу минимум 15 часов, работая ассистентом преподавателя, иногда доходит до 25 часов. А потом занимаюсь своей дипломной работой и исследованиями. И ещё мне нужно быть научным сотрудником при профессоре на моей кафедре. Обязательства по времени для этого очень разные. Разбивка всех этих ролей, вероятно, была бы, по крайней мере, по 10-15 часов недельного минимума для каждый роли, и, скорее всего, 20 часов в неделю. А на уровне кандидатской, они ожидают, что мы будем выступать на конференциях, поэтому, когда я работаю над докладом для конференции, или над чем-то подобным, я могу с лёгкостью рассчитывать на 80-часовую рабочую неделю. Легко. И это не что-то сверхъестественное.

Я думаю, что то, что происходит в Университете Торонто и в Йорке, не является новой проблемой. Мне кажется, что программ аспирантуры становится всё больше и больше, студенты идут по правильному пути: бакалавриат, магистратура, потом кандидатская степень, но они не чувствуют, что их ценят. Университеты, по сути, создали академический низший класс, который выполняет основную часть нагрузки по преподаванию. И я понимаю, почему люди разочарованы. Я разочарована. Я очень зла. Но я люблю преподавать, я хочу быть профессором. Но смогу ли я когда-нибудь это сделать? Я не знаю. Потому, что как только я закончу всё это, мне всё равно придётся, в какой-то момент, погасить все свои студенческие долги. Когда всё будет сделано, у меня будет 70,000 долларов долга, наверное, и сессионная работа. Что-то здесь не сходится. Наши знания не ценят, и я не понимаю, почему академическая система это делает. Такая система, по сути, создаёт крепостных, а не учёных.

Вот что ещё интересно: есть новый TimesHigherEducation рейтинг, который недавно был сформирован, и Университет Торонто сейчас занимает 16-ую строку рейтинга лучших университетов мира. Все хвастаются престижем университета. Я думаю, что это стоит взять во внимание: если Университет Торонто настолько заботится о престиже на международной арене, они должны быть готовы компенсировать работу студентов, которые также осуществляют большую часть преподавания и научных исследований, которые и создают этот престиж университету.

Эмиль Мармол — кандидат наук по специальности социальная справедливость в OISE*

Я из Калифорнии, это довольно дорогое места для проживания. Поэтому, когда я приехал сюда, я подумал: «ОК. Я могу жить за счёт финансирования. Я могу обойтись меньшим. Плюс, Торонто, вероятно, не такой уж и дорогой город, не так ли?» Но, на практике оказалось всё намного хуже. Я понял, что это не так. Жизнь на 15,000 долларов означает, что я действительно должен был активно ограничивать свои потребности. В первый год здесь, если друзья приглашали меня куда-то поесть, я засовывал дешёвый протеиновый батончик в карман и ел его в ресторане, а потом говорил, что я не голоден.

Это также означало, что я должен был жить в условиях, которые я считаю некачественными. Я долго искал жильё разумное не только по цене, но и по качеству. А я аспирант, я уже взрослый студент. Мне только, что исполнилось 40. Это просто не привык так долго жить. В начале лета моего первого года я почти остался без денег, и я очень переживал. К счастью, моя хорошая подруга разрешила мне переехать к ней. У неё была очень маленькая комната и она предложила её мне. Это было здорово, но в противном случае я не знаю, что бы я делал. Она меня спасла.

Так что, тем летом, я старался получить работу, так как я думал, что если я не смогу устроиться на работу, я не смогу прожить. Я не продержался бы всё лето. Мне очень повезло получить работу на другой кафедре в университете, что очень хорошо, потому что я могу дополнять свой доход. Тем не менее, дополнение моих доходов означало, что у меня остаётся меньше времени на мою собственную работу. За свой первый год здесь, я закончил все свои курсовые. Но с тех пор получить другую работу было трудно. Мои компы (комплексные экзамены, часть процесса получения докторской степени) заканчиваются в конце этого лета, и я очень стараюсь их сдать, но так как мне пришлось взять дополнительные работу, я должен разделять своё время и я просто не знаю, смогу ли я всё вовремя закончить.

Это повлияло не только на то, как долго я буду получать свою степень, но и на мои перспективы карьерного роста. Был такой замечательный летний институт в McMaster, который я хотел посещать. Я разговаривал с организаторами, они значительно сократили стоимость, но даже тогда я не мог себе этого позволить. Я просто не мог вместить это в своём бюджете.

Наш уровень заработной платы также влияет на мою личную и семейную жизнь. Моя девушка, тоже аспирант в университете, родила ребёнка, и из-за нашей низкой зарплаты, даже если совместить наши зарплаты или наше финансирование, мы не можем добраться до Калифорнии, чтобы моя мама познакомилась со своим внуком. Это основной источник стресса для нас, для моей мамы, для моей девушки. Моя девушка очень хочет по-лучше узнать мою маму. Моя мама очень хочет встретиться с ребёнком. Она выходит из себя, она плачет, она говорит такие вещи, как: «Я наблюдаю за ростом ребёнка по Skype! Я хочу увидеть ребёнка!» Её слова эмоционально подавляют.

В моём коллективном договоре на моей второй работе указано, что я имею право на один месяц оплачиваемого декретного отпуска, если у меня или моей половинки есть ребёнок. Ну, я взял мой один месяц оплачиваемого декретного отпуска в ноябре, а университет начал отпираться. После неоднократного общения между профсоюзом и тем отделом, из того, что я видел по электронной почте, всё перешло в отдел трудовых отношений отдела кадров в университете, и теперь они тормозят. Оплачиваемый декретный отпуск — это способ сохранить зарплату без прерывания стажа обучения, потому что, если есть прерывание, это очень плохо. И вот уже почти апрель, а работодатель до сих пор не выплатил мой один месяц оплачиваемого декретного отпуска. Как вы можете себе представить, это было очень тяжело финансово для меня и моей девушки. Она в академическом отпуске, так что она не получает никакого финансирования ине может работать. Таким образом, мы зависим от моих доходов, что почти невозможно делать, и более того, работодатель удерживает мою зарплату за один месяц. Я не знаю, когда я увижу деньги. Я не знаю, что по этому поводу говорит закон, но какие-то действия должны быть предприняты в отношении работодателя. Нельзя вот так просто задерживать выплаты.

*Эмиль не бастует по своей программе, которая не представлена КСГС 3902, но получает такую же сумму финансирования. Он является частью КСГС 3902 подразделения № 1 через свою вторую работу на кампусе.

Ноа Шайндлингер — седьмой курс факультета исследований Ближнего Востока (кандидат наук)

Если вы занимаетесь этнографической работой, как я, вам нужно около двух лет полевых работ. Итак, в моей программе два года курсовых работ; третий год — комплексный экзамен; а потом четвертый и пятый годы — полевые исследования. Так что ваше финансирование закончится ещё до того, как вы даже начнёте писать свою диссертацию, которая занимает несколько лет. Я на седьмом курсе. Чтобы содержать себя, я вынужден был преподавать курсы, которые, очевидно, задерживали мою учёбу. Так что положение студентов, особенно старшекурсников, которые находятся вне финансируемой группы, очень тяжёлое. Мы должны платить за обучение, содержать себя, и при этом нас никто не финансирует.

У многих из нас есть семьи, и многие из нас, в то же время, пытаются стать исследователями после защиты диссертации. В последние годы был приток новых кандидатов наук, (но) постоянных позиций в университетах не хватает для всех. Поэтому, многим из нас придётся искать, что называется пост-докторантуру: вы не студент, и вы не член факультета. Вы там числитесь в течение года или двух, чтобы делать исследования. Вы получаете стипендию и часто преподаёте курс или два. Потому, что между подачей заявки на пост-док и заключительным этапом получения работы где-либо проходит очень много времени, многие из нас подаются пока мы всё ещё «ABD», поглощённые диссертацией. Так что мы все ещё в процессе написания наших диссертаций, когда проходим процесс подачи этих документов.

Выжить на 15,000 долларов в Торонто почти невозможно. Мне повезло, потому что в один год, когда я ещё получал финансирование, я преподавал курс, и у меня был дополнительный заработок. Но, выжить на эти крохи, даже если у вас есть подработка, как у меня в тот год, – невероятно трудно. Оглядываясь назад, я понятия не имею, как мне удалось сводить концы с концами. Понятия не имею.

15,000 долларов, которые университет предлагает в качестве финансирования, не бесплатные деньги: вы должны работать ассистентом преподавателя определённое время в неделю. Иногда вам удаётся получить немного больше за счёт внутренних небольших работ: 2,000 долларов здесь, 3,000 долларов там. У меня был ИССГН, 20,000 долларов, но вы не получаете 20,000 долларов в дополнение к финансированию. Я практически не вижу этих денег, они просто хорошо смотрятся в моём резюме. Каждый год, я беру студенческую ссуду. Я получаю максимальную сумму, которая составляет около 18,000 долларов, что, конечно, всё ещё не достаточно, чтобы жить и платить за обучение. Поэтому мне нужно работать ассистентом преподавателя и вести ещё курсы. В прошлом году я делал всё одновременно, был ассистентом преподавателя и вёл курс, и, конечно, времени на написание моей работы почти не оставалось.

Мне кажется, что проблема имеет системный характер. Дело не просто в плюс или минус 2,000 долларов. Дело в прожиточном минимуме: каков прожиточный минимум в Торонто, и почему аспиранты не могут его заработать? Ни один аспирант, которого я знаю, никогда и близко не получал прожиточного минимума. Почему мы обречены на увязание в долгах на многие последующие годы? Почему финансовые пакеты не соответствуют среднему количеству лет, которые требуются для окончания аспирантуры? Это лишь некоторые вопросы, которые необходимо решить. И я думаю, что этот протест, в частности, против университета, который пытается сломать организованный труд на территории кампуса, а мы пытаемся дать ответный удар и не проиграть эту войну на истощение.

Следите за сообщениями Таннары Елланд на Twitter.