Посещение самой старой австралийской мечети в изолированном малонаселённом городе

Никто сильно этого не признаёт, но ислам помог построить Марри. Местные говорят, что в городе никогда не было церкви, но когда-то здесь стояли две мечети, первая из которых была построена в начале 1861 года, и это была первая мечеть, когда-либо построенная в Австралии.

Марри – это малонаселённый городок на распутье, приблизительно в восьми часах езды к северу от Аделаиды, соединяющий дороги к Ооднадатта и Бёрдсвилл. Люди, построившие мечети, прибыли из разных мест, таких как Афганистан и Пакистан. Они уехали, чтобы зарабатывать деньги на своих верблюдах, и несмотря на все отличия, которые существовали между ними дома, все они стали «афганцами». В какой-то момент их так много собралось в Марри, что это место стали называть «Маленькой Азией».

В то время, более столетия назад, город был разделён по расовому признаку, и местные аборигены жили в северной части города, а европейцы – в южной. Для аборигенов ситуация была прямым отражением классического давнего расизма. Отчасти это касалось и афганцев, в отношении которых расизм был обусловлен тем, что их верблюды не могли покидать границ города. Таким образом, в Марри развивались две части города, каждая с абсолютно другой культурой. Даже городское кладбище разделено, а большинство афганских могил отмечено лишь деревянными столбами.

Куранда Сеит потратил семь лет на подготовку документального фильма об афганских погонщиках верблюдов, и говорит, что несмотря на расизм, Южная Австралия была «мягче», чем Новый Северный Уэльс и Западная Австралия. Проявление расизма выражалось в форме Правил для Белых Людей и произрастало из страхов белых европейцев, что погонщики верблюдов с коричневой кожей крадут белую работу.

Но это не остановило афганцев от создания семьи с местными европейцами и женщинами-аборигенами. Потомки таких союзов дожили до наших дней, расположившись в необжитых районах от Элис Спрингс на севере до Порт-Августа на юге, но среди них нет религиозных мусульман.

«Когда афганцы уходили, их не было шесть месяцев, а детей воспитывали матери, некоторые из которых были европейками, а некоторые местными», - говорит Сеит. «Многие дети воспитывались как христиане, и многие погонщики верблюдов не возражали, чтобы их дети были христианами, потому что все эти религии из книги. Евреи, христиане, мусульмане.

«Потом к 1930 году сегрегация в Марри прекратилась. Они начали ходить там в школу. Как только эти границы были разрушены, дети очень быстро ассимилировались».

Сегодня город почти пуст, и только старая неиспользуемая железная дорога – реликвия 60х и 70х годов, когда это место было домом для 800 человек – делит город пополам. Золотой век Марри был тогда, когда здесь проходило по 50 поездов в неделю. Потом однажды в 80х линии закрылись и сейчас лишь 60 душ называют Марри домом, и ещё 600 разбросаны по округе.

Что касается мечетей, первые две потерялись в пустыне, но третья стоит и сегодня в центре города, будучи копией одного из оригиналов. Не то, чтобы мечетью не пользовались. По словам Фила Волша, владельца местного паба, около двух лет назад два мусульманских священнослужителя заехали в город и остановились в его гостинице.

«Они были явно не местными», - говорит Волш. «Их можно было заметить за версту. Одетые в длинные робы и тапочки, они попросту были не отсюда. И можно было сказать, что они никогда здесь не были. Это был двойной удар. Одним своим присутствием, они, конечно, удивляли жителей Марри».

Мужчины пришли на север, чтобы посетить место, где начиналось мусульманство в Австралии, и впервые за это поколение в Марри было слышно исламскую молитву.

У потомков погонщиков верблюдов сложные отношения с верой их дедов. Я встречал нескольких из этих потомков, в том числе и 70-летнего Кена Дадлерфа, которые переезжали в Порт-Августа, чтобы там работать, после того как закрылась железная дорога, но возвращались в город на выходные.

Кен говорит, что погонщики верблюдов, такие как его дед Немит Ремит Хан, «никогда не были признаны так, как они того заслуживали». Он тихо гордится своим предком, но как и многие местные, неохотно говорит о чём-то противоречивом. Или, может, как и многие другие жители этого города, не говорит много. «У меня нет религии», - объясняет он. «Я не по этим делам, даже если я иногда интересуюсь, есть ли Бог».

Больше он ничего не говорит, лишь упоминает, что с подозрением относится к религиям в целом и особенно к исламу. Это обычное чувство среди некоторых потомков. Даже если их родители соблюдали некоторые мусульманские традиции, такие как воздержание от свинины, большинство росли без веры, и многим всё равно. Ислам для них также чужд, как и азан.

Но, тем не менее, большинство всё ещё хочет быть похороненными рядом со своими афганскими дедами в своих необозначенных могилах, собранных в углу открытого ветрам кладбища за городом. На прошлой неделе умерла афганская женщина по имени Розан Каммингс и её тело везли четыре часа из Порт-Августа, чтобы похоронить в субботу утром.

Это были вторые похороны в Марри за четыре года, и, как минимум три поколения афганцев пришли на поминки под пальмовыми деревьями в центре города, где лилось пиво, и всю ночь играла рок-музыка.

«Я не воспринимаю местных афганцев как мусульман», - говорит Фил Волш, сидя в пабе. «Один из них посмотрел на меня и сказал, что они не мусульмане, когда приходят в гостиницу. Такой у них юмор, у них отличное чувство юмора».

На вопрос о его собственном отношении к исламу он отвечает, что не притворяется экспертом, и по большему счёту, ему всё равно, кто вы и откуда приехали. Но то, что он слышит в новостях по вечерам о «пряниках» на подобии Исламского государства или Аль Каиды, пугает его. «Нужно их уничтожить», - говорит он.

Но на следующее утро у Волша было время подумать на эту тему. Накануне в пятницу молодой парень застрелил бухгалтера полиции Куртиса Чонга за пределами полицейского отделения, и это широко освещалось в СМИ.

«Я смотрел по телевизору репортаж о 15-летнем стрелке, и знаете, сразу думаешь - «мусульманин», - говорит он. «Но эти люди так далеки от этого. Они не такие. И то, что сделали афганцы, просто невероятно. Ни один австралиец не приведёт поезд с 70 верблюдами в пустыню».

«Этот город стал лучше благодаря им».

Следите за сообщниями Ройса на Twitter.